Этот век нам только снился. Стихи
Шрифт:
Барабанил в окна град:
«Братство! Равенство! Свободу!»
Барабанил в окна град,
Всё с лихвой завоевали,
Барабанил в окна град,
Поменяли на медали,
Барабанил в окна град,
Подели и пропили,
Барабанил в окна град,
Трах-бом-бом-дзинь-дили-дили…
Стояла чудесная осень
С богатым букетом в руке,
Смотрела, как осень уносит
Тепло
Смотрела сквозь ветви-ресницы,
Как синей высокой тропой
Две белые кобылицы
На дальний летят водопой,
Смотрела, как ветхое платье
Неслышно срывается с плеч, -
Молочные младшие братья
Его остаются стеречь.
Богатыми бусами росы
Блестели в её волосах…
Стояла чудесная осень,
И верилось всем в чудеса.
…А я люблю стоять на виадуке
И поезда встречать издалека,
И удивляться, как по синим буквам
Созвездия читают облака,
Как за два долгих поезда до стужи,
До станции, упрятанной в снега,
Какой-то мастер много жёлтых стружек
С октябрьского леса настрогал,
А друг его на клавишах покатых
Жестяных крыш, на струнах рельс и шпал
То грусть, то попурри из «Травиаты»,
То пышно вальсы Штрауса играл.
Так город вырос на пути из ночи,
По улицам гуляли чудаки,
И для больших домов влюблённый зодчий
Выкраивал из неба чердаки.
Там жили голуби, там звёзды отдыхали
От скучного небесного пути,
Там солнечные зайчики порхали
И радугу кромсали в конфетти.
И я там жил – моложе, чище, проще!
Не верится, но вот уж много лет
Мотается задумчивый извозчик
По переулкам памяти моей.
Мотается без встреч – одни разлуки,
На полчаса, на годы, на века…
Очнусь… Я всё стою на виадуке,
И поезда идут издалека.
Замер город, а мы всё несёмся
Мотыльками на каменный свет.
Обогреемся? Обожжёмся?
Нет!
Не согреешь бетонной ладонью
Пилигримов мильонную рать.
Город вывернул глотку питонью –
Жрать!
Город – психи в тихом кинозале.
Волки на крутящихся ногах,
Мы б вселенную одним прыжком пронзали,
Если бы не вязли в городах,
Если б отказались от привычки
В каменных садах искать плоды.
Стойте! Но кружением напичканы
Вечной гонки Вечные жиды.
Нервов перехлёстнутые нити
Вьются обезумевшим угрём,
Город сердце кровь свою магнитит,
Убеждает:
И бурлит толпа в двенадцать баллов,
Поднят якорь, выброшен улов.
Мы скрежещем нервом по металлу,
Но не оставляем городов!..
ОСЕНЬ
Время прощения. Время даренья.
Что же, прощайте! Вот – яблок в дорогу.
В поезде вспомните: были в деревне.
С Богом!
Мелкие кисточки нервных художниц
В немость холста поездного окна
Звуки печали кладут осторожно –
Говор веретена.
Время прощания. Даль зарастает
Дымом отлёта гологолосым.
В новом блокноте – линейка косая.
Осень.
СОБАКЕ
Бедный Джек! Тебя сегодня люди
Будут на рассвете убивать.
Дом теперь у них высокий будет –
А его не нужно охранять.
Отхрипел ты, отскулил-отплакал!..
Кто придёт проститься? С кем знаком?
Для одних был просто «злой собакой»,
Для других – запором и замком.
Вой всю ночь – тебе сегодня можно
Не жалеть на шее старых жил!
Так и не узнать, зачем ты столько прожил,
Так и не понять, что вообще ты жил…
Мой тихий город Лыть.
Над башней лёт стрижа.
Здесь я любимым быть
Себя не утруждал.
Здесь у любви печи
Нас смехом замело.
У мотылька свечи
Горит одно крыло.
Другое – воска плеть,
Я гну его и мну,
На нём не улететь
В другдружнюю страну,
На нём не переплыть
Остуженный ручей.
Мой тихий город Лыть,
Ты мой, а я – ничей.
И женщины ничьи
К тебе меня влекут.
Вин мутные ручьи
По скатерти текут.
Нетронутая снедь,
Попробуй не остыть!
Попробуй не сгореть,
Мой тихий город Лыть!
Немой свечной язык,
Не мой в словах огонь.
Как быстро я отвык
Шептать в твою ладонь:
«Мой тихий город Лыть,
Мой тихий город Лыть…»
Не так, не той, не то…
Шертёрка, туз, валет.
На нас из-за цветов
Посматривал портрет
И, видно, был не рад –
Он голос знал иной…
Проклятый снегопад
За пышущей стеной
Простую стелет стынь,
Кладёт, спеша укрыть.
Взошла звезда Полынь