Факультет бытовой магии

Лунёва Мария

— Служанка вашей бабушки? — всё же уточнила я.

— Она не служанка, — он поморщился, словно мои слова его задели, — бабушка держит её при себе больше как компаньонку. Её отец столько долгов оставил, что за ней и пары чулок не осталось. Вот и приходится за малышкой следить в оба глаза, чтобы не зацепил никто. Кто его знает, с кем её отец дела вёл.

— А как же её род?

— Она невысокого происхождения, Злата, магией не одарена. Её дед выбился из простых, торговал шелками, привезёнными из внешнего мира. Потом её отцу дело перешло, я его не знал толком, но он был вхож в наш дом. Он держал

салоны в нескольких городах. А потом… В общем, рискнул и проиграл.

— И что же? Почему бы не поухаживать за девушкой?

— Она смотрит не на меня, — я слышала за этой фразой злость.

— Так сделайте так, чтобы посмотрела, — я пожала плечами. — Ухаживать умеете? — он усмехнулся и снова взгляд наверх. — Вот пока будете глазками в неё стрелять — уведут.

Ведун кивнул и умолк. С его лица сошло веселье. Он стал серьёзнее и словно взрослее.

Когда осталось всего три лестницы, и спереди идущая пара сошла на паркет, откуда-то сбоку появился галантно одетый Эрик и, заведя за спину одну руку, протянул мне ладонь. Чёрный фрак, расшитый серебряными нитями, восхитительно подходил к его глазам. Белый платок на шее подчёркивал смуглость кожи, на которой я раньше не заостряла внимания.

— Благодарю Лэчи за то, что вывел мою невесту в свет.

— Не стоит, господин Альтовски, мне было очень приятно сопроводить её.

Эрик кивнул.

— Злата! — его ладонь дрогнула.

Я несмело ухватилась за неё. Моя рука тут же была пристроена на локте жениха.

— Прости, но я не мог тебя вывести в свет. Я больше не твой опекун. Мы с господином Михалем слегка поколдовали с бумагами, и теперь ты дитя семьи Валынских. Они тебе сказали?

— Нет, — я бестолково хлопнула ресницами, — я не понимаю, что значит «дитя Валынских». Это как?

— Наши семьи имеют дальнее родство. Оно, конечно, настолько незначительно, что пришлось стряхнуть пыль с семейного древа, но всё же общий родственник нашёлся. За него мы и уцепились, отнеся к нему твою родовую ветвь. Так что я передал опеку господину Михалю Валынскому.

— То есть я теперь далёкая бедная родственница Агаты?! — ошалела я от таких новостей.

— Почему это бедная, — возмутился мой жених, — я обеспечил тебя довольно солидным наследством. Ты, моя золотая девочка, владелица горной выработки топазов на севере Шаливара.

— Что? Зачем? — мне стало жутко неудобно и чуточку стыдно, только непонятно почему.

— Чтобы, когда я женился на тебе, никто не посмел брякнуть, что невеста-то бедна. Мне не хочется, чтобы мою семью где-то там полоскали. Сплетни — это всегда плохо.

— А твоя мама, как она отнеслась к этому?

— О, милое дитя, я сама составила тебе приданное, — услышав голос госпожи Доротеи, я слегка смутилась. Русоволосая женщина с шикарной заплетённой колоском косой, украшенной жемчугом, улыбаясь, стояла передо мной. Бархатное темно-синее платье подчёркивало высокую полную грудь. Уши украшали тяжёлые серьги с сапфирами, на шее — такое же внушительное ожерелье. И всё же, несмотря на столь богатый наряд, она выглядела всё той же доброй милой женщиной.

— Простите, — невнятно пробормотала я, — я…

— Ты ей не сказал, да? Ни ты, ни Бронислав, — госпожа Доротея, недобро прищурившись, глянула на Эрика.

— Прости, матушка, нашу шалость, —

со спины к нам подошёл морковка, — мы не со зла. Просто хотелось, чтобы вы познакомились со Златой до того, как она узнает, кто ты.

До меня окончательно дошло, кто эта женщина. Я могла бы и сама догадаться, сопоставив все факты. Но отчего-то я представляла мать своего брата и жениха несколько иной: худой, высокой, высокомерной и чопорной. Эдакой аристократкой до мозга костей, поэтому госпожа Доротея и не сошлась у меня тогда в госпитале с придуманным образом.

— Я глупая, да?! — почувствовав себя неловко, я тяжело вздохнула. — Стоило немного подумать, и я бы всё поняла.

— Но так даже лучше, правда?! — моя будущая свекровь тепло улыбнулась и подозвала меня ближе жестом. — Вставай рядом со мной. Невеста Эрика должна быть звездой этого бала.

— А без этого можно? — шепнула я. — Я так далека от всего этого.

— Учись, Злата, теперь это твой новый мир. Ты должна освоиться. Сказав моему сыну «да», ты не только стала его невестой, но ещё и будущей матерью наследников огромного рода чёрных драконов Альтовски. Это ответственность, Злата. Очень скоро тебе придётся устраивать приёмы, чаепития, принимать претенденток в своём доме, ведь согласно традициям первый бал любой девушки проходит в стенах замка главы рода. Именно там она и демонстрирует, что готова вступить во взрослую жизнь. Уже потом будет светский вечер в Академии, приглашения от матерей потенциальных женихов, прогулки в парке и пикники.

— Всё так сложно, — я пришла в некоторый шок, услышав слова госпожи Доротеи. — А Эрик сказал: «Выходи за меня, и будем по берегу гулять. Янтарь собирать».

— О, милая, — меня осторожно погладили по руке, — и это тоже будет. Я так счастлива, что ты появилась в жизни моего сына. Так боялась, что со временем он превратится в копию своего отца или моего второго супруга. Но теперь моё сердце спокойно, в твоих глазах я вижу его счастье. Ещё бы Брониславу повезло так же. Я надеюсь, его увлечение серьёзно, и это не прихоть незрелого юнца.

— А кто его пассия? — шёпотом уточнила я, подозревая кое-какую ведьму. Но Агата обещала, что я узнаю первая о её избраннике. И я склонна была ей верить. Так что сомнения меня терзали не без основания.

— Он просил молчать. Это не мой секрет, милая, но сегодня он будет танцевать с ней. И если её родственники одобрят моего мальчика, то я буду абсолютно счастлива.

— Её родственники? — мне показалось, что я чего-то не поняла. — Он наследник. Завидный жених! Как он может не понравиться.

— Мальчик запятнал себя перед главой рода девушки. Да и мой муж подлил знатно позора. Я всегда говорила Брониславу думать, а уж потом действовать и уж тем более открывать рот. Его импульсивность приносит вред ему же. Несдержанность — ужасный недостаток. Надо же было так случиться, что он показал все свои неказистые стороны прежде, чем осознал, что перед ним желанная девушка.

— По-моему, так даже лучше, — усмехнулась я.

— Чем же?

— Зато она будет знать сразу, что он за фрукт. Намного лучше разочароваться в человеке, а потом понять, что он куда лучше, чем показалось с первого взгляда, чем влюбиться, а позже разбить себе сердце, осознав, какое гнильё перед тобой.