"Фантастика 2024-121". Компиляция. Книги 1-21

Дубинина Мария Александровна

А вот теперь действительно дела плохи. Кто-то в очередной раз грубейшим образом повернул в сторону уже ранее повернутое историческое течение, а тут я со своими болячками пожаловал. Но моя ли вина в том, что я снова в Варшаве, сижу и листаю газету от двадцать четвертого апреля, тогда как на дворе уже первый день мая? Если я в чем-то и виноват, то только в своем упорстве. Не оставляло меня оно и не собирается оставлять ни на мгновение.

* * *

Я все-таки добрался, дошел, выдержал. Брошенный и обреченный на гибель, чудом спасшийся в ту роковую ночь, когда входные двери комнаты трещали, в окна второго этажа, словно тараканы, лезли бешеные берсерки. Юрков, я и еще кое-кто бились из последних сил, а Докучаев решился взорвать связку гранат, прижав к стене мычащего от ужаса Бакунина. Шаг отчаянный, но результативный. Гранаты, судя по всему, оказались мощными. Взрыв буквально смел всех, кто был в это время в комнате. Мне повезло чуть больше остальных. За пару секунд до взрыва я вместе с очередным германцем вывалился из окна, напоследок в падении успев всадить врагу нож в горло – пальцы так и не разжали рукоятки.

Не знаю, сколько я пробыл в беспамятстве, но очнулся в кровати перебинтованный, как Волк из «Ну, погоди!», и скрежетавший зубами от нестерпимой боли. Вот только в «палату» вошел отнюдь не Заяц с авоськой, наполненной апельсинами, а крепкая старушка с худенькой девушкой, несущей чистые бинты.

Мои спасители пани Ядвига и ее внучка Зося – полячки, живут в Найсее уже лет десять, но русскую речь не забыли. От них я более-менее и узнал, что произошло уже после моего «ночного полета». Нужно сказать, что лесная двухэтажка действительно оказалась охотничьим домиком мэра городка, а бабушка с внучкой, работающие у мэра в качестве прислуги, должны были в этом доме прибраться по случаю приезда к хозяину какого-то высокопоставленного гостя из Берлина. Короче, намечалась у начальства увеселительная охота, а тут очень некстати огромный самолет в небе пролетел, в лагере восстание вспыхнуло, в городе случилась суматоха… На улицу выйти вместе с остальными горожанами бабушка с внучкой решились только на следующий день. Но приказ мэра никто не отменял. Доехав до домика на велосипеде, Зося обнаружила лишь обугленный остов. После взрыва дом вспыхнул и выгорел дотла вместе со всем, что было внутри. И опять на моем пути встала непреодолимая неизвестность, будь она проклята! Как? Ну как я, израненный, оглушенный взрывом и падением, с переломанными ногами, уцелел в бушующем пламени, в итоге оказавшись в добрых двадцати метрах от дома, где меня и нашла Зося? Я не понимаю, и это непонимание сводило с ума, как и издевательства судьбы-злодейки! Отняла она друзей, отплатив взамен совершенно фантастическим везением. Но что я мог тогда поделать? Я, похожий на ослепшего щенка, изо всех сил цепляющегося за жизнь. Меня не спрашивали, меня тащили прочь от смерти…

А дальше были недели долгого выздоровления, всевозможных разговоров и столь же неожиданная помощь в намерении перейти границу. Какая судьба ждала моих спасителей, прятавших русского паренька у себя в подвале? За укрывательство им грозила тюрьма или что-то похуже, а искать «русских шпионов» начали практически сразу, но не нашли.

В это время феноменально живучий организм Власова вновь творил чудеса. Кости на ногах срослись быстро, раны зажили, и для меня началась дорога домой. И могла она закончиться довольно плохо, если бы не новый подарок от доброй бабушки и ее внучки. Среди знакомых у них оказался на редкость сообразительный железнодорожник-машинист Карол Вальд. Чех. Прекрасно говорил по-немецки и мастерски управлялся с паровозом, несмотря на парализованную ревматизмом руку. Где же ты теперь, Карол? Наверное, сидишь сейчас перед разъяренным следователем-немцем, который дико кричит: «Говори правду, чешская свинья!» Пытается выудить у арестованного, куда делся парень с изуродованной ожогом левой щекой, на поверку оказавшийся русским четырнадцатилетним добровольцем Мишкой Власовым. Все так. Внешне я действительно сейчас напоминаю Харви-Двуликого, с той лишь разницей, что за мной не гонится Бэтмен в придачу с Робином, а гонятся лишь призраки былого и грядущего. Первых я хорошо изучил, вторые пока что неясны…

– Прочитал? – Голос Садовского заставил меня оторваться от строк.

– Да… Но лучше еще раз расскажи сам, что именно произошло. У меня голова плохо работает. Не могу сложить пазл правильно.

– Ну слушай, счастливец…

Садовский говорил минут пятнадцать. Много для объяснения и ничтожно мало для понимания. А времени у меня, как и у всех, катастрофически не хватает. Как будто едешь на авто в гололед по шоссе, а управляемый занос вдруг резко становится неуправляемым. Что впереди? Кювет, авария, гибель? Или все же спасение, достигнутое профессионализмом водителя? Будущее покажет, а вот настоящее сделалось слишком непредсказуемым. Удержать бы руль мне и остальным, не сорваться с маршрута в пропасть.

* * *

Не любил математику в школе, но нынешнее положение вещей сильно напоминает жуткую по своей сложности задачу. Условие: к существующему коллективу проекта «Форточка» в количестве н-цать человек прибавилось три вируса-квартируса. Впоследствии вместе с двумя вирусами-квартирусами были исключены н-цать «форточников» и еще н-цать различных человек. Вопрос: что за третья сила произвела вычет?

Нет у меня пока решения, хотя теперь я и знаю некоторые его алгоритмы. Начать следует с таинственной гибели Бакунина. Не Кирилла, нет. Алексея. Студента нашли мертвым в одиночке – кто-то проткнул ему сердце, и отнюдь не ножом или штыком, а, судя по оценке специалистов, боевой шпагой. Еще деталь: на груди убитого шпагой была вырезана надпись на немецком «1917. Man darf nicht die Zeit tauschen» [112] . Как убийца (немец?) проник в камеру, обойдя охрану и прочие препятствия, остается неясным до сих пор. Только если материализовался в воздухе – других вариантов нет.

112

Нельзя менять время (нем.).

Со смертью Бакунина-первого начался тот самый неуправляемый занос, о котором я думал прямо сейчас. И Садовский настойчиво утверждает, что, согласно проверенным и стократно перепроверенным расчетам ученых «Форточки», БОЛЬШЕ В НЫНЕШНЕМ МИРЕ ИНОВРЕМЯН, КРОМЕ КАК УЖЕ ВЫЯВЛЕННЫХ, НЕТ И БЫТЬ НЕ МОЖЕТ. Но факты говорят об обратном. Неизвестный убийца (или все же убийцы?) не остановился на достигнутом и устроил настоящую охоту на знаменитостей.

«Черная декада» – так окрестили газетчики эти десять дней, буквально перевернувшие все вверх дном. Один за другим за каких-то двое суток от карающей шпаги погибли министры Маклаков, Щегловитов, Сухомлинов, а после настала пора испытаний для всей монархической России. Во время своей очередной поездки на фронт царь посетил недавно взятый Перемышль. Побывал в церкви, а затем поехал в дом бывшего коменданта крепости генерала Кусманека, чтобы отдохнуть в специально приготовленной комнате. Там его и нашли мертвым со следами все той же шпажной экзекуции.

Дальше – больше. Весть о трагической гибели императора всколыхнула всю страну. Свое слово немедленно сказали октябристы в «Голосе Москвы» [113] , напечатав статью «Немцы бьют в самое сердце». А тут еще на Охтинском заводе взрывчатых веществ произошла катастрофа. По официальным данным, ничего страшного не случилось – пострадала невзрачная мастерская и крыши близлежащих зданий, жертв нет, легкораненых мало. На самом деле половина завода была буквально стерта с лица земли за несколько мгновений. Среди населения зазвучали слова «диверсия!», «предательство!», «четыре сотни рабочих погибло!», а гучковский газетный рупор не умолкал ни на мгновение и трубил, трубил, трубил. Подключились спекулянты, и рвануло. По стране прокатилась очередная мощная волна всероссийской борьбы с внутренним немецким врагом. Питер, Нижний Новгород, Самара, Екатеринбург, Омск, Иркутск, Владивосток. Но всех переплюнула Москва. Там обезумевшая толпа погромщиков требовала повесить германского шпиона Гришку Распутина, а теперь уже вдовствующую императрицу

отправить в монастырь. С Распутиным москвичи разделались сами. Он, себе на беду, оказался в тот день в первопрестольной, где его вытащили из «Яра» и, избив, вздернули на ближайшем фонарном столбе. С Александрой Федоровной вышло все менее кроваво. После гибели мужа она сошла с ума. А может, симулирует, политические комбинации выстраивает? Как бы то ни было, итогом большого «семейного совета» дома Романовых стало решение удалить императрицу подальше, а регентом при малолетнем царевиче Алексее назначить Михаила Александровича. Этот «царь» оказался куда мягче и покладистее брата – одни сплошные уступки и желание угодить всем и всюду. Даже командованию на Северо-Западном и Юго-Западном фронтах, где установилось зловещее затишье перед бурей. Немцы и австрийцы явно готовятся к большому наступлению, а пока что ушли в глухую оборону, проворачивая невиданные вещи на западном направлении. Там все пришло в движение. После неудачного химического дебюта под Болимовом [114] немцы затеяли прорыв под Ипром. И начинался он тоже двадцать второго апреля по вполне знакомому мне сценарию: германские войска попытались прорвать фронт на стыке второй английской армии и двадцатого французского корпуса, выпустив туда почти двести тонн хлора из ста пятидесяти газобаллонных батарей. Все так? Так, да не так. По свидетельству очевидцев, желто-зеленое облако двинулось на англо-французские позиции, а следом за ним наступала вражеская пехота, защищаясь от химии отнюдь не примитивными марлевыми повязками, а полноценными противогазами. Но это ладно. Может, германские ученые и в самом деле сообразили раньше срока, как улучшить химзащиту. У нас вон тоже благодаря стараниям «Отряда-М» детище Зелинского – Кумманта – Авалова с питерского завода резиновых изделий «Треугольник» уже поступило в армию, так что к химическим сюрпризам мы готовы, противогазы есть. Но что делать с еще одной футуристической неожиданностью – вместе с хлором и пехотой немцы двинули… танки. Да, да! Пока что неуклюжие, массивные, вооруженные лишь пулеметами, но все же танки! Не знаю, каким образом, но немцы на полтора года опередили англичан [115] , сначала отравив, а затем посеяв танковый ужас в их рядах. И не в одном только Ипре, а по всему фронту. В итоге – наши хваленые союзнички по Антанте бегут, оставляя позиции, нейтральная Италия, несмотря на Лондонский пакт, похоже, решила остаться нейтральной, а дружественная Германии Болгария с высокой долей вероятности вступит в бой раньше времени [116] .

113

«Голос Москвы» – ежедневная общественно-политическая газета. Выпускалась в Российской империи в Москве с 5 января 1907 г. по 13 июля 1915 г. Печатный орган партии «Союз 17 октября» (т. н. «октябристы»).

114

Состоявшаяся 31 января 1915 г. битва при городе Болимове (Польша) между 9-й германской и 2-й русской армиями вошла в военную историю как первая попытка применения немецкими войсками химического оружия в крупных масштабах.

115

Впервые танки (модель Mk.1) были использованы британскими войсками против германской армии 15 сентября 1916 г. во Франции, на реке Сомме.

116

С началом Первой мировой войны Италия и Болгария оставались нейтральными державами. Лишь 23 мая 1916 г. Италия объявила войну Австро-Венгрии, выступив на стороне Антанты. Болгария вступила в войну на стороне Центральных держав 14 октября 1915 г.

А что же природа? Помнится, после исторического хулиганства Бакунина-первого ответила человечеству катаклизмами. Что на сей раз? Жахнула аномалией в самый ответственный момент Дарданельской авантюры [117] . Только англичане с французами свой десант на Галлиполийский полуостров высаживать начали, как тот загадочно сгинул вместе с турецкими частями, попав в неизвестный сизый туман и буквально растворившись в воздухе. Наверняка все случившееся из той же самой оперы, что и норфолкское исчезновение [118] , но по масштабам куда более серьезное.

117

«Дарданельская операция» («Галлиполийское сражение»; «Битва при Чаннаккале») – масштабная военная операция, проходившая с 19 февраля 1915 г. по 9 января 1916 г. Проводилась по инициативе Уинстона Черчилля странами Антанты (главным образом Британской империей) с целью захвата Константинополя, вывода Турции из войны и открытия морского пути в Россию.

118

Имеется в виду т. н. «исчезновение Норфолкского полка» – событие, произошедшее с боевым отрядом 1/5 батальона Норфолкского полка британской армии 12 августа 1915 г. во время «Дарданельской операции». Благодаря своей таинственности послужило источником городской легенды с несколькими вариантами интерпретации.

У нас на Кавказском фронте, слава богу, обошлось без исчезновений. У нас победы – русские войска совместно с армянскими добровольцами отогнали турок от Вана. Я даже мельком видел большое интервью сдавшегося в плен неугомонного Мендеса, после всех увиденных турецких зверств резко разочаровавшегося в выбранной стороне и готового воевать за нас на любом фронте и в любом качестве [119] .

И все это за каких-то десять дней. У меня слов нет, но есть слова у Садовского.

119

Рафаэль Инчауспе Мендес, более известный как Рафаэль де Ногалес Мендес (1879–1936) – венесуэльский солдат, авантюрист и писатель. На протяжении своей жизни много путешествовал и сражался во многих войнах. Во время Первой мировой войны служил в армии Османской империи. В апреле и мае 1915 г., служа при турецкой жандармерии на севере страны, попросил освободить его от этой службы в знак протеста, когда стал свидетелем расправы турок над армянами после Ванского сражения (16 апреля – 16 мая 1915 г.).

– Что скажешь, Миша?

– Что я могу сказать? Есть «форточники», есть вирусы-квартирусы, а есть еще кто-то из будущего. И мне не нравятся его затеи.

– Не тебе одному. Но мы найдем виновного или виновных. Будь уверен.

– Это обнадеживает… Что мне дальше делать?

– Решим, а пока отдыхай, силы восстанавливай…

Решат они. Уже однажды их решение стоило мне друзей, как и я, попавших в силезскую западню. И тут обязательно есть какие-то переплетения. Падение «Святогора», удачи отряда Докучаева, ночная атака берсерков. Я убежден, что все это напрямую связано с «черной декадой» и тем, кто ее замутил. Кто он? Еще один гость из будущего или кто-то другой, настолько могущественный, что даже всесильные спецы из «Отряда-М» не то что поймать, а банально идентифицировать его не могут. Неуловимый Джо какой-то…