"Фантастика 2023-134". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Найджел поджал губы. Весь вид его выражал крайнюю степень возмущения.
– Эта бестолковая женщина, конечно, обвинила нас. Дескать, мы виноваты, что дверь оставили незапертой. А потом и вовсе стала говорить об убийстве. Приставать к постояльцам.
– И вы ее уволили.
– А что нам еще оставалось делать?! – Возмущение в голосе Найджела казалось вполне искренним. – Ее действия бросали тень на всех! На отель! И мы сочувствовали ей. И даже согласились выплатить компенсацию. Двадцать золотых.
Цена
Мерзко. И вправду говнюк. Все-таки леди Анна не ошиблась.
– И чем она нам отплатила?! Пробралась в отель. Тайно. Как вор! И умерла! И не где-нибудь, а в люксе!
А вот это уже интересно. Если девочку нашли в подвалах, то что ее мать делала в люксе? Поговорить бы… Но леди сказала, что душа девочки ушла. Стало быть, не выйдет. Вызвать из небытия? Нет, Эдди не настолько самоуверен.
– В каком? – сухо уточнил он.
– В первом. Императорский люкс! Вы не представляете, сколько сил пришлось потратить, чтобы скрыть это происшествие.
В первом, стало быть.
– А… – Эдди побарабанил пальцами по столу. – Он сейчас свободен?
– Да.
– И я могу…
– Конечно! – договорить ему не позволили. – Полагаю, это будет наилучшим вариантом. Тем паче, что окна надо менять.
Лицо его потемнело.
– Замену я оплачу, – поспешил заверить Чарльз. – Что до остального, полагаю, ничего страшного не случится, если леди и вправду познакомятся.
Глава 23. О торгах и редкостях
Эва проспала остаток ночи. И половину дня тоже. К ней заглядывали. Приносили еду. Уносили посуду. И потом уже, когда и без того мутное стекло сделалось вовсе темным, притащили бадью и воду. Вода была подостывшей, бадья – не слишком чистой.
– Волосы не мой. – Кэти пощупала волосы Эвы. – Не высохнут. Надо было раньше… вот вечно так! Чуть не доглядишь, и все. Но ничего. Вчерась мыла, еще не запачкалися поди. В общем, так. Лезешь в воду и намываешься. После одеваешься.
Эва кивнула.
Страшно. Страх вернулся с новой силой. И такой, что руки немели. Пальцев она не чувствовала, как и холода. И, забравшись в бадью, просто сидела. Долго. Пока кожа не стала мягкой и морщинистой. И наверное, сидела бы дольше, но опять появилась Кэти.
– Утопнуть вздумала? – спросила она. – Не сейчас. Вона, скоро соберутся… вылезай давай. На от.
И бросила флакон с маслом.
Хорошее. Похожее маменька покупала, для кожи. И странно снова видеть столь дорогую вещь в подобном месте.
– Трись давай. Или мне помочь?
– Не надо. – Эва принялась растираться и только тогда поняла, что замерзла. Напрочь. До самых костей.
– Вот-вот… теперь на-ка.
Ей протянули рубаху столь тонкую, что ткань казалась почти прозрачной.
– А… платье?
– На кой тебе
Эва сглотнула.
Неужели…
– Не дури. – Кэти прищурилась. Взгляд ее сделался тяжелым. – А то ведь и по-другому можно… Вона, если хочешь, выпей.
Из широкого рукава появился флакон.
Темный.
И без надписей. И…
– Нет, – Эва покачала головой. – Я… я лучше так. Я справлюсь! Честно!
Вдруг стало неимоверно страшно, что ее сейчас заставят выпить это зелье. И она вовсе утратит разум. Или сделает что-то… что-то такое, что исправить будет невозможно.
Хотя она и так сделала много того, что исправить невозможно.
Как ни странно, но Кэти лишь чуть склонила голову и кивнула. А флакон убрала в рукав. Сегодня она была в ярко-зеленом платье из мягкого бархата. Лиф его украшали два ряда перламутровых пуговок. Аккуратный воротничок. Простой рукав, слегка присобранный чуть ниже локтя. И белое кружево, что выглядывает из-под бархата.
Ей идет.
И даже изуродованное лицо не кажется таким уж отвратительным.
– Страшно? – спросила она.
И Эва кивнула.
– Очень.
– Все боятся. – Кэти глядела с печалью. – Всегда. Сколько бы ни выводили на торги, а все одно. Ты, главное, не реви. И не вздумай на колени падать или еще как слабость выказывать. На слабых извращенцы что мухи на дерьмо слетаются.
Эва сглотнула.
– Покажи себя. Это не ты виновата, что тут. Это они. Все те, кто будут пялиться. Понимаешь?
– Нет.
– Поймешь. Или нет.
– Ты… ты ведь можешь просто взять деньги! Попросить у моего брата! Столько, сколько вздумается. Не пять тысяч, а… десять. Двадцать. Сорок, в конце-то концов! Или даже сто!
Эва поняла, что еще немного, и сорвется на крик.
– Попросить-то могу, да только как бы эти деньги поперек горла не стали. Да и то, девочка, не только я тут решаю. Если б только я… за мною тоже люди стоят. Важные. Те, которые будут глядеть сегодня, как справляюсь. И куда меня определить. Следом за Матушкой в канаву или оставить жить и дела делать. А я в канаву не хочу.
А ведь Кэти тоже боится!
Чего?
Эва не понимала. Спросить… но взгляд у Кэти затуманенный. Уж не глотнула ли она из той темной бутылочки? А если так, то не обезумеет ли?
– Матушка многим приглашенье послала. И люди приехали. Не выставить тебя – обидеть их. А эти благор-р-родные обиды не прощают, нет. Да и деньжата. Чуется, за тебя можно прилично выручить. Да. Только и ты помни: вздумаешь кобениться, я тебя на куски порежу. – Последнее было сказано спокойно, равнодушно даже. И Эва поверила, что и вправду порежет.