Европа и ислам История непонимания
Шрифт:
Духовно-рыцарские ордена тем временем не только укрепились на Пиренейском полуострове, но и дали импульс (как в Германии или Ливонии) возникновению местных орденов, организованных преимущественно по образцу ордена тамплиеров. Тамплиеры и госпитальеры св. Иоанна были ведущей силой в Арагоне; иначе обстояли дела в Кастилии, Леоне и Португалии. В 1157 году тамплиеры заявили королю Санчо III Кастильскому о своем отказе защищать крепость Калатрава. Тогда охрана крепости была поручена некоему «братству» (fraternitas), состоявшему из добровольцев, которые позже были приняты в ряды цистерцианцев: так образовался орден Калатрава, за которым последовали Компостела и Алькантара. Под влиянием различных обстоятельств возникали и другие местные ордена, но затем они поглощались орденами более крупными.
Победы на Западе, поражения на Востоке
Так или иначе, во второй половине XII века наблюдалось определенное отступление
Однако именно в связи с крестовыми походами внутри «христианского общества» (corpus christianorum) впервые начали вызревать ферменты уже ясно обозначившегося национального самосознания — немецкого, французского, кастильско-арагонского, — которые начинали влиять на политику так называемых «феодальных монархий». Во время третьего крестового похода потребность сохранять национальные различия была уже настолько сильной, что рыцари, хоть и объединенные общим делом и обетом, все же носили (следуя нововведению, возникшему во время похода на вендов) кресты различных цветов: французы — красные, англичане — белые, фламандцы — зеленые. Соперничество французского короля Филиппа и Ричарда Львиное Сердце у стен Акры в 1191 году положило начало спору, которому было суждено продолжаться много веков.
Но результаты крестового похода — бывшего главным пунктом программы Папы Иннокентия III — не соответствовали ожиданиям понтифика. Экспедиция, о которой было объявлено в 1202 году, завершилась спустя два года завоеванием Константинополя крестоносцами и венецианцами, а также распадом Византийской империи; походы против племен, обитавших на берегах Балтики, и против альбигойцев в южной Франции, хотя и узаконенные Папой, привели к последствиям, которые не слишком его устраивали. По-прежнему неясным остается такой эпизод, как «крестовый поход детей» в 1212 году, который принес выгоду разве что средиземноморским работорговцам. Только в Испании борьба против альмохадов дала положительные результаты.
16 июля 1195 года альмохадский халиф Абу Йусуф Йакуб ал-Мансур в крупном сражении при Аларкосе разбил войско кастильского короля Альфонса VII. Прошло всего восемь лет после поражения при Гаттине и взятия мусульманами Иерусалима: христианский мир почувствовал, что он зажат в тиски. Несомненно, ощущение неотвратимой опасности сыграло свою роль в избрании Папой такого деятеля, как Лотарио ди Сеньи, который со всей решительностью высказывался за возобновление крестовых походов. Аквитанцы, ранее давшие обет присоединиться к походу в Святую землю, получили право исполнить его, действуя против мусульман Испании. Взятие альмохадами крепости Сальватьерра в 1210 году побудило Папу к объявлению нового похода. Кампания, в которой приняли участие короли Альфонс Кастильский и Педро Арагонский, — к ним позже присоединился Санчо Наваррский и еще много испанских, португальских и южнофранцузских рыцарей — увенчалась 17 июля 1212 года крупной победой при Лас-Навас-де-Толоса, между Кастилией и Андалузией.
В истории встречается немало примеров сосуществования разнонаправленных тенденций, и не только в отношениях Европы и исламского мира. В XIII веке параллельно шли два противоположных процесса: на Востоке — медленная агония того, что осталось от Иерусалимского королевства, в котором велась ожесточенная борьба за трон между феодальными сеньориями, торговыми общинами и рыцарскими орденами; на Западе — Реконкиста, делавшая новые успехи.
Теперь намерения вернуть Иерусалим силой оружия постепенно отходили на второй план, тем более что захват города мусульманами не стал препятствием для паломничества христиан. Крестовые походы 1217–1221 и 1248–1254 годов (первый из двух походов, которые возглавлял Людовик IX, король Франции) были направлены против портовых городов Нила. Людовик IX (Святой) в апреле 1250 года был взят мусульманами в плен; после освобождения он целых четыре года провел на сирийско-палестинском побережье, руководя воcстановлением фортификационных сооружений того, что оставалось от государства крестоносцев, и пытаясь посредничать между враждующими силами, которые определяли жизнь этого угасающего осколка
Между тем были испробованы и многие другие альтернативы. В 1228–1229 годах император Фридрих II по условиям перемирия с египетским султаном получил Иерусалим, лишенный укреплений и неспособный к защите. Позже, в сороковых-девяностых годах XIII века, были сильные надежды на помощь «татар» (монголов), которые завоевали большую часть центральной и западной Азии вплоть до юга России и Персии. Между тем неотвратимо наступали времена жесткого пересмотра всей политической ситуации на Ближнем Востоке. В 1244 году хорезмские кочевники вошли в Иерусалим, неукрепленный согласно договору между германским императором и египетским султаном: они изгнали оттуда около шести тысяч христиан и истребили около двух тысяч в жестоком побоище, какие случались не часто. В 1250 году мамлюки — рабы-воины, гвардейцы египетских султанов-айюбидов — свергли своих хозяев и заняли их место, поклявшись мстить тем крестоносцам, которые предпочитали существовавший ранее порядок. Наконец, в 1258 году монголы под предводительством Хулагу-хана захватили Багдад и убили последнего халифа-аббасида. За несколько лет равновесие сил на Востоке было полностью нарушено.
В 1274 году Папа Григорий X, который много лет провел в Святой земле в качестве папского легата, на Втором Лионском соборе высказал просьбу посылать ему обстоятельные предложения по организации нового, эффективного крестового похода. Так появилась богатая и во многих смыслах интересная литература «о новом обретении Святой Земли» (de recuperatione Terrae Sanctae), содержащая массу сведений в области стратегии, тактики, географии, логистики, экономики и финансов. Авторами этих порой весьма многословных трактатов порой были знаменитые в истории личности — например, великий магистр тамплиеров Жак де Моле, известный адвокат Филиппа IV Пьер Дюбуа, генуэзский флотоводец Бенедетто Дзаккариа, венецианец Марино Санудо Торселло. В этих трудах предлагалось множество выходов из тупика, в который зашло дело крестоносцев: осада портов на Ниле, которая вынудила бы султанов-мамлюков, правителей Иерусалима, уступить Святой город в обмен на снятие блокады; объединение рыцарских орденов; предложения переустроить систему финансирования будущих экспедиций. Но все это не помешало египетским султанам-мамлюкам за несколько лет ликвидировать остатки «франкских» гарнизонов в Святой земле. Последняя крепость — Акра — пала, как известно, в 1291 году.
Святой год, провозглашенный Бонифацием VIII, имел многообразную тематику, но в том числе подразумевал частичную замену паломничества в Иерусалим с соответствующим отпущением грехов (эта практика оставалась неизменной) на паломничество в Рим: то есть замену гроба Спасителя на могилу апостола. Именно в этот Святой 1300-й год, в то время как паломничество в Рим достигло своего пика, распространилось ложное известие о том, что монголы, придя из Персии, завоевали Иерусалим и собираются вернуть его христианам. На некоторое время Европа поверила в этот мираж. Затем произошло уничтожение ордена тамплиеров в ходе известных, но при этом довольно загадочных событий 13 071 312 годов: оно имело эпохальное значение, которое выходило за рамки сиюминутных обстоятельств. После падения Акры орден изжил себя: он не сумел приспособиться к новым обстоятельствам — в отличие от ордена св. Иоанна, который закрепился на Родосе и продолжал активно действовать в новых условиях. Даже если отвлечься от причин, которые побудили французского короля начать репрессии против тамплиеров, а папскую курию — поддержать эти репрессии, орден казался пережившим свое время — не считая, разумеется, Пиренейского полуострова, где тамплиеры по-прежнему играли важную роль в Арагоне и в Португалии и где «упразднение» ордена было скорее юридической фикцией.
С другой стороны, ситуация в Испании вообще выглядела по-особому. После Лас-Навас-де-Толоса понтифики, казалось, поддержали королей Кастилии и Арагона, склонных рассматривать Реконкисту как сугубо испанское дело. Но и Иннокентий III, и Гонорий III давали понять, что события в Испании не должны отвлекать силы от Востока. В самом деле, казалось, что ситуация на Пиренейском полуострове постепенно налаживается, в то время как на другом конце Средиземного моря все определеннее происходило обратное. Тем не менее рыцари из южной Франции продолжали активно принимать участие в иберийских делах, а крестоносцы, отправлявшиеся в Сирию по морю из Англии, Голландии или земель нижнего Рейна, часто делали остановку у португальских берегов, чтобы помочь в захвате какой-нибудь сарацинской прибрежной крепости. Кроме того, во второй четверти XIII века наступил кризис власти альмохадов: из Африки на Пиренейский полуостров больше не приходила военная помощь, и этим пользовались как кастильцы, так и арагонцы. Альмохадский халиф ал-Мамун (1227–1232) даже нуждался в косвенной поддержке кастильского короля, чтобы подчинить себе мелкие эмираты, еще остававшиеся в ал-Андалусе, и боевая готовность его войск в немалой мере зависела от христианских наемников, доля которых была высока.