Этот век нам только снился. Стихи
Шрифт:
А как не хотелось бы, чтоб привыкал!
По капельке в жилы махины-грядущего,
В невидимый шёлк тонкокрылых наитий,
Стихи – это дело дающего.
Возьмите!
Выпусти!..
Пуст я, как мяч,
Как бездонная бочка,
Как роженица,
Как скрученный тюбик.
Лишнее слово, ненужная строчка,
Ночи загубленной стылые губы…
Вот
Зубы колков раскрошились до срока.
Смотрят неладно ладовые лица,
Нижнее «мы» дребезжит одиноко.
И – не поётся. Не пьётся. Не спится.
Прежняя злоба выходит изжогой.
Каяться рано, поздно молиться,
Да и едва ль докричишься до Бога.
Не растрясти его жалким фальцетом.
Верхние ноты завалены нижними,
Тонкие нервы сжаты пинцетами,
Толстые – сдавлены пассатижами.
Долго до света, господи, долго…
Выпусти – вылечу! Вылечусь – выпусти!
Из-под спокойствия плотного полога,
Из пустоты обещаемый сытости.
Выпусти! Видишь, как в омуте города
Вздохами дальними, Криками ближними
Люди друг в друга тычутся мордами,
Плавятся свечками,
Давятся вишнями,
Корчатся, бьются, ломаются. Гнутся,
Прячутся в рачницу липовой милости,
Лишь перед самым концом встрепенутся
И завопят истерически: «Выпусти!»
Выпусти! – Выкуси! Бейся меж рёбер!
Выплеснись, выцедись сеткою трещин.
Ты сам себя ни за что покоробил –
Лишняя строчка, ненужные вещи.
Вещее, но бесполезное слово,
Толку из слова током не вытрясти…
Но всё равно повторяется снова:
«Выпусти! Выпусти! Выпусти! Выпусти!..»
Что ж, верещи… Ты давно уже выпущен.
Вытащен, изгнан, свободен, бездомен,
Вылизан, выеден, выпит и вылущен…
Что ж, не выпусти, так… наполни!
– Полноте! Завтра закончим страницу.
Пойте, играйте, попрыгайте скоком…
Но… у гитары болит поясница.
Зубы колков раскрошились до срока…
Меня убили ядами похвал
Блестящей капелькой меня убили,
Хоть я б за всё блестящее не дал
С худого башмака дорожной пыли.
Меня убили воплями газет –
Я быстро сдался.
Врал: больше «Правды» правды нет!
Не рвал, не рвался.
Меня убили изобильем,
Одним корытом,
Во мне всё ныло: «Братишка, выльем!» -
Теперь я сытый.
Меня добили, наконец,
Отрав отравой:
«Примерь-ка лавровый венец,
Вот это слава!!
И даже смерти смерть даря,
Меня, уже убитого,
Всё поснимали втихаря
И позабыли…
ВЕСНА
…А ночью вдруг Весну застали
В гримёрной…
О-о-о-о-й!
Разбросанной одежды чёрной
Зиме неведомый покрой
И нагота – как столб позорный!..
Вот бледные запричитали!
Уж через час вокруг смотрин
Вороны белые летали -
Все: «01», «02», «03»,
И слуги Мельпомен, и слуги Талий,
И просто слуги, и слуги из ушей,
И слуги из калёной стали:
«Мерзавка! Дрянь! Развратница!
Ату её! Взашей!
Как можно в нашем божеском квартале
Без платьица?!
Развратница!
За край приличного, за грань?!
Дрянь!
По тротуарам, по садам, по лавкам?!
Мерзавка!
И так всю ночь – кляли, плевали,
Молили новые снега –
Снега, конечно же, упали.
Ещё один зимы слуга –
Во льду, как в рыцарском металле -
Покрыл всё белым с ног до головы…
А вы
той ночью
о любви мечтали?..
Надо взрываться ежесекундно,
Что не зачахнуть в покое простудном,
Чтобы дороге – трудной из трудных –
Вдруг не закончиться гимном занудным
На сытом застолье плутов и блудней.
Песню придумать не сладкой и милой,
А чтобы на грифе ладов не хватило,
Чтобы на шее полопались жилы,
Чтоб даже мёртвый из тёмной могилы
Вместе с непомнящим выкрикнул: «Было!»
Надо взрываться смыслом и делом,
Смехом и гневом, завистью белой.
Чтобы любить – не случайно и вкратце –
Нежностью тоже надо взрываться,
Самой неслышимой, самой несмелой…
Ненаписанные пьесы,
Недосмотренные сны,
Не отслуженные мессы
По виновным без вины.
Мы ни в чём не виноваты,
А ни в чём не виноват
Только дедушка из ваты,
Алюминьевый солдат.
От зарплаты до зарплаты,
И от стенки до стены
Мы ни в чём не виноваты,
Словно и не рождены,
Мы упорно не подходим
Под винительный падеж,
Даже в длительном походе
Жизнь простая: спишь да ешь.
Вдруг смертельная опасность!?
Что ж, невиноватость лей…
Это та же непричастность,
Только, может быть, подлей.