Этот мир не для нежных
Шрифт:
— Прежде, чем делать какие-то выводы, вы должны учесть сложную специфику заготовки. Вы же убедились, что к нашей лесосеке можно подъехать только зимой? В данный момент это ещё вглубь леса от Пихтовки два десятка километров. Поэтому работает основная часть моих людей всего лишь четыре месяца в году, и за это время они должны обеспечить лесопилку работой на лето. А прошлой зимой они сидели у меня в основном, потому что после выплат штрафов по налогам у меня денег не было, чтобы закупить солярку. В связи с чем, мало заготовили леса. Посмотрите по выработке и штрафам, у меня уже сегодня продавать нечего.
Он
Фарс что-то объяснял, снисходительно и неторопливо, чуть растягивая слова, а Лив сначала пыталась, а потом уже и перестала пытаться вникнуть в суть, а только лихорадочно думала: «Сколько ему лет? По документам получается больше шестидесяти. Ну, точно, он точно пенсионер, но как это может быть? Как это может быть? И почему? Почему такая несправедливость, он никак не может быть таким старым, никак». Это не то, чтобы она влюбилась. Лив догадывалась, что это такое — любовь, и накрывшая её волна вовсе не была похожа на то, о чем она догадывалась. Это было какое-то сверхъестественное восхищение этим человеком и непередаваемое словами желание быть рядом, смотреть не отрываясь, слушать голос, какую бы ахинею он не нес. И Фарс, судя по всему, понимал, какое впечатление он производит на людей, потому что совершенно не смущался под расфокусированным взглядом Оливии, принимая её внимание, как должное.
— Савва! — негромко, но требовательно позвал Фарс, и Савва тут же возник на пороге. Вид у парня был довольно хмурым. — Ты показывал нашей гостье активы?
— Что? — недовольно буркнул Савва.
— Технику в гараже показывал? — снисходительно объяснил хозяин.
— Не успел, — Савва хмыкнул. — Гостья то по лесу бегала, то у изобретателя нашего гостила.
Лив умоляюще посмотрела на парня. Если он расскажет сейчас про привидение и минотавра, Фарс точно примет её за ненормальную. Достаточно того, что он долго выяснял по спутниковому телефону в её конторе, какого водителя отправляли с Оливией в командировку. И выяснил, что никакого водителя никто не отправлял. А так как девушка и фамилии Алексеича не знала, то определить, кто именно пропал, возможности не было. Все водители в конторе были на месте. А что касается Лив, то Фарс, как только предположил, что погода вскоре совсем испортится, зашёл в управление. И предупредил её начальницу, что девушка может задержаться в командировке по независящим от неё причинам. Он и продлённый командировочный лист привез. Лив хмыкнула. Если Фарс лично со всем своим нечеловеческим обаянием завалился к Ирине Анатольевне в кабинет, то начальница, несомненно, была готова на что угодно. Ради такого-то короля!
Савва умоляющий взгляд Лив выдержал, но продолжать тему не стал. Пребывал он всё в таком же недовольстве. Что, кажется, удивляло даже Фарса. Ясно же было с самого начала. Раз хозяин явился, инспектору придётся задержаться, чтобы довести до конца то, зачем сюда приехала. А Савва всё равно смотрел так, будто Лив предала их союз. Но ведь на самом деле они только собачились все эти два дня и готовы были на любые жертвы, чтобы отвязаться друг от друга. Лив это неудовольствие не принимала и не разделяла.
— Сейчас уже смеркается, — Фарс покачал головой неодобрительно, —
Фарс задумался, но буквально на секунду.
— Ваша Ирина Анатольевна со мной уже практически согласилась. Осталось дождаться результатов инспекции...
Фарс многозначительно посмотрел на Лив. Ясно. Он заходил в управление не для того, чтобы позаботиться о её продлённом командировочном листе. Но девушка согласно кивнула.
— И я надеюсь, нас оставят в покое, — продолжил Фарс, правильно понимая кивок.
Он поднялся, несколько раз качнулся с носка на пятку и обратно, словно разминая стопы, а на самом деле (так заподозревала его Лив) с наилучшего ракурса показывая свои длинные, безукоризненные ноги.
— Я думаю, на сегодня мы закончили. Вы наверняка уже устал, Оливия? Думаю, скромный ужин и немного хорошего вина никому из нас не повредят...
— Но вино... — заикнулся было Савва, и Фарс перебил его:
— Вино возьмешь у меня в машине. Принеси всё, что там есть. И немного, кстати, убери в салоне. Я сам завтра отвезу нашу гостью в город.
Хозяин подошел к привставшей с места Лив совсем близко, и от хорошего, чуть табачного его парфюма, у девушки сразу закружилась голова. В смысле закружилась уже совсем, хотя куда уже было больше!
— Я приведу себя в порядок с дороги и присоединюсь к вам за ужином, — сказал Фарс и поцеловал Лив руку. Которую она не мыла со вчерашнего дня. Она с ужасом вспомнила, что сегодня совсем не умывалась. И физически почувствовала, какие на ней грязные джинсы и двухдневные носки, а щиколотка перетянута грязной тряпкой. Она чуть не застонала от осознания всего этого, в то время, как Фарс, щегольски развернувшись на каблуках, вышел из комнаты, олицетворявшей собой, очевидно, его кабинет.
И тут Лив действительно застонала. Савва посмотрел на неё с пониманием, а затем бросил неприязненный взгляд на закрывшуюся за хозяином дверь.
— Он всегда такой. Иди к Лере, она поможет тебе умыться и переодеться.
— Ты же совсем недавно за него жилы готов был рвать, откуда сейчас такой тон?
Савва удивленно пожал плечами.
— Честно говоря, и сам не знаю. А что, какой-то особенный тон?
— Будто вы внезапно стали врагами.
— Ах, это. Со мной такое бывает.
Савва выдохнул и засмеялся опять вполне благодушно. Лив, которая уже отошла от сногсшибательного обаяния Фарса, засмеялась вместе с ним. Просто так, потому что оказалось, что им хорошо смеяться вместе. Тут она вспомнила кое-что, заслонившееся событиями и неожиданными верноподданническими чувствами, но не исчезнувшее совсем из памяти.
— Слушай, Савва, а это Валерия, она кто? Я знаю, что учительница, но ...
Савва пронзительно заглянул Лив в глаза.
— А ты наблюдательна. Да.
— Что ты имеешь в виду? — у Лив просто перехватило дух от того, что он сейчас наконец-то признается, как в том случае с минотавром. Ой, вернее, с человеком, у которого страшное лицо. Скажет что-нибудь типа: «А Валерия никуда и не уезжала...»
Но Савва неожиданно тепло и тихо произнёс:
— Лера — моя сестра.
— И все?
Он удивился:
— Учительница в интернате, я же тебе говорил. А что может быть ещё?
— Ничего, — пробормотала Лив.
Она собрала в стопку бумаги, разложенные на столе, машинально, по привычке, закрыла стопки сверху картонными папками. Савва молча наблюдал. Она поймала этот взгляд, понимающий, тоскливый и жалеющий. Словно парень провожал её на какой-то подвиг.