Этот большой мир. Тайна пятой планеты
Шрифт:
Но нет, рано расслабляться. Серёжа перевернулся в воздухе и вслед за Зурловым вплыл в люк переходной трубы, ведущей в общий балок, где располагались камбуз и кают-компания.
— Ну как, освоился с этим самопалом? — Зурлов указал на ящик с ЛСКП.
Серёжа кивнул. В течение часа, последовавшего за недолгим отдыхом в балке, он только и делал, что под наблюдением куратора дырявил лазерными лучами ледяную стену каверны.
— Да, ничего сложного. Володь, а Лёша… Алексей Монахов действительно подстрелил из такого лунного червяка?
Упоминание об охоте на спутнике Земли, вскользь брошенное собеседником, не давало ему покоя — особенно после того, как он впервые взял в руки лазерный
В наушниках прошелестел ехидный смешок.
— Ну, во-первых, олгой-хорхои не обитатели Луны, а явились туда через «обруч». Во вторых, у Монахова был не такой аппарат, а предыдущая модель, не такая мощная. А в третьих, никого он не подстрелил, этим тварям лазерный луч — что слону дробина. Миной взорвал, самодельной.
— Но тогда почему…
— По кочану. — оборвал его Зурлов. — Сегодня в программе вечер вопросов и ответов, или собираешься-таки поработать?
Серёжа не нашёлся что ответить.
— Молчание — знак согласия. — констатировал куратор. — Бери эту штуку и пошли.
Он пристегнул поясной карабин к тросу, протянутому к буксировщикам, зачаленным за стальные шкворни у самого края каверны — огромной, сто метров в ширину и не меньше десяти в высоту полости. В глубину она имела не меньше тридцати метров и увеличивалась, по мере того, как ледорезные машины расчищали всё новые и новые участки гигантского «обруча». Сейчас техника простаивала — Пьявко с двумя помощниками струями перегретого пара счищали лёд с символов, густо покрывающих металлическую поверхность.
— Леонид Андреич просил взять пробы на стене напротив каверны. — сообщил Зурлов. — Работы продолжаться уже там Сперва вручную вырубят небольшую нишу, установят в ней малый ледорез и с его помощью подготовят площадку для тяжёлой техники.
Серёжа посмотрел на противоположную стену, на которой играли отсветы прожекторов.
— А как же балки? Их тоже будут перетаскивать?
— Зачем? Оставят на прежнем месте. А люди на новую площадку будут добираться своим ходом.
— Это как? — удивился Серёжа. — С реактивными ранцами, что ли? На «Лагранже» вроде, есть несколько штук…
— Зачем на ранцах? Поперёк колодца натянут трос пристёгиваешься карабином, отталкиваешься посильнее, и вперёд!
— Трос? — Серёжа задумался. — А «омары» за него не будут цепляться?
— Если пилот зазевается — можно и зацепиться. Так что повнимательнее, когда сядешь в капсулу.
— В капсулу? — Серёжа радостно вскинулся. — И управлять тоже буду?
— Не в этот раз. — Зурлов охладил его пыл. — Сейчас поведу я, а ты цепляйся к решётке, будешь брать пробы. И смотри, ящик закрепи хорошенько. Улетит на развороте — гоняйся за ним по всей Дыре…
Серёжа сразу понял, что главное — это хорошенько закрепиться, чтобы не мотало во все стороны при манёврах «омара». Зурлов пилотировал буксировщик в своей обычной агрессивной манере, чередуя резкие повороты с мощными тяговыми импульсами, и если бы не пара дополнительных ремней, пассажиру — пришлось бы несладко. Нужно было держаться за грузовую решётку обеими руками, дожидаясь, пока «омар» не встанет параллельно стене метрах в пяти от её зеркально-гладкой поверхности; потом следовало извлечь из ящика «самопал», произвести лазерный выстрел и записать показания спектрометра. С одной позиции брали три пробы; после этого Серёжа убирал ЛСКП обратно в ящик и давал сигнал. 'Омар смещался в сторону метра на четыре — и всё повторялось снова. Они уже сожгли восемь патронов с магниевой фольгой,
— … Я принял решение эвакуировать персонал из каверны. закончил Леонов. Тяжёлое оборудование будет законсервировано, энергопитание отключено. — Человек-легенда, первый человек в открытом космосе, он всего три дня, как вернулся на «Лагранж» с Земли, где проходил курс лечения и реабилитации. На станции говорили, что ему предлагали аналогичную должность на Марсе, на строящейся станции «Берроуз» — Леонов отказался, предпочёл вернуться на прежнее место. В системе Сатурна он царь, бог и воинский начальник — здесь ему, кроме «Лагранжа» подчиняются и станция «Гюйгенс», кружащая по орбите Титана, и небольшой флот из трёх орбитальных грузовиков, «Гершель», «Койпер» и «Кассини» последний был специально оборудован для изучения Колец. Поговаривали о планах подвесить над плоскостью колец ещё одну станцию, малую, подобную «Гюйгенсу» — если это случится, она тоже окажется в подчинении Леонова. Подчинённые в шутку называли его «вице-королём» системы Сатурна — забавные картинки на эту тему то и дело появлялись на доске объявлений в станционной кают-компании. Они впрочем, никогда не носили характера недоброжелательного — Леонова на станции любили, уважали и искренне радовались его возвращению.
— Всё из-за тебя! — Таня Пичугина ткнула Серёжу в бок острым локотком. — Что тебе стоило пальнуть на метр левее ничего бы тогда не нашли!
«Юниоры», все трое, сидели на предпоследнем ряду и вытягивали шеи, стараясь не упустить ни слова.
— Неизвестно, надолго ли они закроют Дыру?. — кипятилась Татьяна. — А вдруг больше, чем на два месяца? Тебе-то хорошо, ты уже был на Энцеладе — а нам каково? Так и улетим домой, не побывав внизу!
Серёжа потупился. Не то, чтобы он чувствовал себя виноватым — но ведь это после его лучевого выстрела испарившийся в жаре лазерного выстрела ледорит открыл крошечный, не больше пары квадратных сантиметров, участок металлической поверхности. Зурлов подвёл «омар» вплотную к стенке и Серёжа, орудуя молотком-ледорубом (такие висели у каждого из них на поясе) расчистил участок побольше — и обнаружил на нём выпуклые символы, очень похожие на те, что покрывают «звёздный обруч».
Ну и завертелось: Зурлов доложил о находке Пьявко; планетолог прибыл на место на втором «омаре», оснащённом струйным парогенератором и за сорок примерно минут освободил ото льда находку — плоский, стоящий вертикально металлический объект прямоугольной формы. Это оказалось не так уж непросто: струя перегретого пара отбрасывала «омар» от стены; управлять же дюзами и одновременно орудовать парогенератором Пьявко не мог, не хватало опыта пилотирования. Пришлось Зурлову «подпереть» буксировщик планетолога, компенсируя реактивный эффект паровой струи тягой своего движка. Серёжа при этом висел на грузовой решётке «омара» и по рации корректировал действия напарника, ничего не видевшего в облаках пара и разлетающегося ледяного крошева.
Расчищенный объект имел вид металлической пластины размером три на четыре с половиной метра; в его центре красовался овальный люк, достаточно широкий, чтобы пропустить человека в скафандре. Вскоре выяснилось, что никакая это не пластина, а передняя стенка вмёрзшего в лёд то ли контейнера, то ли чего-то в этом роде. Металл, до чрезвычайности напоминающий материал «звёздных обручей», был гладким почти полированным — через стекло гермошлема Серёжа видел в нём своё отражение, словно в огромном зеркале. В полуметре от левого края обнаружилась рельефная табличка, сплошь покрытая знакомыми символами — именно в неё пришёлся первый Серёжин выстрел.