Этот мир не для нежных
Шрифт:
Добродушный остановил коня на крутом берегу, спрыгнул сам и протянул руку Лив, которая смертельно напуганным кулем уже сползала с лошадиного крупа. Девушка только сейчас поняла, как болят её побелевшие пальцы, судорожно вцепившиеся в серую гриву.
Она кубарем скатилась прямо на землю. По закону подлости упала на подвернувшуюся больную ногу и застонала. В этот момент, совершенно неподходящий для фантазий и воспоминаний, Лив вдруг поняла, что исполнилась одна ей потаенная мечта. Она только что на стремительном коне в объятиях красавца с вытянутыми к вискам глазами и точёным упрямым подбородком убегала от погони. Но эта мысль не вызвала у неё ожидаемого
Было что-то такое... Раздражающее? Лив принюхалась. Как от неё, так и от красавца, ощутимо несло конским потом. Запах был настолько сильный, что на секунду перебил ощущение одеревеневшего тела. Спина и то, что ниже спины, горели огнем, а набитые ветром и пылью глаза слезились от жуткой рези. Лив вперила взгляд в изумрудную траву перед собой, стараясь не дышать. Взгляда она поднять не могла. Почему-то стало очень стыдно.
Приблизился цокот ещё одних копыт, и мрачный близнец спешился на ходу. Они стояли рядом и опять разглядывали ей, все так же сидящую на земле, словно неведомую зверушку.
— Не бойся, — сказал с недоумением тот, кто минуту назад сливался с ней в скоростном экстазе. — Видишь же, что зелёный.
— Кто зелёный? — буркнула Лив, растирая опять пострадавшую ногу.
— Цвет. Зелёный же, — они разом присели на корточки и заглянули ей в глаза, словно желая удостовериться, что девушка не издевается над ними. — Зеленые розы.
— И что? — Она вообще не хотела на них смотреть. Мрачный попытался взять щепотью большой ладони за подбородок, но Лив сердито увернулась. Ещё не хватало, чтобы её хватали пусть за грязное, но всё-таки очень личное лицо.
Добродушный поднялся, вслед за ним встал, все ещё протягивая ладонь к Лив, мрачный.
— Это наши владения, — пояснил тот, в объятиях которого девушка пребывала несколько минут назад, — он не сунется сюда. Кстати, я — Джонг.
Поймал всё ещё недоумевающий взгляд, и добавил с улыбкой, которая очень напоминала ехидную:
— Звать меня так. А это...
Он указал рукой на своего брата.
— Маджонг, — буркнул мрачный. — Это тоже имя. Моё.
Лив с трудом начала подниматься. Джонг, который в её глазах только что обрел имя, попытался галантно подать руку, но больная нога подвернулась, и девушка опять упала в его объятия. И даже не смутилась, и не взволновалась. Просто спокойно отстранила парня, и спросила, кривясь от боли:
— А кто это за нами гнался? И зачем? И ещё. Почему здесь все такое... Одинаковое?
Они оба недоуменно уставились на неё.
— В смысле, одинаковое?
— А, проехали, — у Лив не было сил объяснять им суть вопроса. Не хотелось. — Оставляю первые два. Кто и зачем?
— А... это... — Джонг, убедившись, что с девушкой все в порядке, внимательно осматривал коня. — Это ильёг Теки. У нас с ним разногласия по некоторым вопросам. Мы увидели тебя и пересекли границу. Это опасно, но не смертельно. Нарушение, но не преступление.
Маджонг все так же хмуро осматривал своего скакуна. Лив посетило странное подозрение, что в данный момент они сообща и молча обдумывают какую-то мысль. Одну на двоих, безмолвно понимая друг друга. Видимо, все было в норме, потому что близнецы опять синхронно похлопали ладонями по крупам своих совершенно идентичных коней и повернулись к Лив. Спросили слаженным хором:
— Будешь гостьей в замке Шинга?
И что Лив ещё оставалось? Она, конечно, тут же согласилась стать гостьей в замке Шинга.
Глава 2. В замке Шинга
Крупные
Платье, кстати, радовало особо. Мало того, что оно было удобным, так ещё и очень оригинальным. Совершенно невероятное смешение старомодного и современного стилей. Достаточно короткое — до колен, с силуэтом а-ля беби-долл, оно поражало пышным воротником в стиле нарядов эпохи рококо, который белоснежным взбитым безе обрамлял смелое декольте. Простой подол и невероятное количество лент и бантов, топящих плечи и шею в своем пенном великолепии. И рукава — узкие у плеч, расширяющиеся книзу, украшенные каскадом пышных кружев.
Лив с удовольствием коснулась ладонью мягкой ткани. Все ощущения были очень приятные. И шелковое платье, и нагретые за день, потихоньку отпускающие жар в прохладу ночи массивные перила балкона, и теплый ветер, который сейчас не стегал, как во время скачки, а мягко гладил её сразу посвежевшее лицо. Это, как оказалось, была ещё одна осуществленная мечта, о которой Лив и не подозревала. Пока вдруг именно сейчас не почувствовала, что всегда хотела вот такой принцессой стоять на балконе. В свежести надвигающейся ночи, над пропастью (не пугающей, а волнующей) , что, срываясь темной тенью со стен к подножиям скал, обрамляет старинный, полный достоинства замок. Три дня она гостила уже здесь, и это было замечательное время.
Замок её поразил сразу же и ещё издалека. Сказать, что он был изумительно красив, это значит не выразить вообще абсолютно ничего. Это было как... Вот как если найти красивую открытку, сделанную гениальным фотографом, полюбоваться, а затем увидёть её во сне, окутанную мистическими, нездешними ощущениями, которыми иногда видения обволакивают вполне обыденные события.
И Лив никак не могла забыть этот странный эффект, поразивший её. Когда подходишь к замку Шинга, то он сначала показывается в призрачном мерцании, то пропадая, то опять появляясь в разреженном знойном мареве. Затем зыбкий образ становится все плотнее, реальнее, хотя флёр сказочности ещё окутывает его. Он высится на выступе горного склона, переливаясь в свете двух солнц огромным изумрудом. С наклонного плато, в который переходит необъятное поле зелёных роз, кажется, что суровый и прекрасный бастион этот не имеет входа и выхода. Кусты роз — и так не низкие в поле — у подножия растянулись внушительной колючей преградой, высотой с мужчину выше среднего роста.
И, конечно, Лив даже не удивилась, когда поняла, что на неё надвигаются издалека сразу две абсолютно одинаковые башни. Два здания, соединённые каменным мостом между собой.
Вчера они втроем поднялись на самый пик одной из башен, и Лив увидела совершенно замечательное зрелище. На много-много вёрст вокруг расстилалась поля. Они были разноцветными, полные изысканного сияния. Незаметно переходили одно в другое. Красное, оранжевое, жёлтое, зелёное, голубое... Что-то это ей тут же напомнило, и Лив, озарённая, закричала во весь голос: «Ух, ты». Это как если бы радуга замкнутым кругом опрокинулась на землю, и она, Лив, оказалась в самом её центре. Джонг и Маджонг были рыцарями замка Шинга, стражами зелёного поля.