Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников том 1
Шрифт:
По мере того как время шло, а он не являлся, мне как-то становилось
легче, и у меня стала даже возникать какая-то смутная, неопределенная надежда.
Вдруг мне пришло в голову: "Верно, сестра откажется от концерта, останется
дома, и Федор Михайлович придет к ней, когда она будет одна".
Сердце мое ревниво сжалось при этой мысли. Однако Анюта от концерта
не отказалась, а поехала с нами и была весь вечер очень весела и разговорчива.
По возвращении из
собиралась задуть свечу, я не выдержала и, не глядя на нее, спросила:
– Когда же придет к тебе Федор Михайлович? Анюта улыбнулась.
– Ведь ты же ничего не хочешь знать, ты со мной говорить не хочешь, ты
изволишь дуться!
Голос у нее был такой мягкий и добрый, что сердце мое вдруг растаяло, и
она опять стала мне ужасно мила.
"Ну, как ему не любить ее, когда она такая чудная, а я скверная и злая!" -
подумала я с внезапным наплывом самоуничижения.
Я перелезла к ней на кровать, прижалась к ней и заплакала. Она гладила
меня по голове.
– Да перестань же, дурочка! Вот глупая!
– повторяла она ласково. Вдруг
она не выдержала и залилась неудержимым смехом.
– Ведь вздумала же
влюбиться, и в кого? В человека, который в три с половиной раза ее старше!
–
сказала она.
Эти слова, этот смех вдруг возбудили в душе моей безумную, всю
охватившую меня надежду.
– Так неужели же ты не любишь его?
– спросила я шепотом, почти
задыхаясь от волнения.
Анюта задумалась.
– Вот видишь ли, - начала она, видимо подыскивая слова и затрудняясь, -
я, разумеется, очень люблю его и ужасно, ужасно уважаю! Он такой добрый, умный, гениальный!
– Она совсем оживилась, а у меня опять защемило сердце.
–
Но как бы тебе это объяснить? Я люблю его не так, как он... ну, словом, я не так
люблю его, чтобы пойти за него замуж!
– решила она вдруг.
Боже! Как просветлело у меня на душе; я бросилась к сестре и стала
целовать ей руки и шею. Анюта говорила еще долго.
– Вот видишь ли, я и сама иногда удивляюсь, что не могу его полюбить!
Он такой хороший! Вначале я думала, что, может быть, полюблю. Но ему нужна
совсем не такая жена, как я. Его жена должна совсем, совсем посвятить себя ему, всю свою жизнь ему отдать, только о нем и думать. А я этого не могу, я сама хочу
жить! К тому же он такой нервный, требовательный. Он постоянно как будто
захватывает меня, всасывает меня в себя; при нем я никогда не бываю сама
собою.
240
Все это Анюта говорила, якобы обращаясь ко мне, но, в сущности, чтобы
разъяснить себе самой. Я делала
думала: "Господи! Какое, должно быть, счастье быть постоянно при нем и совсем
ему подчиниться! Как может сестра отталкивать от себя такое счастье!"
Как бы то ни было, в эту ночь я уснула уже далеко не такая несчастная, как вчера.
Теперь уже день, назначенный для отъезда, был совсем близок. Федор
Михайлович пришел к нам еще раз, проститься. Он просидел недолго, но с
Анютой держал себя дружественно и просто, и они обещали друг другу
переписываться. Со мной его прощанье было очень нежное. Он даже поцеловал
меня при расставании, но, верно, был очень далек от мысли, какого рода были
мои чувства к нему и сколько страданий он мне причинил.
Месяцев шесть спустя сестра получила от Федора Михайловича письмо, в
котором он извещал ее, что встретился с удивительной девушкой, которую
полюбил и которая согласилась пойти за него замуж {17}. Девушка эта была Анна
Григорьевна, его вторая жена. "Ведь если бы за полгода тому назад мне кто-
нибудь это предсказал, клянусь честью, не поверил бы!" - наивно замечал
Достоевский в конце своего письма.
М. А. ИВАНОВА
Мария Александровна Иванова (1848-1929) - вторая дочь сестры
Достоевского Веры Михайловны. Семью Ивановых Достоевский любил
особенной, глубокой и никогда не угасавшей в нем любовью, которая часто
поддерживала писателя (см. Письма, I, 443, II, 66).
В 1866 году, когда Достоевский провел лето с семьей Ивановых в
Люблине, Марии Александровне было восемнадцать лет. Достоевский видел в
ней наивно-грациозное, прелестное существо, с ярким музыкальным дарованием.
Вскоре Мария Александровна стала ученицей Н. Г. Рубинштейна и впоследствии
– блестящей музыкантшей.
У Достоевского осталось светлое воспоминание о двух месяцах жизни в
Люблине, где он работал тогда над пятой частью "Преступления и наказания". Об
этих летних месяцах 1866 года и рассказывают воспоминания М А. Ивановой, записанные с ее слов и опубликованные в 1926 году В. С. Нечаевой.
Воспоминания М. А. Ивановой - один из тех редких, а потому особенно ценных
мемуаров, в которых Достоевский предстает перед нами светлее, жизнерадостнее, чем обычно пишут о нем (см. отзыв А. Г. Достоевской о воспоминаниях Н. Фон-
Фохта, стр. 372), а также статью В. С. Нечаевой "Из литературы о Достоевском.
Поездка в Даровое" (журн. "Новый мир", 1926, N 3).