Европа изобретает цыган. История увлечения и презрения
Шрифт:
…поселить одного старого цыгана вместе с женой и детьми перед домом одного нищего, чтобы он мог доносить, как только увидит опасность пожара или других несчастий, происходящих от тайно скрывающихся там цыган [306] .
Популярными огненными благословениями в XVIII в. даже торговали, как листовками [307] . На одной из этих листовок размещена драматическая история казни шести цыган (10 июня 1714 г.) и спасения от виселицы их цыганского короля, что удается тому благодаря спасению города от пожара. Как и в астрологических календарях, издание приписывается «цыганскому королю из Египта» [308] . Некоторые формулы заклинаний, как установлено, почти дословно совпадают со словами песни «Заклинание огня» в сборнике песен «Волшебный рог мальчика» (1806), изданном Клеменсом Брентано (1778–1842) и Ахимом фон Арнимом [309] . Она начинается так: «Семерых цыган рыцари привезли, / Судили и приговорили в одну ночь, / Они громко стенают о своей невиновности, / Один еврей тайно передал им потир» [310] .
306
Цит.
307
Cp.: [Eis 1964: 169].
308
Цит. по: [Eis 1964: 172]. До того цитируется в 1931 г. у Фройденталя и комментируется с точки зрения критики текста.
309
Cp.: [Freudenthal 1931: 409].
310
«Das Feuerbesprechen», в: [Arnim, Brentano 2007: 24].
В соответствии со своей коммерческой целью листовка самым банальным образом выдвигает на передний план формулы заклинания. Отмененная казнь должна быть оправдана перед вышестоящими властями действенностью заклинаний. Брентано и Арним эффектно выстраивают сценарий, выходящий за рамки конкретного «странного» случая. Упоминая «еврея» и «потир», что не встречается в листовке и легко определяется как антисемитское добавление, они намекают на кражу сакральных предметов культа, нарушающую табу. Для анонимного автора листовки очевидно, что эдикты против «мошенников, попрошаек и цыган» допускают казнь в обход судебного процесса. Брентано и Арним, напротив, с помощью фигуры цыганского короля поднимают проблему преступления и наказания, божественной справедливости и божьей кары, а также вмешательства потусторонних сил в мирские дела. Формулы заклинаний происходят из дошедшего до нас христианского репертуара изгнания огня. Бог, Христос и Дева Мария призываются на помощь в соответствии с известными образцами: «Велю тебе, огонь, Господней силой, / которой все подвластно в этом мире, / итак, велю, чтоб смирно ты стоял, / как в Иордане наш Христос стоял» [311] . Поразительно, но египетско-языческая магия при этом не используется. И, тем не менее, происходящее вокруг цыганского короля кажется жутким и устрашающим. Когда он упрекает «господ советников»: «…Как можно невинную кровь проливать? / Как будете адский огонь задувать?» [312] – то последнюю фразу можно понять и буквально. В народных поверьях цыгане считаются посланцами или пособниками дьявола. «Devil Arse» («Дьявольская задница») называется в Англии пещера, где они якобы ежегодно собираются. Следовательно, сатана мстит людям адской стихией огня за своих подопечных и наделяет цыганского короля силой распоряжаться огнем. Этим объясняется и драматически заостренная концовка песни: «Огонь весь сжался и угас, / Сквозь пламя скрылся чародей» [313] .
311
[Ibid.: 25].
312
[Ibid.: 24 ff.].
313
[Ibid.: 25].
Пособникам дьявола адская стихия причинить вреда не может. Как показывают Арним и Брентано, причем скорее попутно, за цыганами, изгоняющими огонь, как фокусники и формулами заклятий христианского фольклора, встает и делается заметной разрушительная, опасная сила.
Истории про предсказания и про магические искусства косвенно дают ответы на те вопросы, которые постоянно ставились перед группами рома по всей Европе вплоть до конца XVIII в.: веруют ли они в Бога, являются ли они членами христианской общины и чтят ли они святые таинства [314] . Хотя большинство групп рома крестятся и примыкают к христианской конфессии, при встрече с ними обращают на себя внимание четками и молитвенниками [315] , а позже запечатлеваются в памяти людей шумными паломничествами, тем не менее столь важное для их признания принятие в христианскую общину не происходит. Меры, предпринимаемые церковью, этот процесс осложняют, а упрек в магии парализует его. Глубокое недоверие к инаковости людей приводит к тому, что неясность и необъяснимость их происхождения, их образа жизни, а также телесные особенности вроде темноты кожи начинают увязывать с такими необъяснимыми явлениями, как защитная и вредоносная магия или предсказание будущего. Модель богословского объяснения происходящего как отхода от христианской веры и договор с дьяволом, – наготове в любом случае [316] . Несмотря на сближение, группы рома продолжают восприниматься как угроза. Демонизация их деятельности и отдельных лиц, с точки зрения большинства христианского населения, создает ту безопасную дистанцию, сокращать которую не рекомендуется. Не в последнюю очередь эта демонизация создает механизм давления как на отдельного человека, так и на институты церкви и государства, обязуя действовать: наблюдать, контролировать, принимать профилактические меры и предупреждать мнимую опасность. Религиозные, социально-политические и защитные причины переплетаются, сплавляясь в конгломерат, где доминируют клевета и изоляция.
314
Реемтсма дает в своей книге «Доверие и насилие» интересную ссылку. В «Фаусте» Гёте Гретхен пытается сблизиться с Фаустом, который ей чужд, задавая ему вопросы о вещах, затрагивающих ее внутреннюю суть. Это те же самые вопросы относительно веры, которые задают цыганам (cp.: [Reemtsma 2009: 52]).
315
Cp.: [Opfermann 2007: 79–85].
316
К общей оценке магических практик: [Goff 1990: 39–63].
4. Что остается в памяти
Прекрасная цыганка: Ла гитанилла Сервантеса и ее двойники в Европе
Какие образы и какие фантасмагории фиксируются в культурной памяти европейских народов в период начиная с прихода рома в начале XV в. на протяжении продолжительного времени длиной чуть ли не в триста лет? Какие истории о них продолжают рассказывать, какие конкретные личности вырваны из пучины забвения? Какие воспоминания остаются об изгнании, преследовании и презрении, помнится ли собственное насилие? Какие сведения распространяются, а чему суждено остаться во мраке? Наконец, какие вехи ставит эта эпоха для последующих столетий? Вот вопросы,
Начало XVII в. в Испании при Филиппе III (1578–1621) – это время окончательного изгнания «мавров» и самых жестоких преследований «эгипсианос», то есть «гитанос». Именно в это время, в 1613 г., появляется новелла Мигеля Сервантеса де Сааведра (1547–1616) «Ла гитанилла» [317] («Цыганочка»), занимательная история прекрасной цыганской девушки Пресьосы. На примере Испании можно опознать многое, что происходило при изоляции цыган в других странах Европы. Но есть и различия. Реконкиста, отвоевание назад захваченных маврами земель, завершавшаяся при Фердинанде II (1452–1516) и Изабелле I (1451–1504) в 1492 г., создала сложную этническую и религиозно-политическую ситуацию в Испании. Целый комплекс мер, отчасти насильственных, привел к испанизации и христианизации мусульман и иудеев, вандалов и басков, переселенцев из Франции и цыган. Рассматривая переселение групп рома через Францию в Испанию в XV в., обычно исходят из четырех фаз развития [318] .
317
[Cervantes 1613].
318
Учитывая сл., см.: [Sanchez Ortega 1993; Thompson 1968].
Первая фаза простирается от момента прихода цыган около 1450 г. до распоряжения об изгнании и запрете их языка и одежды в 1499 г. Вторая фаза, длящаяся до отмены этого распоряжения Филиппом IV (1605–1665) в 1633 г., характеризуется мерами преследования, такими как высылка цыган и принудительный труд их на галерах при Карле I и Филиппе II (1527–1598). Еще в 1618 г., то есть практически одновременно с выходом в свет новеллы Сервантеса «Цыганочка», влиятельный Санчо де Монкада в своей «Политической реставрации Испании» рекомендует насильственное изгнание цыган. Во время третьей фазы, после 1633 г., наблюдаются попытки истребления тех, кто ассимилировался не до конца. Так, в 1745 г. Филипп V (1683–1746) отменяет право на убежище и тем самым готовит почву для введенного в 1749 г. при Фердинанде VI (1713–1759) систематического, планируемого специальным генеральным штабом принудительного переведения 9-12 тысяч цыган в работные дома, шахты и крепости [319] . Филипп IV своим распоряжением начинает фазу административной ассимиляции, которая достигает своего апогея в 1783 г., когда Карл III (1716–1788) объявляет цыган равноправными гражданами страны. Во время четвертой фазы, начиная с 1783 г. никаких особых законодательных актов для цыган нет. В официальных документах их больше нельзя именовать «гитанос». С точки зрения этнической политики это распоряжение нацелено было на достижение оседлости цыган и на вымирание их традиционного образа жизни и языка.
319
См.: [Sanchez Ortega 1993: 41–45]. А также подробное подкрепление документами у [Alfaro 1998].
В большей мере, чем в других европейских странах, наряду с упреками, что они бродяги, воры, обманщики и фальшивые прорицатели, в Испании при обосновании их изгнания роль играли религиозные аспекты. Дон Джеронимо де Саламанка и Дон Мартин де Поррес пишут в трактате 1594 г.:
Такая жизнь и такое поведение есть самое убогое, что встречается во всем христианском мире («republica Cristiana»), даже у варваров такого нет. Они кажутся людьми безо всяких законов, потому что никто никогда не видел, чтобы они хоть какой-нибудь закон уважали. Напротив, они ведут жизнь, полную грехов, без какого бы то ни было ограничения или нравственности [320] .
320
Цит. по: [Sanchez Ortega 1993: 23].
Они продолжают:
Это люди, которые презирают церковную форму брака, потому что они женятся между собой, кровные родственники женятся на кровных родственниках. Без документов, без актов венчания они смешиваются между собой, не обращая внимания на близость родства, близкие ли это или далекие родственники. Они не признают также никаких других правовых запретов. Никого из них не видели на исповеди, никого – на восприятии святых таинств, они не бывают на службах, не знают ни прихода, ни священника… [321]
321
Цит. по: [Ibid.].
На пути к «католической Испании» их характеризуют как нехристианское, отрицающее таинства сообщество и тем самым их отодвигают, подобно «конверсос», принудительно крещеным мусульманским маврам и испанским евреям. Ниже их всех стоят «хри-стианос виехос», ранние христиане, которые пренебрегают священными таинствами, совершая тайные обряды в соответствии со своей изначальной верой.
Закон Филиппа III, который он издал в 1619 г., запрещает им «употреблять цыганское одеяние, названия и язык. Отныне они не нация, их название и их обычаи на все времена исчезнут и окажутся в забвении» [322] . Семьи должны быть разлучены, дети младше десяти лет изъяты у родителей, девушки должны быть выданы замуж за сельских работников [323] . Соответствующий закон его последователя, Филиппа IV, вышедший в 1633 г., исходит, как и немецкие эдикты, из того, что цыгане, по прошествии двухсот лет после переселения в Европу, уже неотличимы от слоя местных бродяг, мошенников и воров.
322
[Gerth 1983:289].
323
Ср.: [Sanchez Ortega 1993: 24].
Те, кто называет себя гитанос, являются таковыми не по природе и не по происхождению, а по образу жизни, каковой они избрали с таким вот отрицательным результатом и не принося какой-либо пользы республике. Отныне эти или аналогичные лица, вне зависимости от того, мужчина это или женщина, неважно, какого возраста, не имеют права на территории республики ни носить цыганское платье, ни говорить на цыганском языке… Относительно языка, одежды, профессий и начинаний они обязаны поступать так, как все прочие жители империи, чтобы не было никакого различия между ними и остальным населением [324] .
324
Цит. no: [Gerth 1983: 289].