Европа-45. Европа-Запад
Шрифт:
— Когда крысы прячутся в мышиные норы, им не до идеалов. Они начинают грызться между собой, потому что места в мышиной норе маловато для таких крупных экземпляров.
— Вы предлагаете мне измену?
— Идите вы к черту! Я просто говорю, что своя шкура дороже. Каждый свой зад чешет.
— Вы и об этом напишете в мемуарах?
— Дались вам мои мемуары!..
— Чтобы иметь возможность писать их, надо помнить, что все на свете покупается и продается.
— Это намек?
— Нет, это просто банальная истина. Я — коммерсант. Сначала коммерсант, а потом уж оберштурмбанфюрер.
—
Скорцени постепенно пьянел и теперь уже кричал на весь зал.
— Коммерсант никогда не думает о своей шкуре,— тихо продолжал Швенд.— Наоборот, он всегда интересуется чужой. Даже тогда, когда она только и годится разве что на барабан.
— Теперь, кажется, вы мне предлагаете измену?
— Я излагаю в популярной форме элементарные законы коммерции.
— А я могу изложить вам элементарные законы, открытые Отто Скорцени. Человека берут за воротник, ставят к обрыву, трах из автомата — и поминай как звали!
— На мне сейчас держится весь Альпийский редут. Убить меня нельзя.
— Я скажу, что не встречался с вами.
— Ваши же люди выдадут вас Кальтенбруннеру, а то и самому Гитлеру. Они продадут вашу шкуру.
— Для барабанов?
— Хотя бы и так. .
— Фу,— Скорцени вытер потный лоб,— никогда я не умел вести переговоры с такими, как вы, герр Швенд! Мои слова с вас как с гуся вода. Идите к черту!
— Благодарю. Я лучше спущусь с перевала и вернусь в Италию. Дадите мне немного бензина? Или ваши машины тоже ходят на дровах?
— Ну вот еще! Чтобы я стал кочегарить! Эй, ребята, за-равьте машину оберштурмбанфюреру! И хорошенько, чтобы он не кукарекал по дороге...
Швенд поднялся.
— Сидите, сидите,— Скорцени схватил его за руку.— Куда спешить? Значит, материалы будут поступать... Вы сами будете ездить за ними?
— Зачем? У меня везде агенты.
— Ив Южной Америке?
— Конечно.
— Черт, мне бы хотелось побывать там!
— Что ж, это никогда не поздно.
— Послушайте, Швенд, а вы уверены, что вам удастся закупить все?
— Очевидно. Раз есть такой приказ.
— И даже стальные саркофаги из Англии?
— Вполне возможно. Все покупается и продается.
— Тогда наша мышиная нора продержится долго...
— И прекрасно.
— Но вы ведь коммерсант. Значит, и вы можете покупать и продавать?
— Продавать имеет возможность каждый, у кого есть что продать. К сожалению, покупать может только тот, у кого есть деньги,— Швенд улыбнулся.
— Никогда не думал, что коммерция такая интересная наука. После войны надо будет заняться ею.
— Начинайте сейчас.
— Думаете, я стану спекулировать вашими саркофагами?
— Кто спекулирует саркофагами, кто — мумиями фараонов. Последнее даже безопаснее.
— Ну, ну,— Скорцени хлебнул из рюмки и поставил ее на столик.— А что, если бы кто-нибудь предложил вам какую-нибудь мумию?
— Видите ли, археология никогда меня не привлекала. Но сейчас Европа кишит коммерсантами. Вы легко найдете покупателя на свое старье.
— Да. Вы или совсем глупый, или очень хитрый.
— Считайте как хотите, господин штандартенфюрер.
—
— Хайль Гитлер!
— Значит, материалы начнут приходить через неделю?
— Может быть, даже раньше.
— Никогда не думал, что интеллигенты могут быть такими рьяными служаками. Ну, хайль!
— Хайль!
Они вышли из ресторана. У небольшого гаража несколько эсэсовцев копались в моторе «фиата».
— Что они делают? — встревожился Швенд.
— Проверяют машину перед спуском с гор. Вы не волнуйтесь, ребята все сделают в наилучшем виде. Эй, там, готова машина господина оберштурмбанфюрера?
— Как зверь! — блеснул глазами эсэсовец.
— Подайте сюда! — приказал Скорцени.
Эсэсовец прыгнул за руль, завел мотор, его товарищ закрыл капот, смахнул тряпкой невидимую пылинку с радиатора, и машина подкатила к Швенду и Скорцени.
Штандартенфюрер протянул Швенду руку.
— Получше выполняйте наш заказ.
— Постараюсь.
Швенд включил скорость, и «фиат» покатил по скалистому плато навстречу туманам и черным кедровым борам, что подпирали гребень перевала.
Горят крысиные гнезда, и крысы спешат к мышиным норам. Не сегодня-завтра бросится куда-нибудь и дуче. И тогда Швенд перехватит его на полдороге. Наверно, Муссолини будет прятаться здесь, в редуте. Или в Швейцарии. Больше податься ему некуда.
Редут, доктор Гйотль, Кальтенбруннер больше не интересовали Роупера. Теперь он уже не Швенд и не доктор Вендинг. Ни одного гвоздя не получат они от него для своего дурацкого редута. Скорцени — это их последний защитник, если он не удерет из норы заблаговременно. Интересно, что он имел в виду, предлагая кого-нибудь из фашистских вождей? Провоцировал Швенда или действительно поверил в его непревзойденный талант коммерсанта? Что бы там ни было, Роупер не имеет права рисковать. Даже если бы ему предложили связанного Гитлера — и тогда он должен был бы отказаться, раз не выполнено основное задание. Его ничто не интересует, кроме писем. Он человек долга.
А Скорцени в это время усаживался в свою машину и ругался сквозь зубы, поминал святое распятие, гром и молнию, награждал Швенда самыми обидными прозвищами, какие только знал.
— Все там сделали? — спросил он эсэсовца, сидевшего за рулем.
— Как было приказано, штандартенфюрер.
— Далеко уедет?
— До первого спуска. А там понесет! И щепок не соберешь!..
— Ну, ну, попрошу осторожнее говорить о моих знакомых.
— Яволь.
Скорцени сам вызвался поехать для переговоров со Швендом. Сначала он просто хотел застрелить его без лишних разговоров и, вернувшись в Альтаусзее, сказать, что Швенд удрал и все планы постройки редута надо выбросить из головы, надо спасать свою шкуру. Потом у него возникла другая мысль. Если этот Швенд имеет такие связи, значит, наверняка сотрудничает с разведками союзников. Может, у него есть задание выкрасть Кальтенбруннера или даже Гитлера. А если так... За фюрера Скорцени не мог ручаться. Неизвестно, вырвется ли тот из Берлина, ведь город уже штурмуют красные. А вот Кальтенбруннер — его можно бы было выдать союзникам в обмен на разрешение скрыться в Южную Америку.