Этот мир не выдержит меня. Том 5
Шрифт:
Я ожидал увидеть хаос, неразбериху и беспорядок, но девушка, как ни странно, отлично справлялась со своей задачей. Её фигура, закутанная в длиннополый кожаный плащ, сновала между занятыми делом бойцами, а изменённый при помощи алхимии голос грозным эхом отражался от каменных стен.
Кому-то доставалась похвала, кому-то — совет, а кому-то — упрёк. Барталомея действовала совершенно правильно — без постоянного контроля всё в любую секунду могло пойти прахом.
Работа с порохом ошибок не прощает. Банальный человеческий фактор или какая-то другая
Убедившись, что Барталомее наша помощь не требуется, мы с Большим двинули дальше — через торговую площадь к цеху кузнецов, а оттуда к трактиру Висельника. Солнце припекало неимоверно, раскалённые камни мостовой жгли ноги, а измождённые жарой люди перемещались в пространстве точь-в-точь как зомби — медленно и печально.
День ещё только-только двигался к своей середине, а я уже проклял всех и вся. Пустые переходы древних подземных городов вспоминались теперь с ностальгией. Прохлада, тишина, спокойствие… Красота, одним словом. Ну а «небольшие» трудности с тамошними аборигенами, желавшим сожрать меня прямо с потрохами, казались сейчас чем-то совершенно несущественным.
В нашем импровизированном «штабе» тоже нашлось чем заняться. Когда в одном месте собираются десятки бойцов, проблемы сыплются как из Рога Изобилия. Солдаты, они ведь как дети — кто-то обязательно потеряет любимую «игрушку», кто-то повздорит с приятелем, а кто-то поднимет крик, не желая кушать полезную, но не очень вкусную кашку…
Стоило нам с Большим открыть дверь в трактир и ступить в спасительную прохладу зала, как с кухни послышался приглушённый голос Висельника:
— С тебя пять серебрух.
Не знаю, как здоровяк понял, что пришёл именно я. Хотя, возможно, теперь он встречал таким «приятным» известием каждого гостя.
— За что? — громко спросил я.
Большого подобные мелочи не интересовали. Он тут же опустился на ближайшую лавку, прижав котомку локтем к стене, и прикрыл глаза. Коротышка не собирался упускать возможность хотя бы немного отдохнуть. Сразу видно — боец с опытом.
— За бычка, — ответил по-прежнему невидимый трактирщик. Судя по грохоту посуды, он был плотно занят готовкой. — За бычка, которого сожрал твой краб.
Что же, пока меня не было, Усач не терял времени даром. Стресс от переезда в «мегаполис» никак не сказался на его аппетите.
— И займи его чем-нибудь, — с кухни на мгновение показалась косматая голова Висельника. — Ему скучно.
Я усмехнулся. Трогательная забота, ничего не скажешь.
В зале было многолюдно и оттого шумно, но людской гомон не мог заглушить бесконечный топот, доносившийся сверху, со второго этажа. Готов поспорить, это мои сестрички развлекались, бегая друг за другом из комнаты в комнату.
Эльза и Тори тоже маялись от безделья, и у меня появлялась мыслишка, как можно развлечь и неугомонных девчат, и прожорливого Усача.
Наследство Короля Нищих само себя в «Нежную розу» не доставит, а
Я поднялся по нескольким ступеням, ведущим на второй этаж. Взгляд скользнул по лицам людей, выискивая Марка. Разведчик мог взять минимум половину хлопот на себя, однако он, похоже, всё ещё «квасил» в замке вместе со своими приятелями-ветеранами…
— Добрый юноша! Добрый юноша!
Стоило остановиться лишь на мгновение, как ко мне тут же устремился Сабалей. Судя по алчному блеску в глаза, он хотел получить причитавшиеся ему за распространение слухов деньги.
Молчун неотступно следовал за своим неугомонным товарищем.
— Замерли, — коротко скомандовал я, пока они не оказались непозволительно близко. — Оба.
Зажатый между пальцами метательный нож холодно блеснул сталью. Это прибавило моим словам убедительности.
Сабалей и Молчун застыли на месте. Судя по глазам, они не понимали, что происходит.
— День, когда мы познакомились, — негромко произнёс я. — Сколько надсмотрщиков тогда было над вами?
— Добрый юноша, я не…
— Сколько? — я перебил Сабалея.
— Их было…
— Покажи на пальцах, — я снова не дал ему закончить. — Так, чтобы Молчун не видел.
Сабалей с недоумением пожал плечами. Отвернувшись от приятеля, он растопырил пятерню, а затем прибавил к ней ещё один палец.
— Теперь ты, — я посмотрел на Молчуна.
Тот без лишних раздумий показал два раза по три пальца. Что же, всё верно. Надсмотрщиков тогда действительно было шестеро. И это означало, что передо мной точно не перевёртыши.
— К чему такие вопросы, добрый юноша? — с удивлением спросил Сабалей.
Вместо ответа я вытащил из кошелька горсть монет. Бывший актёр сразу позабыл обо всём на свете — теперь его интересовал только блеск серебра, лежавшего на моей ладони.
В следующую секунду деньги оказались в его руках. Сабалей честно — если такое слово вообще было применимо к этому проходимцу — выполнил свою часть сделки. А значит, он заслужил награду.
— Знай, добрый юноша, что я служу тебе вовсе не из-за серебра, — проникновенно сообщил Сабалей, ловко спрятав монеты в рукаве. — Ты покорил моё сердце своей отвагой и честью!
— Не сомневаюсь, — криво усмехнулся я, поднявшись на следующую ступень.
Получивший желаемое Сабалей тут же позабыл обо мне. Подхватив Молчуна под локоть, он буквально за мгновение скрылся из виду. Каким бы прохвостом ни был бывший актёр, однако своего неразговорчивого приятеля он обделять, похоже, не собирался.
Эльза и Тори предсказуемо восприняли новость о предстоящем катании на Усаче с восторгом. Что удивительно, Дру-уг тоже был рад возможности сменить обстановку. Морфан не испытывал любви ни к людям, ни к открытым пространствам, но нахождение в четырёх стенах утомило даже его.