Евгений Шварц. Хроника жизни
Шрифт:
Выступил на этом заседании и Шварц. «Я не хотел вообще выступать, потому что не считаю себя на данном этапе развития достаточно оснащенным всякими теоретическими знаниями, чтобы твердо и точно разъяснить, хотя бы Сусловичу, что в пьесе хорошего и что плохого. Это даже почти невозможно, как, например, в басне Толстого, когда слепому объясняют, что такое белый цвет.
Начну издалека. Не удивляйтесь, что мы говорим о статьях. Именно такого рода статьи мешают говорить по существу. Бывало, не особенно нравится пьеса, но благодаря появлению безобразной, несправедливой статьи, приходится забывать гамбургский счет и восстанавливать хотя бы приблизительно справедливость. Березарк говорил о том, что драматурги делятся на
Каждый раз, когда в пьесе видишь что-нибудь живое, каждый раз, когда видишь, что кто-то ещё так же серьезно и так же ответственно думает над тем, как обработать и что делать с новым материалом, радуешься, как будто бы встречаешь попутчика. Мы слышали пьесу Берггольц и Макагоненко, когда она впервые читалась в БДТ, и я был обрадован самым искренним образом. Во-первых, тем, что встретил товарищей по работе, которые столь же ответственно и с таким же трудом, как в первый раз, пробовали поднять, вскрыть и сделать доступным зрителю новый материал, который до сих пор как следует не был обработан. Делается это со всей доступной им добросовестностью и талантом. То, что было сказано, что эта пьеса поэтическая, — это немаловажно. Пьеса поэтическая от начала до конца. Вот что мне нравится и вот почему я её защищаю с особой яростью.
Я должен сказать, что здесь была пальба из автоматов по людям, которые нарушили правила уличного движения. Раз поднят новый материал, то кончен вопрос о профессионализме. Кончены существующие рецепты сочетания характеристик второстепенных действующих лиц и первостепенных действующих лиц. Всё приходится решать с самого начала. Сюжет кажется более важным, чем вопросы конфликтов. Конфликты находятся и всегда с ними справляются, а что такое сюжет и как решать сюжетные вопросы — это дело первостепенной важности. Люди решают по-новому…
(Р. Суслович: В чем?)
Это трудно объяснить. Здесь задачи перед авторами были очень сложные, тут было и действие времени… Пьеса несколько приподнята, и поэтому, несмотря на то, что материал внешне реалистический, он приподнят поэтически, и естественно, что люди с гордостью говорят о своих традициях. Ложь я очень хорошо чувствую и глубоко убежден в том, что этого как раз здесь и не было. Все мы с волнением слушали эту пьесу. Ощущение времени — сегодняшнего дня и прошедшего времени, которое продолжает жить в сегодняшнем дне, с моей точки зрения, в пьесе было достаточно убедительно.
Я не хотел говорить, но в некоторых случаях нужно преодолевать свое отвращение к публичным выступлениям. Я говорю «с отвращением», потому что труднее доказать, что то, что мне понравилось, действительно хорошо, но поверьте мне — здесь нет никакого желания лишний раз столкнуться с критиком, а глубокое убеждение человека, который работает добросовестно, что это некоторый этап на том трудном пути, по которому мы все идем в меру наших сил и возможностей, и что это настоящее произведение искусства, а настоящее произведение искусства живет. А к тому, что живет, нужно относиться как к живому существу, и то убийственное отношение, которое было в статьях наших критиков, создает нездоровую атмосферу, потому что серьезного разговора не получается. Когда на ваших глазах избивают человека, то вы не занимаетесь тем, что завязываете ему галстук, а стараетесь привести в чувство.
А затем
И всегда он «преодолевал отвращение к публичным выступлениям», когда сталкивался с несправедливостью обвинений.
IX. ЭПИСТОЛЯРНЫЙ РОМАН
Келломяки, Наташа и ее семья, долги, «Каменные братья»
Драматургия была не единственным жанром, в котором работал Евгений Шварц. Как мы уже знаем, он писал стихи, сказки и бытовую прозу, вел дневник и писал «Ме»(муары). И не раз он говорил, что не следует отказываться ни от чего, о чем тебя просят, и стараться все делать хорошо и даже отлично. А иной раз, когда его спрашивали: «Над чем сейчас работаете, Евгений Львович?», отвечал: «Пишу все, кроме доносов».
Раньше Шварцы только снимали дачу в Келломяках, с осени сорок девятого года они наконец взяли в Литфонде домик в долгосрочную аренду. Наташа в Москве. Ждет ребенка. Чуть ли не два раза в неделю они обмениваются письмами. Если вдруг происходит какая-нибудь задержка, Евгений Львович впадает в беспокойство.
Он подробно описывает жизнь в Комарове, сообщает, над чем работает, кто приходит в гости и прочие мелочи. Вероятно, поэтому в этот период очень мало в «Амбарных книгах» дневниковых записей. А быть может, написав письмо Наташе, ему было неинтересно повторяться в тетради. И эти письма становятся своеобразным дневником бытия Шварцев.
А быт достаточно однообразен. Неспешное писательство, когда никто не подгоняет, малочисленные гости, безденежье, прекрасная финская природа. К тому же в этих письмах — все его литературные штудии этого странного времени. В том числе о тех, о которых мимоходом уже шла речь. А «странное время» — это потому, что в этот период — с сорок девятого по пятьдесят второй — у него ничего не написалось своего цельного, не печаталось, кроме «Первоклассницы», и не шло, кроме «Снежной королевы».
В эти годы ему приходилось осваивать новые жанры. И о них появляются кое-какие сведения в письмах. Но из всего писавшегося тогда, наиболее важными для него станут две работы, одну из которых — «Медведя» он все ещё продолжал дописывать и переделывать, а вторую — «Василису-работницу» («Каменные братья») он ещё только начинал сочинять. «Обыкновенным чудом» и «Двумя кленами» эти пьесы станут чуть позже.
Итак, письма-дневник:
24/VIII — 49: «…Чувствую себя отлично. В Келломяках идет ремонт, заново красятся стены, полы, чинится крыша и, если все будет благополучно и врачи позволят, мы переберемся к 1-му сентября туда. На этот раз с домработницей, потому что Кате ничего нельзя будет делать очень долго, даже если окажется, что инфаркта не было…
…Если это не затруднит Олега, то я попрошу его помочь мне в получении денег. Пусть он позвонит из своего издательства в мое. В Детгиз… Пусть Олег попросит к телефону Галину Владимировну Карпенко. Ей Олег пусть скажет следующее: «Здравствуйте. Я звоню по поручению Евгения Львовича Шварца. Он просил меня узнать: перевели ли ему деньги за второе издание «Первоклассницы»? У него жена захворала, и деньги крайне нужны. Ага. Ах вот как. Ну, ну. Я передам. И ещё Евгений Львович интересовался, как с книгой «Наш завод». Ага. Ах вот оно что. Ну, спасибо. Я напишу ему». Вот и все. Если Карпенко в отпуску, то пусть Олег попросит к телефону Эсфирь Михайловну Эмдем. Если и её нет, — то все вышеизложенное пусть передаст секретарше отдела. Это отдел младший школьный и дошкольный…