Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников том 1
Шрифт:
страстной любовью говорил он о своем брате Михаиле. <...>
Н. ФОН-ФОХТ
Воспоминания Фон-Фохта, бывшего воспитанника Константиновского
межевого института, о лете, проведенном в Люблине с Достоевским, написаны, как представляется, с большой искренностью и правдивостью.
Анна Григорьевна Достоевская отмечает Фон-Фохта как одного из
немногих "воспоминателей", которые не изобразили Достоевского "мрачным,
установившемуся шаблону, но "нашли возможным вынести и высказать о Федоре
Михайловиче совсем иное впечатление, которое и соответствовало
действительности" (Воспоминания Достоевской, 292-293).
248
К БИОГРАФИИ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО {*}
{* Все, что здесь изложено, было записано мною давно, около тридцати
лет тому назад, под живым впечатлением знакомства моего с Достоевским.
(Прим. Н. Фон-Фохта.)}
Познакомился я с Ф. М. Достоевским в начале 1866 года в Москве, когда
мне было всего пятнадцать с половиной лет. Случилось это таким образом. В
Константиновском межевом институте, где я в то время воспитывался, состоял
врачом, притом единственным, статский советник Александр Павлович Иванов, прекраснейший и добродетельнейший человек, каких я редко встречал в своей
жизни. Он был женат на родной сестре Ф. М. Достоевского, Вере Михайловне, от
которой имел многочисленное потомство, чуть ли не девять человек детей {1}. Я
был принят в семействе Ивановых, как родной, и очень часто ходил к ним в
отпуск, а летом проводил у них все свободное от лагерей каникулярное время. Об
Александре Павловиче Иванове я бы мог многое написать, но это не составляет
цели настоящих воспоминаний. Скажу только одно, что в институте решительно
все, и служащие и воспитанники, чрезвычайно уважали и любили А. П. Иванова, и когда он скончался, в январе 1868 года, то воспитанники несли гроб его на
руках до самой могилы, отстоявшей от института на несколько верст. Вся Москва
знала А. П. Иванова, и все глубоко сожалели о преждевременной его кончине.
Однажды вечером, в начале 1866 года, я был отпущен в отпуск к
Ивановым, которые жили в казенной квартире на институтском дворе. У них я
застал довольно много гостей, здороваясь с которыми я был представлен
пожилому господину, немного выше среднего роста, с белокурыми, прямыми
волосами и бородой, с весьма выразительным и бледно-матовым, почти
болезненным лицом. Это был Ф. М. Достоевский. Он сидел в кругу молодежи и
беседовал с нею. Я с удивлением и крайним любопытством смотрел на этого
человека, о котором так
которого был отчасти уже знаком. Мне невольно вспомнились его герои из
"Мертвого дома", закованные в кандалы и одетые в серые арестантские куртки.
Неужели, подумал я, руки и ноги этого благообразного человека также
побрякивали кандалами, неужели и он носил арестантскую куртку? Да, все это в
действительности было, все это перенес этот человек в дебрях отдаленной
Сибири, в каторге, которую он так гениально изобразил в "Записках из Мертвого
дома"...
В тот же вечер я узнал, что Ф. М. Достоевский решил провести
предстоявшее лето в окрестностях Москвы, именно в сельце Люблино, которое
было расположено в пяти-шести верстах от города по Московско-Курской
железной дороге. Здесь обыкновенно проводило лето и семейство Ивановых, нанимая очень красивую, построенную в швейцарском вкусе дачу. Люблино
принадлежало московским 1-й гильдии купцам Голофтееву и Рахманину и
состояло из небольшого числа каменных домов, которые отдавались под дачи. В
то отдаленное время Люблино представляло очень уютный и тихий уголок. Дачи
249
были окружены прелестным старым парком, примыкавшим с северной стороны к
большому проточному озеру, а с южной - парк переходил незаметно в мешаный
большой лес, тянувшийся по направлению к Перервинской слободе. Вообще
Люблино было окружено лесами и потому представляло весьма здоровый пункт
для летнего пребывания. В озере же дачники пользовались превосходным
купаньем и рыбной ловлей. Около купален было собрано множество лодок
разнообразных типов, коими дачники пользовались безвозмездно. Вообще в
Люблине можно было проводить лето весьма приятно, причем главное его
достоинство заключалось в том, что сюда не заглядывали городские жители, не
было самоваров, шарманок, акробатов и прочих удовольствий для людей средней
руки и простонародья. В Люблине всегда было тихо и спокойно.
В мае месяце Ивановы переехали на дачу, а вскоре прибыл из Петербурга
и Ф. М. Достоевский, который нанял для себя отдельную двухэтажную каменную
дачу поблизости Ивановых. Он, собственно, занимал только одну большую
комнату в верхнем этаже, которая служила ему спальней и рабочим кабинетом; остальные комнаты в доме были почти пустые, так что здесь царствовала всегда
невозмутимая тишина. Это было весьма кстати для Достоевского, который тогда
трудился над своим известным романом "Преступление и наказание", именно
писал его вторую часть {2}.
Обыкновенно Ф. М. Достоевский вставал около девяти часов утра и,