Эвис: Повелитель Ненастья
Шрифт:
Услышав это предложение, Вэйлька заулыбалась. А Найта, невесть в который раз за ночь покраснев до корней волос, тихонько попросила:
— Нейл, пожалуйста, попробуй что-нибудь сделать со своим голосом, а то этот тембр сводит меня с ума!
Держа данное слово, она не позволила себе закрыться даже в этот момент. Поэтому я, услышав, что с ней творится, дал женщине ощутить, что чувствую вину, и пообещал, что попробую что-нибудь сделать. Затем закрыл глаза, внимательно оглядел себя внутренним взором, а где-то через треть кольца вдруг понял, что родовыми цветами — черным с серебром — «окрашено» мое горло.
Для
— Прости, я не хотел! Голос стал таким сам собой…
— А повторить сможешь? — заинтересованно спросила Вэйлька.
— Да, смогу. Только зачем? — вернув и убрав «серебро», буркнул я. — Ни одна женщина на свете не сравнится с теми, которые у меня уже есть. А соблазнять, кого попало, не в моем характере…
…Бой против двух Дарующих, работавших на пределе своих возможностей, быстро превратился во что-то, похожее на танец: они наносили выверенные, точные, согласованные и невероятно быстрые удары по разным уровням, а я чувствовал каждую атаку еще до ее начала по переносу веса, повороту корпуса или изменению положения ног. А еще во время этого безумия успевал увидеть куда больше, чем раньше. Поэтому с легкостью проскальзывал между деревянными клинками, притирался к своим красавицам или легкими касаниями ладоней подправлял их движения так, как мне требовалось.
Потом Вэйлька всплеском эмоций разбудила и позвала Майру, и рисунок танца стал намного насыщеннее, плотнее и красивее: две обнаженные фурии с распущенными волосами и одна одетая рвали воздух тренировочными ножами. А я то уходил к земле, то вспухал, то влипал в чью-нибудь душу и жалил прикосновениями пальцев. Что самое интересное, в течение этого боя мои соперницы несколько раз меняли его рисунок. Сначала вела Вэйлька, пытаясь проверить в бою все свои идеи. Потом как-то уж очень легко и естественно передала управление «сестричке». А последнее кольцо каждая из троицы сражалась самостоятельно. Причем все, включая Майру, прекрасно чувствовали себя, работая на предельно коротких расстояниях. А еще они, не задумываясь, использовали связки из «Кровавой Дорожки» и «Жалящего Аспида» там, где появлялась возможность. И так правильно и чисто, что захватывало дух!
Потом за окном начало светлеть, и я, вспомнив о том, что пятидневное дежурство еще не закончилось, заставил себя разорвать дистанцию и подать команду к прекращению поединка. А когда раскрасневшиеся женщины нехотя опустили деревянное оружие, сгреб в охапку всех трех:
— Этот бой был самым красивым и сложным из всех, которые я когда-либо проводил. Спасибо, вы были великолепны!
— А почему «были»? — притворно обиделась Вэйлька и смешно выпятила нижнюю губу.
— Потому, что грядет что-то непонятное. А две из пяти ар Эвис еще не изменились…
[1] Щит — медная монета. По размерам самая крупная из имеющихся в ходу.
[2] Авада — торренский стилет в виде ажурной женской заколки.
[3] Дайра — струнный музыкальный инструмент, что-то среднее между мандолиной и гитарой. Используется дворянами для аккомпанемента серенадам.
[4] Имеется в виду золотой ключ, который старшая жена рода должна носить на поясе.
[5] Оборвать нить — совершить нечто предосудительное, после чего благородного изгоняют из рода.
[6] Лилия — местное название наложниц. Как правило, ими бывают либо благородные
[7] Столики на колесиках — наследие Ушедших.
Глава 6
Третий день третьей десятины второго месяца зимы.
На остров получилось перейти только к полудню, так с рассвета и до конца второй стражи мы приводили в себя Тину — она, последняя из «пятерки великолепных» перенесла новое изменение ничуть не легче, чем я. А когда оклемалась, мы начали испытывать ее на излом в тренировочных боях и слегка заигрались. Или не «слегка»? В общем, закончили незадолго до полудня, предупредили Конгера, что позднего вечера будем очень заняты, поэтому нас нет даже для посыльных короля, заперли изнутри все двери, ведущие в дом, и отправились в баню.
Полукруг перехода обнаружился именно там, где его видела Вэйлька — в маленькой комнате родового тайника. Оба манекена с нагрудниками, мешающие к нему подойти, тут же были отодвинуты в стороны, я скользнул к стене и пробудил марево с картой, а первые две спутницы — Майра и Найта — прижались к моей спине.
Переход, как и в прошлые разы, обошелся без каких-либо ощущений — после касания «петельки» волей каменные стены тайника сменились розовым непонятно чем, и мы, отойдя к двери, с интересом уставились на то место, где возникли.
Вэйлька с Тиной и Алькой появились через сотню ударов сердца без каких-либо эффектов — просто возникли из воздуха и все! И в комнатке сразу стало шумно: дамы, наконец, поверив в реальность существования острова, изнывали от желания поскорее увидеть море.
Право открыть дверь я доверил старшей Дарующей. А когда створка ушла в стену, еле успел сместиться в сторону, чтобы не быть втоптанным в пол фуриями, рванувшимися вверх по лестнице. И пошел следом только после того, как в ушах затих звон, вызванный воплями восторга. Вернее, после грозного рыка Майры и очень знакомого звука от соприкосновения ладони с чем-то округлым и упругим:
— А ну бегом под навес, непоседа!
К моменту, когда я поднялся по лестнице, «непоседа», недовольно потиравшая правую ягодицу, с тоской смотрела на близкую, но такую недоступную водную гладь. А более памятливые особы послушно прятались от прямых лучей Ати, восхищенно разглядывали лес и подшучивали над младшенькой:
— Если Нейл узнает о том, что ты проигнорировала его распоряжение, то сразу отправит домой. И через стражу, когда жара слегка спадет, мы будем нырять в море, а ты в опостылевшую бочку!
— Я не игнорировала! — не на шутку испугавшись, взвыла она. — Я просто хотела посмотреть, насколько теплая сегодня вода, и тут же вернуться обратно!
— Если муж сказал, что нельзя, значит, нельзя! — с крайне серьезным выражением лица сообщила Вэйлька, потом прижала к себе расстроенную подругу и чмокнула ее в ухо: — Никуда он тебя не отправит. Вон, стоит и улыбается.
Ага, я улыбался, так как слушал эмоции своих красавиц и получал несказанное удовольствие. Впрочем, сразу после того, как они ко мне повернулись, вспомнил о своих планах и мотнул головой в сторону строения: