ЕВА. История эволюции женского тела. История человечества
Шрифт:
В тропических лесах Бразилии вы можете услышать жуткую сирену одноусого звонаря – и, конечно же, услышите, потому что крик этой чертовой птицы достигает 125 децибел. Чтобы представить это в перспективе: визг тормозов в нью-йоркском метро тише [92] . Обезьяны-ревуны могут достигать 140 децибел – на одну обезьяну. Обычно они ревут хором, и ревут не только они.
Чтобы общаться в таком шуме, слуховая часть сенсорного массива должна уметь отделять важные звуки от второстепенных. Когда наши Евы вошли в мир плодоносящих деревьев, их уши должны были измениться.
92
Станция «Юнион-сквер» оценивается в 106, но включает в себя рев нескольких поездов, влияние дурацкой звукоотражающей
Происхождение басового ключа
Приматы способны слышать гораздо более низкие частоты, чем многие другие млекопитающие. И лучшая теория, объясняющая почему, – наше перемещение в полог леса. На самом деле это проблема физики: когда вы находитесь на уровне земли, звуковые волны могут отражаться от нее, удваивая силу сигнала. Когда вы на деревьях, земля находится слишком далеко, чтобы усилить вашу вокализацию. Но это не единственная проблема, возникшая в результате переезда наших Ев на деревья.
Если бы я кричала вам через пустую комнату, вы бы без проблем меня услышали. Но в комнате полной хлама пришлось бы тяжелее. Не только потому, что путь между моим ртом и вашим ухом заблокирован, но и потому, что вещи поглощают часть энергии звуковых волн. Теперь добавьте десятки других, кричащих так же громко, как и я. Это, дорогие друзья, полог леса: листья, плоды, ветки, мох, стволы и множество других кричащих тел между вами и ухом, до которого вы пытаетесь дотянуться.
Животные обычно приспосабливаются к звуковому ландшафту одним из двух способов: они изменяют диапазон своего тона или увеличивают громкость. Приматы сделали и то и другое: они эволюционировали, чтобы слышать и воспроизводить более низкие частоты, и нашли способы стать громче. Понижая высоту звука, они автоматически давали себе большее расстояние, поскольку чем ниже высота звука, тем длиннее звуковая волна, а чем длиннее волна, тем дальше она распространяется. Вы наверняка сами сталкивались с чем-то подобным. Например, в своей старой квартире в Бруклине я регулярно слышала гудящие низкочастотные звуки какой-то далекой автомобильной аудиосистемы. Летом, когда воздух влажный и окна открыты, я даже чувствовала, как бас вибрирует в моей грудной клетке. Сказать, какая песня играет, трудно – высокие частоты музыки поглощаются зданиями и другими объектами, разрушаясь и не достигая уха. Но бас? Бас доходит без проблем.
То же самое произошло и с эволюцией приматов: по мере того как их образ жизни менялся, нашим древесным Евам понадобились более низкие частоты, чтобы прорваться через звуковой хаос.
В некотором смысле, когда дело доходит до нашего сенсорного массива, мы говорим об эволюции социальной сети приматов. Поначалу все, что у нас было, – это эквивалент «йо». Мы могли выкрикивать наши краткие, конкретные йо через лес, а уши были специально настроены на дружественные голоса. Таким образом, мы могли создать свою территорию, найти пару и даже завести новых друзей. Со временем эта система сможет передавать более сложные сообщения. Мы могли бы сказать что-то вроде «Йо, я здесь!», «Йо, ты где?», «Йо, на этой смоковнице потрясающий фуршет!». И что еще более важно, мы могли бы кричать: «Йо, ты секси!», «Йо, я секси!» и «Йо, чертов тигр!» [93] .
93
Перекликающиеся звуки могут лежать в основе человеческого языка, закладывая благоприятную для приматов площадку для дальнейшего развития мозга. Подробнее об этом в главе «Голос».
Более крупные приматы утратили часть высокого диапазона, но мы – не полностью. Человек различает звуки до 20 кГц – вибрацию частотой двадцать тысяч раз в секунду, – что сравнимо со многими другими млекопитающими нашего размера. Но большинство людей находят этот тон неприятным, и мы плохо понимаем смысл сообщения. С другой стороны, собаки, которые произошли в основном от наземных млекопитающих, могут слышать более высокие звуки. Вот почему «бесшумный» собачий свисток работает – он издает звук частотой около 50 Гц, который человек не слышит. Если бы мы создали «свисток приматов», который не могли бы слышать собаки, он бы звучал как пердеж кита.
Под кронами уши Пурги и ее подруг-Ев были специально настроены на звуки, которые было лучше всего слышно на переполненных деревьями участках. Уши человека
94
Некоторые существа в саванне научились адаптироваться к расстоянию. Например, слон-самец во время гона может дотрубиться до самки на расстоянии в шесть миль. Но она использует не только уши. Она также слушает ногами. Низкий звук с частотой 20 Гц, который он издает, вызывает соответствующую сейсмическую волну в земле (O’Connell-Rodwell, 2007). Львиный рык имеет аналогичный эффект, предположительно по той же причине (Pfefferle et al., 2007).
Среди приматов самки и самцы имеют немного разный слух. Возможно, потому, что самцам не нужно слышать все, что нужно самкам. Дело не в том, что у них разные уши, – как и в стереосистеме, оборудование в основном одинаковое. Скорее настройки немного отличаются, и это по-прежнему верно для мужчин и женщин сегодня.
Дети топают
Для протокола: дети не легонько шлепают ножками по земле. Дети топают. Какое-то время я работала над этой книгой в подвале у подруги, которая произвела на свет маленького мальчика по имени Рекс.
Рексу было два года. Как и большинство детей его возраста, Рекс носился, как тяжеленный бизон, если бизоны также способны издавать пронзительные, похожие на сирену завывания, которые раздаются без предупреждения и заливают горячей паникой. Его крики наполняли меня ужасом. Я замирала. Мое сердце бешено колотилось. Я не могла перестать слушать. Иногда я даже покрывалась холодным потом.
Неясно, обращала ли я на Рекса больше или меньше внимания, чем обычный человек. Я не росла с маленькими детьми и не проводила время с малышами. Я помню, как подумала: может, когда живешь с детьми, привыкаешь к тому, насколько они громкие.
И все же годы спустя, когда родился мой собственный сын, мое тело отреагировало точно так же. Даже сильнее, учитывая, что грудь болела каждый раз, когда он плакал, и молоко портило мне платье. Это очень частая реакция у кормящих женщин: дети плачут – грудь подтекает.
Не думаю, что дело в детских звуках в целом. Я думаю, дело в плаче. Из того, что смогли определить физиологические лаборатории, мужские и женские уши по-разному реагируют на разные высоты звука. Типичные женские уши, по-видимому, специально настроены на диапазон частот, соответствующих детскому плачу. И мужчины, и женщины могут слышать и различать шумы в определенном диапазоне частот. Большинство может слышать как басовые ноты, так и высокие частоты скрипки. Но в целом мужские уши лучше настроены на низкие частоты, тогда как женские чувствительны к высоким, обычно выше 2 кГц. Так уж вышло, что это соответствует стандартной высоте детского плача.
Если вы – самка примата, способность хорошо слышать своего ребенка имеет для вас очевидные эволюционные преимущества. Поэтому неудивительно, что в то время как вся линия приматов опустила нижнюю планку своего слуха – предположительно, чтобы соответствовать дальнему низкочастотному общению через полог леса, – самки, как главные опекуны потомства, нуждались в сохранении способности слышать высокие голоса своих детей. Путями, которые до сих пор остаются неизведанными, типичный женский слух настроился на высокие частоты. Большинство женщин слышат их лучше, чем мужчины, даже в шумных местах. И в то время как типичные мужские уши, как правило, с возрастом теряют высокий диапазон, женские продолжают улавливать эти ноты. Важно отметить, что наша способность слышать самый верхний предел человеческого регистра также связана с запрограммированной эмоциональной реакцией: детский плач тревожит женщин больше, чем мужчин. Не потому, что мужчины не слышат, как плачет ребенок. У многих взрослых мужчин верхний предел попросту ниже. Если звук вас не раздражает – согласитесь, вы не будете всеми силами пытаться его прекратить.