Европа-45. Европа-Запад
Шрифт:
— Сержант Честер,— тоном приказа промолвил он,— вы встретились с майором армии его величества,— стало быть, отныне вы должны выполнять все распоряжения своего офицера.
— Однако, сэр,— попробовал начать дискуссию Клифтон,— я боец партизанского отряда «Сталинград», у нас есть командир, которому мы подчиняемся уже долгое время...
— Вы можете выполнять приказы командира своего отряда, но, если будет надо, должны слушаться и майора британской армии,— безапелляционно заявил Роупер.— Вам понятно?
—
— Я не буду злоупотреблять своим положением, но вы сами понимаете, мы должны позаботиться об интересах нашей родины и здесь, на итальянской земле.
— Совершенно справедливо, сэр.
— Сейчас можете быть свободным. Когда надо будет, я вас позову.
— Да, сэр.
— Своему командиру можете не говорить о нашем разговоре.
— А не будет это изменой, сэр?
— Служение родине никогда не считалось изменой для настоящего британца. Вам еще что-то не ясно, сержант Честер?
— Все ясно, сэр.
— Можете идти.
— Слушаю, сэр.
Все повторялось. Все было точно так, как в то раннее июньское утро в тесной каюте крейсера «Йорк». И снова дисциплина оказалась сильней рассудка. Неужели война ничему не научила простого английского парня Клифтона Честера?
Как только дверь за Клифтоном закрылась, Роупер щелкнул ключом и повернулся к американцу.
— Скажите,— прерывающимся голосом спросил он,— вы хотите жить?
Однако Юджина испугать было не так легко, как доверчивого «томми».
— Послушайте, мистер майор, или кто вы такой,— небрежно сказал он.— Высказывайтесь точнее или убирайтесь ко всем чертям!
— Не забывайте, что перед вами офицер союзной армии!
— Вы сейчас такой же офицер, как я президент Соединенных Штатов. Говорите прямо, чего вам от меня надо?
— Американцы всегда были не очень вежливы,— насмешливо бросил майор.
— Осторожно, сэр, об американцах. Вы только что пропустили прекрасную возможность помолчать. А то я могу применить к вам международный радиокод. У вас я вижу рацию,— значит, вы знаете, что такое восемьдесят восемь по международному коду. Могу и напомнить: это значит — «катись колбаской!». О’кей!
— Будем говорить, как деловые люди...
— Валяйте! Только не думайте, что я стану слушать быстрее, чем вы говорите. Я солдат. Никакие другие деловые разговоры меня не интересуют.
— Война кончается.
— Вот и хорошо.
— Что вас ждет дома?
— Куриная ферма с рекордистками и таким петухом, что вам и не снился.
— А вы не хотели бы увеличить свою ферму, скажем, в сто или тысячу раз?
— Осторожней, майор, я не Рокфеллер и не Дюпон.
– — Однако вы могли бы привезти с войны капиталец.
— Из каких же источников?
— Я вас не принуждаю. С таким же успехом я могу вручить награду русскому лейтенанту или итальянскому берсальеру. Но мне хотелось бы все-таки
— Короче говоря, вам надо обтяпать какое-нибудь грязное дельце?
— Ничего подобного. Сегодня ночью здесь будет проезжать большая эсэсовская колонна.
— Мы ее задержим.
— Безусловно. Шоссе перегорожено, возле завала стоит патруль. Но колонна очень большая, и вряд ли мы сможем управиться своими слабыми силами.
— Разгоним хоть немцев.
— В том-то и дело, что разогнать самое легкое. Важнее захватить эсэсовского генерала, который везет ценные гестаповские архивы.
— Мы и захватим его целым отрядом.
— Вы представляете, что получится, если архив попадет в руки партизан! Его растащат, потеряют ценнейшие бумаги, в то время как все это чрезвычайно важно для командования союзников. Наши войска будут здесь через день. Пятнадцатая группа армий американского генерала Кларка уже приготовилась к прыжку через По.
— А разве все-таки нельзя договориться с капитаном Биллом, с нашим лейтенантом? Я не знаю итальянцев, но за русского ручаюсь. Парень подходящий!
— У капитана Билла есть старшие командиры, он должен посоветоваться с ними. Это приобретет огласку, а там, где не сохранена тайна, трудно ожидать успеха.
— Черт, это верно!
— А с вашим лейтенантом я собирался посоветоваться в том случае, если бы вы и Клифтон отказались помогать мне. Все же мы, англосаксы, должны иметь какую-то свою национальную гордость.
— Да, вроде так.— Юджин нерешительно поскреб затылок. .
— Кроме того, мне не хотелось бы отдавать в чужие руки пятьдесят тысяч долларов
— Сколько вы сказали?
— Пятьдесят тысяч.
— Это для одного?
— Только на вашу долю.
— И все за этого несчастного эсэсовца?
— Прежде всего за документы.
— Вы не врете?
— Слово джентльмена.
— Гм, стоит подумать.
— Думать нечего. Решайте сразу. Согласны или нет.
— Хотел бы я видеть американца, который откажется получить пятьдесят тысяч долларов! Значит, дело честное?
— Слово джентльмена.
— Тогда вот моя рука!
Роупер не имел привычки подавать руку нижним чинам, но Юджин сам поймал его пальцы и стиснул так, что майор присел.
Если бы Юджин знал, какой дорогой, непоправимо дорогой ценой придется ему платить за чрезмерную доверчивость!.. Если бы знал командир, какая опасность грозит его верным товарищам!..
В этот вечер все они были вместе. Сидели на веранде второго этажа и смотрели на темную поверхность озера Комо, в которой плавали звезды. Пахло свежестью воды, молодыми травами и смолистыми почками столетних груш, которые так напоминали Михаилу Украину. В этот вечер Михаил впервые за войну почувствовал себя не на переднем крае.