Если свекровь - ведьма
Шрифт:
Инспектор не успел ответить, потому что на крыльцо выскочила женщина лет пятидесяти, высокого роста и с распущенными черными волосами. На ней были цветастые блузка и юбка и ажурная шаль на плечах.
— Инспектор! — воскликнула она. — С новой невестой пожаловали! Уже! Какой вы шустрый!
С новой? Этот сухарь, что же, недавно собирался жениться? А так и не скажешь! И, видимо, свадьба почему-то не состоялась. Вот он и мрачнел всю дорогу.
Сухарь заалел как мак, потом сказал:
— Я? М-м… да, вот с ней, —
— Ты сдурел? — прошипела я.
— Ты же слышала, она не любит официальных лиц, — быстро проговорил инспектор, едва шевеля губами.
Раскинув руки, будто желая обнять нас всех, женщина сбежала с крыльца и воскликнула взбудораженно:
— Ну понятно, с ней! Не с Орхидеей же!
Орхидея обиженно насупилась. А женщина уже протягивала мне свою небольшую суховатую ладонь:
— Роза Баба-Яга. Добро пожаловать, дорогая!
— Вика, — пробормотала я.
Интересно, а что я ей скажу, когда сюда с Мишей приду? (А я уже решила, что приду, потому что мне здесь ужасно нравилось. Даже если прийти удастся только через пять или десять лет, которые займет развод с той Крысой-Белобрысой.)
— Да мы сегодня только присмотреться, — сказал инспектор, — прицениться, так сказать.
— Разумеется, разумеется! — восклицала Баба-Яга, всплескивая руками. — Свадьба — такое серьезное дело, это же раз в жизни, то есть… кому как повезет! Но ведь каждый раз — как в первый!
— Точно, — сказал инспектор.
— Прошу, прошу, прошу, — взмахнула руками Баба-Яга, и концы ее шали взметнулись как крылья, — в салон, в салон, в салон!
Она легко и быстро поднялась по ступеням крыльца. Мы последовали за ней.
Ах, не зря мне все здесь сразу понравилось! Когда я увидела салон внутри, я поняла, что хотела бы поселиться в этом месте!
Зайдя в широкую дверь, мы очутились в огромной светлой зале. Стены внутри терема были бревенчатыми, ничем не отделанными, на окнах трепыхались прозрачные занавески из белого шифона, а верх окон был украшен белоснежными цветами, отчего казалось, что окна наряжены во флер-д-оранжи.
У окон стояли обшитые лоскутным ситцем диваны с мягкими круглыми подлокотниками и высокой спинкой. У внутренней стены красовалась выложенная глянцевыми бело-синими изразцами печь.
А в центре комнаты было главное: тут возвышалась огромная, круглая, похожая на карусель вешалка со свадебными платьями. Она и правда оказалась в некотором роде каруселью: хозяйка нажала на кнопку у двери, над вешалкой загорелись лампочки, зазвучала красивая музыка, кажется, из «Лебединого озера», а еще нежные птичьи трели, и вешалка начала медленно крутиться. Шифоновые и атласные, вышитые серебряными нитями и — то ли бисером, то ли даже настоящим жемчугом — длинные пышные юбки слегка колыхались, проплывая мимо глаз.
— О! Я вижу, как у вас загорелся взор! — воскликнула Баба-Яга.
— Да! — с восхищением
— И у вас тоже, — снисходительно сказала хозяйка.
Орхидея мечтательно вздохнула и сказала мне тихо:
— Ах, здесь обстановка как в романтических фильмах!
— Даже лучше, — ответила я.
— Да, даже лучше, — согласилась Орхидея.
Карусель с платьями — это было еще не все. Между окон стояли высокие стеклянные шкафы — с перчатками, шляпками, украшениями, туфельками. Ах, к черту кроссовки, хочу вон те туфли из белой замши, расшитые золотыми нитями и голубыми и белыми камешками! А каблучок! Какой прелестный у них каблучок! Изогнутый, не слишком высокий, и тоже расшитый… о боже, какая красота!
Кажется, меня непонятно как, будто магнитом, притянуло к этой витрине.
— О, это те самые черевички! — раздался позади голос хозяйки. — То есть, конечно, их точная копия. В тамбовских лесах изготовлена, — сказала она так гордо, будто «во Франции» или «в Италии», — по моему личному заказу.
Те самые. Да-да, я помню что-то там про кузнеца, императрицу. Черевички. Смешное название.
— Ну, к ним очень подойдет… — говорила хозяйка. — У вас когда свадьба?
— Под Новый год, — на автопилоте ответила я.
— Отлично, превосходно! — обрадовалась хозяйка. — Я как угадала!
Позади послышался какой-то легкий шорох, я обернулась: в руках у Бабы-Яги была белая меховая пелеринка.
— К черевичкам по стилю очень подойдет! — воскликнула она. — Мех искусственный — я ведь за зеленых. В основном, — заметила Баба-Яга между прочим. — Но очень красивый!
— Да, — проговорила я в восхищении. — Очень!
— Очень! — эхом отозвалась Орхидея, а потом пошла вдоль стен, рассматривая все витрины подряд.
Ну, Мишу я сюда только из-за одних черевичек притащу! То есть… Он же не должен видеть мой наряд до свадьбы. Так пусть хоть митрилок на них даст, у его семьи их вон, целый сундук.
— Дорогая, — сказал за моей спиной инспектор, — навряд ли все это нам подойдет. Ведь мы собираемся делать свадьбу в несколько ином м-м… климате.
Я не сразу сообразила, что он обращается ко мне. А как сообразила, повернулась и сказала:
— Да, в самом деле. — О чем это он?!
— В каком же? — живо спросила хозяйка.
— На тропическом острове, — улыбнулся рыжий и, видимо, изображая счастливого влюбленного, ласково взял меня за руку.
Я вздрогнула.
— На каком? — Черные тонкие брови хозяйки подпрыгнули в изумлении.
— На Маврикии… На Сицилии, — выпалили мы невпопад.
Сицилию назвала я.
Рыжий рассмеялся:
— Мы еще не определились, да, милая?
— Ага, — сказала я, не решаясь под наблюдением устроительницы высвободить свою ладонь из его цепких длинных пальцев.
— А разве Сицилия тропический остров? — спросила хозяйка.