Факел Геро. Часть 2
Шрифт:
— Опять бездельничаешь? — скрипучий старческий голос раздался над самым ухом раба внезапно. Зел вздрогнул, увидев стоящего в дверном проёме Гектора.
— Вот, — сказал раб — библиотекарь, показывая слуге Идоменея отшлифованный лист.
— Неплохо, — скривился Гектор, даже не взглянув на пергамент. — Но чтобы стать слугой в андроне, надо кроме сильных рук иметь ещё и сильную голову, — старик постучал пальцем по своему лбу. — Понял?
Молодой мужчина не нашёлся что ответить, а Гектор с торжествующим видом вышел, не сказав, куда направляется. Раб — библиотекарь снова остался один. Отодвинулся от
— Елена, не покидай меня… — едва слышно прошептал он.
5.
Убедившись, что за ней никто не наблюдает, Хиона подхватила полы длинного хитона и опрометью пустилась бежать по аллее. Опавшая листва, ковром застилавшая дорожку, заглушила стук подошв. Добравшись до ступеней лестницы, ведущей к террасе Белого особняка, девушка остановилась и снова осмотрелась. Любимый сад теперь стал для неё не только местом прогулок, но и убежищем. Тенистые аллеи, не заметные чужому глазу тропинки, таинственные гроты, густые заросли кустов, широкие стволы деревьев — великанов позволяли укрыться от любого излишне пристального внимания. Сейчас она чувствовала себя испуганным зверьком, который петляет по лесу, надеясь сбить охотника со следа.
Верная Клития согласилась отвлечь внимание Пелопы, чтобы помочь подруге укрыться в саду. И вот он, пьянящий вкус свободы! Но эйфория быстро испарилась. Хиона вздохнула и с горечью прошептала:
— Всего десять дней назад я была так счастлива…
Снова вернулось чувство вины, терзавшее её, когда она считалась невестой Нисифора. Только теперь Хиона испытывала мучения перед любимой госпожой из — за того, что вводила её в заблуждение своей молчаливой покорностью. Но не было сил возразить той, которая всегда с ней по — матерински добра и ласкова. Эта доброта опутывала быстрее лианы, держала крепче цепей.
Впервые Хиона задумалась о том, что всё имеет свою цену, и в ответ на многолетнюю благосклонность госпожи она должна согласиться на брак с человеком, который ей неприятен. Мысль о том, что через год ей придётся покинуть Тритейлион, чтобы стать женой господина Агафокла, вызвала в душе бурный протест.
— Да что ему надо?! Разве я просила любить меня?! — в сердцах воскликнула девушка. Этот возглас многоголосым эхом пронёсся по расходившимся в разные стороны аллеям. Хиона, испугавшись, что её услышат, поспешила сбежать по лестнице. Сердце звонко билось в груди, как у птички, попавшей в силки. К счастью, сад был пуст, никто не услышал слов, сорвавшихся с её губ.
С опаской вступила девушка на террасу, но около особняка никого не было. Отделку дома завершили ещё весной, осталось лишь привести в порядок прилегавшую территорию и огородить обрыв над морем. К благоустройству участка планировалось вернуться ближе к зиме, после окончания сельскохозяйственных работ, а пока здесь было тихо и безлюдно.
Хиона присела на мраморные ступени перед входной дверью. Некоторое время рабыня сидела неподвижно, наблюдая за быстро бегущими по голубому небу облаками, затем взгляд её опустился вниз, к покрытому редкими белыми барашками морю. Через год ничего этого не будет: ни Тритейлиона, ни приволья сада, ни ласкового ветра, ни сладкого аромата цветов, ни тихого шёпота волн…
Хиона обхватила руками колени. Взгляд её задержался на зубчатой вышивке, что украшал подол хитона. Девушка погладила пальцем выпуклый узор и вздохнула. Который раз за эти дни! Неужели теперь её жизнь будет состоять лишь из тяжёлых вздохов и тоски о навсегда ушедшем счастье?
— Госпожа Хиона, вот вы где!
Неожиданно прозвучавший возглас заставил рабыню вскочить.
— Уф, напугала! Я думала, это Пелопа, — девушка со вздохом облегчения опустилась на ступени.
— Ваша рабыня все террасы оббегала, разыскивая вас, — проговорила Клития, присаживаясь рядом с подругой.
— Скоро и сюда доберётся? Где же мне укрыться от неё?
— Я сказала Пелопе, что к Белому особняку приближаться опасно, там берег не укреплён и может обрушиться.
— Надеюсь, она поверила тебе, и не решится прийти сюда.
— Я старалась быть убедительной, госпожа Хиона.
— Не называй меня госпожой! — возмутилась девушка.
— Но это приказ нашей хозяйки! Она хочет, чтобы вы привыкали к новому положению. Служанка у вас уже есть, скоро будут свои покои, как у настоящей госпожи.
— Я обижусь на тебя, Клития! Тебе ли не знать — все эти новшества пугают меня. Вместо того чтобы насмехаться, лучше посоветуй, как мне быть?
— Чем я могу помочь тебе, подруга? — пожала плечами Клития. — Если ты откажешься от этого брака, то смертельно обидишь нашу госпожу.
— Знаю, — грустно ответила Хиона, вспоминая блеск глаз Федры, когда она распахнула перед рабыней свои сундуки, когда отбирала для неё украшения из своего ларца.
— Агафокл не похож на примерного мужа, но, может, он изменится после вашей свадьбы? — постаралась подбодрить подругу Клития.
— Ты так спокойно говоришь об этом! А я даже не представляю, о чём буду беседовать с господином Агафоклом, ведь он всегда потешался надо мной…
— Смешная ты, Хиона! В браке главное не супружеские беседы, а ложе, что делят между собой муж и жена.
— Ложе? — не поняла Хиона. — На котором спят?
— На ложе не только спят. На нём муж с женой шепчут друг другу разные ласковые словечки, обнимаются, целуются. Ещё муж может касаться своей жены везде, где захочет, — увидев, как вытягивается от удивления лицо подруги, Клития быстро добавила: — Но и жена может трогать мужа.
— Я не хочу! — отпрянула Хиона. — Боги! Это всё ужаснее, чем мне казалось! — девушка закрыла лицо ладонями.
— Не бойся, — Клития придвинулась к подруге и погладила её по волосам, — все жёны проходят через это, и некоторым даже нравится. Вот наша госпожа всегда с радостью принимала господина Идоменея в своих покоях, а когда он перестал ходить к ней — очень злилась и даже плакала украдкой. Сейчас она уже смирилась…
— Нет, нет, нет, — мотала головой Хиона, — я не смогу заставить себя спать с господином Агафоклом в одной постели!