Есть такая работа — учить самолёты летать
Шрифт:
Он что-то ещё шептал, покрывая её лицо поцелуями, сорвав заколку с волос и зарывшись пальцами в мягкие локоны. Дмитрий уже не чувствовал усталости, забылось всё, что произошло с ним сегодня в небе, не было и тех лет разлуки, только она! Она часто дышала в его руках, вцепившись пальцами в тёплый свитер, как-то странно всхлипывая и пытаясь что-то ему сказать.
Орлов немного отстранился и с тихим рыком припал к её губам. Она стонала, пытаясь оттолкнуть его, но Дмитрий прижал её к себе, почти насильно проникая языком в девичий рот, ощущая вкус крепкого чая
Дмитрий на миг оторвался от таких желанных губ, поднял Лену и усадил на стол, встав между раздвинутых ножек, и снова впился поцелуем в её губы. Он будто мстил ей за своё одиночество, страх потери, за то, что потерял тогда и не смог найти. За то, что она была рядом, а он не знал. Всё пережитое им за эти долгие два года, за сегодняшний страшный день вылилось в это обжигающее, дикое, неуправляемое слияние его рта и её губ.
Лена смогла оторвать его от себя и, тяжело дыша, сказала:
— Прекрати, Дима! Как можно? Тебя ждёт жена.
— Жена? Хм, что-то я раньше не замечал, чтобы тебя это как-то останавливало. И жена не была для тебя преградой, когда ты сама пришла ко мне.
Лена замерла и вздёрнула голову, почти с ужасом уставившись в такие когда-то родные серые глаза. Она с силой оттолкнула замершего мужчину, соскочила со стола и резко повернулась, сделав глубокий вдох.
Дмитрий видел, как Лена вдруг побледнела и замерла с открытым ртом. Он шагнул к ней и понял, что она не дышит, хотя и пытается как-то сделать хоть маленький вдох.
— Лена, Лена, что с тобой?
Лена схватилась ладошкой за горло. Тело казалось лёгким, голова пустой, где-то что-то звенело, ноги подгибались. Вдох, надо сделать вдох. И выдох. Но как же больно! Больно! От его обвинений, от правды, от того, что там за стеной его жена. Вдох, надо сделать вдох. И выдох. Перед глазами всё расплывается, в ушах гул, Дима что-то кричит, трясёт за плечи. Больно. Почему так больно? Перед её глазами расстилалась бескрайняя пустыня, её легкие опять наполнились пылью и песком, сверху её прижала тяжелая плита… больно. Она ощутила сильные мужские руки, взлетая вверх и проваливаясь вниз. В чёрную яму, куда она летела с чудовищной скоростью, со страхом понимая, что больше никогда не увидит Диму. Больно, как же больно…
***
Лида отошла на шаг и придирчиво осмотрела композицию из фотографий. Завтра придёт Люда, поправит, но пока ей всё очень нравилось. Она развернулась, рассматривая свою новую квартиру. Как хорошо, спокойно. Тихо. Очень тихо.
Да, если всю жизнь тебя окружает большая семья, оставшись в одиночестве ты ощущаешь тишину особенно сильно. К Лене спуститься, что ли? Но она, наверное, уже отдыхает. Да и перенервничали они сегодня. Когда позвонили с аэродрома и сообщили об аварии, они все будто вновь окунулись в тот кошмар, что обрушился на них со смертью Андрюши. Только сегодня в небе был Дима Орлов. Лена покачнулась и схватилась ладошкой за горло, Дарья Николаевна тяжело опустилась на стул, беззвучно шепча какую-то молитву. Лида
Где-то грохнула дверь. Началось! Не успели заселиться, а уже грохот, топот. Вот тебе и все свои. В это момент в дверь кто-то начал бить ногами и послышался мужской крик:
— Лида, открой! Помоги!
Грачёва рванулась в прихожую, провернула ключ в замке и в квартиру влетел Орлов с бездыханной Журавлёвой на руках. Он бегом пробежал длинный коридор и влетел в гостиную, где недавно Лида любовалась на фотографии, положил Лену на диван и упал на колени:
— Лид, она вдруг дышать перестала! Слышишь, она не дышит!
— Отойди! Я сказала — отойди!
Лида что-то делала, с точки зрения Орлова совершенно неважное и непонятное. Потом она выбежала из комнаты и вскоре вернулась с каким-то красным чемоданчиком.
— Ты где её нашёл? — спокойно спросила Лида, привычными движениями отламывая верхушку ампулы с прозрачным раствором и разрывая зубами упаковку со шприцем.
— Это с ней только что случилось. Лид, быстрее, она же не дышит!
— Успокойся! Сколько минут прошло от начала приступа?
— Я… минуты две, наверное.
— Что она ела? Пила?
— Я не знаю, мы разговаривали, а потом вот.
— Хорошо, подними рукав, сожми её руку выше локтя. Дима! Делай, что тебе говорят!
Орлов схватил тонкую руку, сжав плечо и удерживая его. Лида с силой провела ладошкой вверх по девичьей руке, зажала локоть и одним резким движением вогнала иглу в вену. Затем она сильно ущипнула Лену за грудь, отчего Орлов вздрогнул и уставился на нахмурившуюся Лиду. Тем временем Лида набрала в рот воды и брызнула Лене в лицо.
— Открой окно! Быстро!
Орлов вскочил, зацепился за ковер, чуть не упав, дополз до окна и рывком распахнул створку, вдыхая свежий морозный воздух и впуская его в тёплую комнату. Через несколько секунд послышался хриплый вдох и кашель.
— Лен, ты слышишь меня? Вот молодец, моя хорошая. Тихо, тихо! Куда? Лежи. Попробуй вдохнуть, неглубоко. Завтра останешься дома, я Дарье скажу, что ты заболела. Пусть Дубов поработает. Дим, закрой окно.
— Он здесь? — тихо проговорила Лена. — Лида, я…
— Лен, — Орлов неслышно подошёл к лежащей с закрытыми глазами девушке и опустился на колени. — Прости меня. Прости… если сможешь.
— Да что происходит в конце концов? — Лида стояла над ними и переводила взгляд с одного на другого.
— Ничего, Лида, ровным счётом ничего.
— Ничего? Это ты, Димка, кому-нибудь другому расскажи! От «ничего» остановка дыхания не происходит!
Орлов развернулся и пошёл к выходу. У двери он остановился и тихо произнёс, покидая квартиру: