Европа изобретает цыган. История увлечения и презрения

Богдаль Клаус-Михаэл

С помощью стандартной формулы, которую потом изберет и Гриммельсхаузен, он взывает к церковным и светским властям, требуя положить этим деяниям насильственный конец.

Между тем люди всех сословий отнюдь не пренебрегают такой формой помощи в жизненных обстоятельствах, прежде всего в любовных и семейных делах. Иначе магические практики не были бы такой популярной темой в сборниках брачных советов от начала Нового времени и вплоть до начала XVIII в. В «Зеркале брака» (1598) Томаса Биркса, пропагандирующем новый протестантский идеал семьи, гадание в одной из сцен на улице показано и комично, и одновременно серьезно. «По требованию» [250] предсказывают будущее две цыганки с экзотическими именами Бирза и Хелам – сначала трем молодым женщинам, которые ничего не хотят за это платить. Цыганка обещает не вцепляться им в волосы, что она, к удивлению участников сцены, и выполняет:

250

[Birck 1598: 104].

Ты

выродок, я вижу, злой /Полна коварства предо мной /Не думаю / что подобные тебеЕще найдутся на этой земле [251] .

Молодая женщина в ответ осыпает цыганку ругательствами, считая ее, как это было принято около 1600 г., «африканкой»: «Ты черный негр про меня все врешь / И ради денег обман вершишь» [252] . Второй женщине досталось не меньше. Она тоже реагирует бранью, используя ходовые стереотипы:

251

[Ibid.].

252

[Ibid.].

Черт попутал нас сегодняГрязных ведьм он нам прислал /Сей день урок мне преподал /Цыганку больше не хочуЯ спрашивать / не заплачуЯ ни гроша / пусть пропадом они все пропадутИ в Некаре пусть без числа на дно пойдут [253] .

Согласно комментарию шута, цыганки провозглашают неприкрытую правду и таким образом берут на себя задачу, которую обычно выполняет он сам. Молодые женщины не понимают двойного смысла, который кроется в слове «правда»: предсказание и разоблачение лжи. Так что третья женщина продолжает настаивать на том, чтобы ей сказали, какой у нее будет муж. Предсказание будущего опять оказывается не очень радужным, поэтому она тоже обзывает гадалку «черным чертом» [254] :

253

[Ibid.: 106].

254

[Ibid.: 108].

По-честному, молиться ты не любишь /Ленива до того, что встать не можешь /Спишь до полудня / и не любишь прясть /А что добудешь – хочешь сразу съесть /От винопития имеешь красный нос /И лакомка, которой не даноОт грубой пищи откусить кусок /Имея слабую такую пастьНе сможешь мужа ты завоевать [255] .

С молодыми мужчинами, которые тоже хотят узнать кое-что относительно своих любовных дел, происходит нечто подобное. Про одного сказали, что он приносит много огорчений своим родителям и душа его исполнена «злого коварства», про другого прозвучало:

255

[Ibid.: 107 ff.].

Болезнь, которой ты болеешь каждый день /Зовут падучая большая лень /Когда работать надо, хворь уж тут как тут:Набросится, так ноги и замрут /Отнимутся и руки – вот беда /Ни с кем и шутки не сыграешь никогда [256] .

И это еще не все. Одна крестьянская дочь, которая заработала на рынке довольно много денег, пожелала в отличие от городских дам за деньги узнать что-нибудь о своем будущем супруге. За плату цыганки, как мы это видим также и в других новеллах и пьесах [257] , с удовольствием предсказывают радостное будущее и обкрадывают состоятельную клиентку, узнав теперь, где она хранит деньги. Призванный на помощь амтман убеждается скорее в ловкости рук цыганок, нежели в их магических способностях: «Вы ведь набили свои кошельки / с помощью дьявольских умений…» [258] Обвиняемые парировали, что крестьянская дочь посулила им «два бацена» в качестве оплаты за гадание. Прежде чем обратиться к ним, амтман упрекает молодую крестьянку, что она забыла христианское милосердие к бедным в угоду корысти. Жестом «судьи праведного» он берет у нее часть спорных денег, чтобы отдать их на благие цели:

256

[Ibid.: 111].

257

К самым ранним сочинениям такого типа относится фастнахтшпиль «Умный работник» (ок. 1505). См.: [Haas, Stern (Hrsg.) 1989].

258

[Birck 1598: 116].

Помочь

тебе не в силах я,Коль ты, как камень, холодна /Получит деньги всякий сброд /И лишь потом – простой народ [259] .За то, что ты мне солгала /И за цыганкою пошла /Безбожный ищешь ты совет /Вот геллеров твоих и нет.Бери два геллера, слуга /Пусть на святые пойдут дела.…Вы, шельмы, слушайте меня /Катитесь вы ко всем чертям /Закон наш правила блюдетЗдесь неуместен этот сброд [260] .

259

[Ibid.: 118].

260

[Ibid.: 119].

Цыгане пытаются предотвратить неизбежное грозящее им после упоминания эдиктов изгнание из страны с помощью легенды об искуплении:

Мы, амтман, благородный люд /Изгнанья путь далек и лют /Египет Малый на семь лет /Покинули мы / и обетМы дали / что искупим злоСкитаньями / нам тяжело /Но срок пройдет и сменит насТолпа другая в тот же час.Нельзя нас прочь-то прогонять /Ведь мы – египетская знать [261] .

261

[Ibid.: 120].

На рубеже XVI–XVII вв. все эти легенды о высоком происхождении давно уже воспринимались как хитрые уловки залгавшихся бродяг, против которых власти должны применять самые жесткие меры. Столь же мало убеждает и приписывание самих себя к аристократии. Амтман в «Зеркале брака» реагирует соответствующе:

Что ты несешь про благородство /Имея чертово уродство /…Сплошь – распутство с колдовством /Грабеж / убийства иногда /Несете вы с большим позоромИ страны все заполоните скоро / [262] .

262

[Ibid.].

Но народ боится реакции цыган на суровое обращение амтмана с ними. Подобные же опасения, особенно среди деревенского населения, неоднократно зафиксированы на рубеже XVI–XVII вв. Народ в отличие от протестантских представителей власти был твердо убежден в магических силах цыган и в том, что они повелевают огнем: «Иначе они причинят нам страдания / И погрузят нас в геенну огненную /» [263] .

Для амтмана и это тоже – обманные махинации, в которых, как гласит обычное изложение теории зла у Лютера, им часто на помощь приходит дьявол, чтобы ввести людей в искушение: «И учит их сено и солому / беречь / чтобы не загорелась / когда все вокруг будет охвачено огнем» [264] .

263

[Ibid.: 121].

264

[Ibid.: 125 ff.].

Желание заранее узнать через предсказания свою судьбу вместо того, чтобы вручить ее Господу или наполнить ее смирением и кротостью, означает отказ от добродетельной жизни. Оно возникает, как пытается объяснить через понятие правды «Зеркало брака», только у людей, и без того порочных и уязвимых. Цыган из-за их порочной связи со злыми силами невозможно склонить к христианской семейной жизни, как у горожан и крестьян. Поэтому, как предостерегает амтман, «избегай цыганского совета» [265] . Его аргументация в печатной версии этой поучительной пьесы собрана на полях и постоянно прослеживается в точных цитатах из Библии, из Мартина Лютера и из других признанных источников. Таким образом, читатель заблаговременно узнает ключевое для Бирка протестантское мнение о цыганах, что, мол, они – «неистовый дикий народ / почти наполовину черти / наполовину люди» [266] . Они высмеивают даже церковь и насмехаются над святыми силами, когда они «справляют свадьбу и устраивают крещение / везде, где бы они ни были / так что одна девица по десять раз бывает невестой / и ребенка по десять раз крестят» [267] .

265

[Ibid.: 126].

266

[Ibid.: 120, Anm. с.].

267

[Ibid.: 120, Anm. d.].