Это было у моря
Шрифт:
========== VI ==========
Я вышла из дому. Луна
Плыла, троилась в облаках
И свет ее подобьем льна
Дрожал и мялся в мглы руках.
Я вышла из дому. Вокруг
Кружились тени, ветер пел
И замыкал вселенной круг,
И снег ломался словно мел.
Я вышла из дому. И дверь
За мной захлопнулась в ночи.
И ветер плакал словно зверь,
Звенели ветви как мечи.
Я вышла из дому познать
В безумной вере этот зов,
Чтоб никогда не вспоминать
Его как плод тревожных снов.
Он был, он ветром черным был,
Он снегом бил в мое лицо.
Я не жалею дней и сил,
Меня приведших на крыльцо.
Санса пробудилась поздно. Она бы и вообще не вставала, если бы не желание пройтись по дому и все исследовать. Сандор с утра уехал в магазин в город. Он попытался было уйти незаметно, но Санса тут же проснулась. В комнате было холодно, и в таких условиях невозможно было не почувствовать разницу между тем, когда тебя кто-то
— Ты куда это?
— Спи. Никуда.
— Врешь. Что тебе, сказать трудно?
— Поеду в город. Невозможно же все время есть бобы с горошком и оленину… Особенно грустно будет этим завтракать… Потом, тебе нужны теплые вещи.
— Нам нужны теплые вещи, ты хочешь сказать? Или ты пойдешь искать себе шубу в лесу — которая еще ходит на всех четырех и даже и не знает о твоей задумке?
— Не говори хрень. Нам нужны тёплые вещи. И еще сигареты — это критичнее. А то я и впрямь пойду на охоту — и загрызу первого попавшегося — зубами…
— Фу. Тогда катись. А я буду спать дальше, раз ты меня бросаешь…
— Пташка, ну зачем ты такое говоришь, а?
— Как зачем? Нарочно, конечно…
— И тебе не стыдно?
— А тебе? Твои гадские сигареты тебе важнее, чем наше первое тут утро. Ну, раз важнее, так и давай — вперед — к белому горизонту, окутанному табачным сизым дымком… А я останусь тут и поджарю себе оленины…
— Нет, пожалуйста, только не это. Ты же подожжешь дом…
Вчера на ужин они извлекали из ящика стола несколько банок с консервами, вроде бобов и зеленого горошка. В морозильной камере в чулане обнаружились приличные запасы мяса — на мешках было написано: «Оленина. Ноябрь — 20ХХ» Сандор объявил, что это почерк Роберта, и сунул мясо в навороченную микроволновую печь — размораживаться, не дожидаясь четырёх-пяти часов. Санса очень сомневалась, стоит ли его вообще пробовать. Но пока Сандор возился внизу с в котельной со всякими нагревательными агрегатами, Санса мужественно вытащила оттаявшее мясо — он было даже предусмотрительно нарезано — и решила его приготовить. Как-то она слышала от брата, что мясо по-настоящему надо жарить на сухой сковороде — что и применила на практике. В итоге, ломтики обгорели, а на маленькой кухне — на самом деле это был кухонный островок в углу гостиной — поднялся такой чад, что даже вытяжка не справлялась: пришлось открывать окно и дверь, а Сандор примчался из котельной, бранясь, как раз тогда, когда Санса, пытаясь скомпенсировать нанесенный мясу урон, наливала на шипящую сковороду воду из-под крана. Сандор унес злополучную сковороду на улицу — воняла она отвратительно, к слову — а ее стряпню выбросил со словами, что если Пташка будет вот так переводить продукты, они скоро скопытятся. Санса была страшно уязвлена — но, правда, все это было, увы, за дело. Готовка — это было явно не ее… В итоге, следующую порцию оленины жарил сам Сандор — и конечно, получилось вкусно. А она ограничилась помывкой посуды.
Уф. Что может быть обиднее, чем собственная некомпетентность? Особенно продемонстрированная другим… Сансе так хотелось поразить Сандора собственной взрослостью и домовитостью — а в итоге она, похоже, напугала его своей дуростью и незрелостью. Ей было так обидно, что после ужина, пока Сандор ходил курить, Санса тихо помылась и шмыгнула в кровать, с трудом сдерживая слезы. Вот глупое позорище! На кровати лежала медвежья шкура — она была слегка вонючая и довольно жесткая. Санса укуталась во все имеющиеся одеяла — и тоскливо наблюдала из своей норки, как на потолке дрожит желтое пятно от фонаря за окном, который раскачивался от прихотливых порывов ночного ветра. Так она и задремала — с трудом согревшись, унылая от осознания собственной глупости и нескончаемых терзаний на разные темы.
А проснулась уже в ночи — оттого, что вдруг стало тепло — ее обняли, развернули, прижали к себе — и Санса вмиг прониклась нежной благодарностью к своему мужчине — она все же была нужна, несмотря на неумелость и капризы. С этими приятными мыслями она вновь забылась — дыша в унисон с Сандором — а в следующий раз проснулась уже на рассвете, от того, что он ушел, и ей снова стало холодно и тревожно. Он все-таки уехал — Санса слышала сквозь дрему, как заработал мотор автомобиля — а потом опять воцарилась ничем не нарушаемая тишина. Она была одна — посреди леса — одна впервые за много дней…
Когда она окончательно выспалась, было уже около одиннадцати утра. Комнату заполнял сероватый свет, страшно хотелось есть, а еще больше — пить. Не говоря уже о туалете. Санса сползла с постели, поежилась — в комнате все еще было холодно, а окна сотрясал еще более порывистый, чем давеча, ветер. Пол был ледяной — а у нее даже тапок нет. Санса прошла к своей сумке — достала сразу две пары носков, кое-как утеплилась. Свитеров у нее не было, так что она скинула ночнушку и напялила одну из тех рубашек, что купил ей Сандор, поверх нее — вчерашнюю флиску. Самые теплые джинсы и ее собственную кожаную куртку. Пока не согреется — ходить дома в верхней одежде было противно. Немного подумав, Санса поменяла куртку на пестрый плед, валявшийся в изножье кровати, и потащилась в ванную. После она спустилась на кухню. Чем бы позавтракать? В кофеварке обнаружился кофе, на столе — извлеченная из каких-то закромов пачка лимонного печенья — под ней записка, нацарапанная на доисторическом счете за электричество: «Не вздумай ничего готовить, и вообще не зажигай огонь, чудо-повар. Если соскучишься — а ты не успеешь, я вернусь рано — в крайней комнате наверху есть компьютер. Можешь для разнообразия сломать его — но было бы лучше, если бы тебе удалось подключиться к интернету. Пароли я не нашел… Спали отлично —
Вот гадюка! Санса налила себе кофе в большую чашку, разбавила его какими-то синтетическими сливками с сильным запахом ванили, сунула себе в рот одно печенье, и, захватив всю пачку и кружку с кофе, поднялась обратно наверх. В маленькой светлой комнатушке в самом конце коридора обнаружился стол — а на нем огромный десктоп, весь обклеенный всякими телефонными номерами, накарябанными на липких бумажках, нашлепнутых прямо на экран, больше напоминающий телевизор, нежели компьютерный монитор. Под номерами значились в основном женские имена и почему-то неожиданно с пометкой «капел.» Капелла? Капель? Капли? Санса уселась в широченное кресло, покрытое очередным звериным трофеем — на этот раз что-то пушистое, состоящее из нескольких плотно пришитых друг к другу шкурок — поджала под себе ногу и включила компьютер. После загрузки БИОС вылезло окошко с паролем. Логин был на имя Роберта Баратеона. Санса вспомнила, что говорила когда-то Арья — большой специалист по школьным компьютерам: «Любой комп взрослого легко вскрыть — у них всех паролем имена или даты рождения собственных детей. Даже у нашей мамы — угадай, кто у нее». Сансе и гадать не пришлось — конечно же, Робб. Так оно и было. Кто же будет у Роберта? Вряд ли Джофф. Санса, недолго думая, ввела имя Мирцеллы — ничего. Вот с датой рождения было сложнее. Она напрягла память — и вспомнила, что младшая сестричка Джоффри родилась почти в один день с младшим ее братом Риконом — всего лишь днем позже. А вспомнить год было просто — Мирцелла была на три с половиной года ее младше. Итак: попытка номер два. И вправду — окошко логина исчезло, и компьютер медленно загрузил фоновую фотографию: с экрана на наследницу рода Старков глядела ее собственная тетка Лианна, только на пару десятков лет моложе — едва ли старше самой Сансы, неописуемо очаровательная и счастливо улыбающаяся. Санса не помнила, чтобы когда-то видела такую улыбку, адресованную дяде Рейегару. Тетка всегда была спокойна, мила, приветлива — но этот огонек словно потух. Зато что-то очень похожее Санса видела теперь в собственных глазах, особенно после очередной бурной ночи — как свеча, что видна сквозь ночную тьму издалека, пока бредешь в поисках крова. Неужели этот свет предназначался дяде Роберту? А если да, то почему тетя выбрала не его, а занудного, нервного меланхолика, подверженного приступам депрессии и пишущего странные стихи виолончелиста Таргариена? Санса уже ничего не понимала. Насколько ей было известно — тетя Лианна по собственной воле разорвала помолвку с Баратеоном и очертя голову кинулась в брак с вдовцом, что был ее старше на десять лет. Правда, Таргариен был весьма состоятелен — но эта пара всегда вызывала у Сансы недоумение. Хотя, несмотря на депрессии Рейегара, похоже, они были вполне счастливы вместе — и дети у них росли довольными и адекватными. Это вам не Джоффри, — подумала Санса, — вспоминая о кузене Джоне, тихом и уравновешенном, единственным, унаследовавшим от матери цвет волос и глаз — остальные взяли от отца пугающую белокурость и васильковый странный оттенок радужки. Семейные тайны — у каждой семьи они свои. Только в их доме не было закулисных секретов — и где теперь все они? Ни гнезда — ни его обитателей — все ушло по ветру, разлетелось осенними листьями, словно и не было семьи Старков — а те, кто остались, живут теперь в чужих домах — и каждый прокладывает свою собственную стезю по свежему снегу, теряя по пути перья и воспоминания о прошлом. К вопросу о прошлом — Санса включила окно поиска — как же ей найти телефоны? А если она их и отыщет — связи-то все равно нет! Тут ей пришла в голову идея: телефонной нет — но есть интернет. Арья наверняка сидит в каких-нибудь глупых соцсетях, общаясь со своими более чем странными знакомыми. Вечно у нее какие-то избранные круги, чуть ли не секты, секреты и прочее. Санса так и сяк поискала Арью в интернете. На четвертой странице поисковика вылез блог под названием: «Имя мое — Никто». Вот это она, Санса ничуть не сомневалась. Она кликнула по ссылке. Записи были, но закрытые — и не почитаешь, что там пишет младшая сестричка. Сансе стало досадно — никогда у нее не было даже доступа к жизни Арьи — как сейчас вот к этому идиотскому дневнику. В шапке информации был мейл — Санса скопировала его, вбила в телефон и наскоро составила письмо для сестры с указанием своего ника в интернет-мессенджере. Написала кратко «Это Санса. Если будет время и желание — выходи на связь. Соскучилась по тебе, надоеда.» Один клик — и письмо отправилось. Теперь оставалось только ждать. Санса допила остывший кофе и спустилась вниз, не забыв прихватить телефон. От всех этих семейных размышлений стало грустно и пусто — захотелось курить. Санса накинула обратно сброшенный плед, пошарила на столе — ага, Сандор оставил старую пачку, с двумя сигаретами внутри. Беда в том, что зажигалки он не оставил. А плита была электрической. Санса, пораскинув мозгами, спустилась в котельную и прикурила от водогрейки, в которой дрожал синий язычок пламени. Потом быстренько — пока не надымила — проскакала наверх и скользнула в дверь — наружу. Ветер утих — вокруг была белая, нетронутая тишь. Редкие снежинки кружили над ее головой, садясь на волосы и пестрядь шерстяного пледа. Где-то в вышине, на верхушках стофутовых елей, возмущенно стрекотала испуганная белка. Сигарета зашипела и почти погасла — на нее капнула намерзшая за ночь сосулька на краю навеса, что прикрывал вход. Санса спешно затянулась — лишь бы не потухла — чтобы снова не пришлось тащиться вниз в котельную. Сигарета едва слышно затрещала — а у Сансы от крепкого табака Сандора привычно закружилась голова. В мозгу стало вдруг пусто и спокойно — как там, в белой нетронутой дали, что простиралась у нее перед глазами. Вдруг резко запищал телефон. Санса переложила сигарету в левую руку, а правой кое-как нажала «Прием» — звонок из Интернета. Кажется, сестричка быстро прочла мейл…
— Санса? Это ты?
— Я. Привет!
— Привет! И где тебя носит, принцесса наша? Тетка тут через два дня на третий рыдает, все тебя хоронит. Я-то знаю — ты жива, но они разве меня будут слушать? От такой зануды как ты разве отвяжешься…
— Узнаю милую сестрицу. Ни фразы без колкостей. Прекрати ерничать.
— С какого перепугу еще? Ты исчезаешь на месяцы, тебя тут все ищут, сходят с ума, а теперь ты звонишь, как ни в чем не бывало — да еще пытаешься изображать старшую сестру. Все та же Санса…