Эвис: Повелитель Ненастья
Шрифт:
— Нейл, не смеши! — разозлилась Дора. — До знакомства с тобой моя дочка могла кого-нибудь ткнуть разве что ключом[4], а двигалась, как несушка по насесту!
— Вот именно, «до знакомства со мной»! — кивнул я, и тут же повернулся к ее дочери: — Тина, скажи-ка маме, сколько раз со дня нашего знакомства ты повторила, ну, скажем, скользящий шаг вперед и влево?
Советница подняла взгляд к потолку:
— Если считать по минимуму, то есть, по две сотни повторений в день, то за месяц получится десять тысяч. Мы прозанимались полтора месяца летом, всю осень и больше половины
То, что дочь не шутит, ар Маггор поняла с первых же ее слов. Поэтому, услышав цифру, растерялась. А я продолжил давить:
— Как когда-то говорил мой отец, «для того, чтобы понять движение, требуется пять тысяч повторений. Для того чтобы вбить его в ноги — пятьдесят. Чтобы оно стало твоим — пятьсот…» Получается, что Тина и Алька просто обязаны были вбить в ноги большую часть того, чему я их учил…
Дора онемела. А к моим объяснениям присоединилась и умница Майра — потупила глаза и изобразила виноватый вид:
— На самом деле во всем виноваты мы! Привыкшие заниматься с рассвета и поздней ночи, мы даже по покоям ходим с ножом или мечом в руке, чтобы не отвыкать от ощущения рукояти в ладони. А Тина с Алькой тянутся за нами, поэтому делают то же самое и уже начинают чувствовать оружие продолжением руки.
— Ага! — гордо поддакнула мелкая, выхватила клинок из ножен между лопаток, и изобразила что-то замысловатое и, наверняка, жутко опасное.
— Странный род, странные нравы, странные бабы… — заключила Дора. А потом ляпнула. Кажется, даже не сообразив, что именно говорит: — Эх, где мои пятнадцать лет? Оборвала бы, в Бездну, нить[5] и пришла бы к тебе лилией[6]…
Мои женщины понимающе переглянулись и захихикали. А я сделал вид, что слышу такие заявления по десять раз на дню, и развел руками:
— Думаю, что обрывать нить сейчас не стоит — арр Бриел не поймет. Ну, а понемногу тренироваться можно, просто приходя в гости!
— Значит, как женщина я тебя не привлекаю?! — притворно обиделась старуха, а затем громогласно расхохоталась…
…Переодеваться в платье Дора не стала и к ужину — прошла в малую гостиную, куда Тина после звонка сигнального колокольчика закатила доставленные к дверям наших покоев столики[7] с едой, удобно устроилась в одном из кресел и задумчиво уставилась на Найту с Вэйлькой, раскладывавших по тарелкам мясо с тушеными овощами:
— Знаешь, Эвис, что меня больше всего поражает в твоей семье?
Я отрицательно мотнул головой.
— Отношения между твоими женщинами: я постоянно наблюдаю за ними и впрямую, и сквозь ресницы, и в отражениях зеркал, но не вижу ни зависти, ни соперничества, ни взаимного недовольства! Вообще ни в ком, понимаешь?
— Может, потому что этих чувств в них нет? — потянувшись за куском сыра, спросил я.
— Так не бывает! — отрезала она. — Для того, чтобы женщина ни с кем не грызлась за теплое место рядом с мужем, она должна быть единственной!
— У Нейла все места теплые! — хихикнула мелкая. — И женщина у него одна-единственная. Просто с одной душой и пятью телами!
Мои красавицы согласно кивнули. Причем кивнули абсолютно одинаково и одновременно. А когда Дора
Я показал расшалившейся Вэйльке кулак, а когда она состроила невинное выражение лица и похлопала ресницами, «объяснил» гостье очередную странность:
— Отрабатывать только перемещения и удары им скучно. Вот и развлекаются, вбивая в ноги всякую ерунду вроде одновременного кивка или поворота. Знаете, я иногда подумываю дать им в руки пехотные щиты и месяц-другой погонять на перестроениях в пешем строю.
— Зачем?! — ужаснулась ар Маггор.
— Если я буду с утра и до вечера требовать слитности движений, то она им очень быстро надоест!
— Шутишь, что ли? — не сразу сообразила она.
— Ну да! — покаялся я. — Ведь к этим платьицам щиты не подойдут…
Представив себе эту картину, женщина расхохоталась. А уже через половину кольца забыла и про поразившую ее слаженность, и про одну душу на пятерых — начала рассказывать историю за историей из своей молодости. И посерьезнела только тогда, когда ужин был уничтожен, а столики с грязной посудой выехали в коридор:
— Нейл, уделишь мне четверть кольца для беседы наедине?
Вместо ответа я встал с кресла и пригласил ее следовать за собой. А когда зашел во вторую малую гостиную и уселся на ближайший диван, то вопросительно уставился ей в глаза.
— Я хочу еще раз извиниться за то, что оскорбила и выставила тебя в не лучшем свете перед Магнусом ар Койреном! — густо покраснев, но не пряча взгляда, твердо сказала она. — Я была неправа.
— В этом нет необходимости — я вас уже простил.
— Есть! — вздохнула женщина. — После того, как вы позвенели с ним мечами, он ходит, сам не свой, и рассказывает всем и каждому, что в Маггоре появился второй Гаттор Молния!
— Я его не побеждал! — напомнил я.
— Ну да! — язвительно поддакнула ар Маггор. — Не дал ему ни разу коснуться себя клинком, а сам атаки только изображал…
— А что мне было делать? Место первого клинка Маллора я занимать не хочу.
— Не знаю. Но вчера вечером Магнус где-то столкнулся с Торваром ар Тиером и начал с восторгом описывать ваш бой. А когда тысячник ляпнул что-то вроде «Что, и ты ему поддался?», вызвал того на поединок и тяжело ранил. В общем, Тиер в постели, Койрен продолжает восторгаться, а по Лайвену расходятся слухи один невероятнее другого.
— А я-то думал, что к нам гости-то зачастили! — воскликнул я, а затем пересказал Доре все то, что услышал от своих вассалов.
— Ну все, моими стараниями спокойная часть зимы, можно сказать, закончилась… — страшно расстроилась женщина. — Что ж, будем готовиться к неприятностям…
Готовиться к неприятностям я начал уже через половину стражи, когда донельзя расстроенная гостья удалилась в третью спальню, улеглась на кровать и погрузилась в мрачные раздумья: подозвал к себе обеих Дарующих и поинтересовался, как обстоят дела с последними изменением на скорость движений, которое они начали проводить в два Дара. Оказалось, что кроме Вэйльки, его успели попробовать на Найте и Майре.