"Фантастика 2-23-120". Компиляцмя. Книги 1-20

Корнев Павел Николаевич

— Чай, воду? — предложил тогда Угаров.

Глотка пересохла, но молча покачал в ответ головой. Тогда заломило шею, которая после вчерашнего едва ворочалась, а влево так и вовсе почти не поворачивалась.

— Сигарету не предлагаю — не курю! — развёл руками хозяин кабинета и постучал пальцами по столу. — Слушай, Сергей, мы вчера погорячились. Предлагаю компромисс. Убираю обвинение в разбое, а ты пишешь явку с повинной по побоям. Как тебе такой вариант?

Вариант был куда лучше показаний, которые пытались выбить из меня вчера, но я лишь неопределённо

поморщился. Сознаваться в чём-либо не было ни малейшего желания.

— Да тут и думать не о чем! — начал агитировать меня Угаров. — Лёгкие телесные повреждения, нанесённые по причине личной неприязни. За решёткой тебя оставлять по сто двенадцатой никто не станет, уже к вечеру будешь дома. И реального срока не дадут, самое большее получишь условный, а то и штрафом отделаешься.

Дома — это хорошо. Под статьёй — плохо.

Не дождавшись от меня никакого ответа, хозяин кабинета выложил на стол два листка.

— Никакого обмана. Вот новое заявление потерпевшего, вот твои показания. Читай.

Я ознакомился сначала с содержимым одного документа, зачем пробежался глазами по второму. После этого заявил:

— Оговаривать себя не стану.

Ну а как иначе? Лёгкие телесные повреждения запросто могут повлечь за собой ещё и обвинение в хулиганстве, а по двести шестой оказаться за решёткой проще простого. Нет, стоять на своём буду до упора.

— Оговаривать? — прищурился Угаров. — Да ты его ударил! За свои поступки надо отвечать!

— Вы с меня уже здоровьем взяли.

— Ты уж поверь, ещё не начинали даже! — с угрозой прозвучало в ответ.

Я никак реагировать на это заявление не стал, промолчал.

Угаров попытался надавить, но как-то без огонька, а потом распахнулась дверь и в кабинет ворвался Марат Ибрагимов.

— Ну? — вопросительно глянул он на коллегу.

Тот отрицательно покачал головой.

— Да я тебя!..

Ибрагимов шагнул ко мне с занесённой рукой, но его успел перехватить Угаров.

— Марат, угомонись! — потребовал он. — Всё! Хватит уже!

Я немного расслабился, но стянутую со стола шариковую ручку возвращать обратно повременил, ожидая дальнейшего развития событий. Дёрнется — избивать себя не позволю, засажу в мягкие ткани куда-нибудь подальше от крупных сосудов. Лучше уж сесть, чем инвалидом остаться.

— Кто это был? — хрипло выдохнул Ибрагимов, сверля меня ненавидящим взглядом, но оттолкнуть или обогнуть хозяина кабинета не попытался. — Ты кого подослал, ублюдок?! Говори!

— Угомонись, Марат! — вновь потребовал Угаров. — Он весь день один в камере сидел. Ни с кем не общался! И не звонил никому, я на этот счёт дежурного сразу предупредил!

Опер ничего и слушать не стал, вновь рванул ко мне.

— Кто это был?! Отвечай, паскуда!

Мелькнула мысль, что сейчас снова начнут бить и главное вовремя пустить в ход шариковую ручку, но внешне я постарался остаться невозмутимым, лишь пробормотал:

— На колу мочало, начинай сначала…

До рукоприкладства не дошло, хозяин кабинета оказался настроен достаточно решительно, чтобы придержать

сослуживца.

— Не дури, Марат! Он сейчас и сам не знает, кто из дружочков Артуру угрожал! Какой с него спрос? Ты же не хуже моего понимать должен, как информация разойтись могла!

— Я их найду, урод! — пообещал Ибрагимов. — А если Артура хоть пальцем тронут, если ты просто близко к нему подойдёшь, вывезу в лес и грохну! Понял?

Я кивнул, поскольку угроза была предельно конкретной. Как имелись и предположения по поводу столь странного поведения мента: похоже, Никифоров всё же нашёл подход к его братцу…

Ибрагимов выскочил из кабинета, с грохотом хлопнув дверью, и я не удержался, спросил:

— И что это было?

— А ты не знаешь? — ответил Угаров вопросом на вопрос.

— Нет.

— Ну-ну.

Хозяин кабинета снял трубку телефонного аппарата и вызвал конвоира. Так и подмывало поинтересоваться своими перспективами, но подавил этот порыв, унижаться не стал. Тем или иным образом всё прояснится в самое ближайшее время. А эту парочку — запомню. Земля круглая.

— На выход его, — скомандовал Угаров подошедшему через пару минут конвоиру, оценил мой изумлённый вид и скривился в недоброй ухмылке. — До скорой встречи, гражданин Полоскаев.

Наручников на меня надевать не стали и препроводили к дежурному, где и выдали паспорт и личные вещи. И цепочка, и деньги оказались на месте, но едва ли не больше этого порадовало возвращение шнурков. Я уселся на низенькую лавочку, зашнуровал кроссовки, а потом, кривясь от боли в боку, наклонился и обулся.

Накатил приступ головокружения, едва совладал с ним, затем поднялся и двинулся на выход. На свободу с чистой совестью, иначе и не скажешь.

Разобрал нервный смех, но смеяться было слишком больно, на силу успокоился. Вышел на улицу, двинулся прочь и тотчас ощутил себя героем американского боевика в сцене, где тот покидает исправительное заведение, а его уже поджидают на машине подельники.

Ну да — только заковылял по тротуару, и почти сразу сзади коротко бикнул автомобильный сигнал. Испуганно обернулся, а к обочине прижалась малиновая «шестёрка» Демидова.

Его-то сюда каким ветром занесло?! Ни фига на простое совпадение не похоже.

Но ломать на этот счёт голову я не стал и, когда боковое стекло со стороны водителя ушло вниз и мне махнули рукой, без колебаний подошёл к автомобилю и забрался на заднее сиденье. Непроизвольно при этом зашипел от боли, и развернувшийся Валя Демидов спросил:

— Енот, ты как — живой?

— Почти, — ответил я. — Вы здесь каким ветром?

Демид сидел за рулём, на втором переднем сиденье развалился его закадычный дружок и правая рука Миша Тупин — такой же накачанный, но не лидер по натуре, а вечный второй номер.

— Тебя ждали, — пояснил Валя, трогаясь с места. — Узнали, что в ментовку загребли, ну и поспособствовали освобождению.

— Офигеть, — коротко выдохнул я, поскольку от услышанного натуральным образом пошла кругом голова. — Спасибо, блин! Вы меня прям спасли!