"Фантастика 2024-186". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Задумываясь над этим, я иногда бросал мгновенные взгляды на Элину. Все ли сказала нам первая красавица прерий? Как так могло получиться, что только она, да северянка, вместе с перерожденным, оказались неподвластны великому и могучему зову плоти? Ох… Что же это за гадкое чувство — ревность!
Белая Сова, верный своему слову, перестал приходить в форт. Охотники замечали его следы, видели, как он ставит ловушки, или, в одиночку охотится среди прерий. При удаче, индеец оставлял характерный знак, где-нибудь, на общей тропе — тогда жители форта или становища Лешего, могли пойти и подобрать мясо добытого
— Со мной этого не произойдет никогда, Дар… — Ната бережно провела пальцам по моей груди и прикоснулась к побаливающим в непогоду шрамам, полученным в стольких схватках с дикими животными, и — не менее «дикими людьми», что счет им был уже утерян…
— Я больше не смогу перенести никакого другого мужчину, кем бы он ни был.
— Я верю, Ната. Знаю… не пустые слова.
— Да, не пустые. Только ты имеешь право так говорить, зная обо мне все. По своей воле — никогда! Окажись я там… на месте Зорьки — может, все и произошло так, как говорит Элина. Но потом… я пробила бы себе ножом сердце!
— Не говори этого вслух…
Я приложил к ее губам пальцы, заставляя говорить тише. Элина только недавно уснула, и мы старались не беспокоить девушку своими разговорами. Хоть наша длинноволосая красавица и спала, слух у нее был очень острый, и ей мешало буквально все. Непонятно отчего, сон девушки стал тревожным, нередко она просыпалась просто от того, что неловко пошевелилась — видимо, сказалось напряжение и трудности недавнего похода. В такие минуты или я, или Ната, садились возле нее и как могли, старались облегчить страдания нашей подруги. Что и говорить, что ради Элины мы не допускали никакого шума, особенно по ночам.
— Ты ведь понимаешь… Мы живем в таких условиях, случиться может все, что угодно. Новая банда, пришельцы из-за гор, мало ли кто — вообще! Я не хочу, и думать об этом… но, допуская самое невероятное, должен знать — такое не имеет право стать концом всему! Ты и Линка для меня дороже всего на свете, потеряв любую из вас, я просто сойду с ума! И я не хочу, не могу — чтобы ты так говорила! Да, я тебя знаю, что ты можешь так сделать — но обещай мне, что ты так не сделаешь никогда!
— Дар! Ты знаешь, но не понимаешь. Это смогла вытерпеть Лада, пережила Анна, сама Зорька, хоть и мучается, но продолжает ждать своего мужа! Даже Линка… Да, даже Линка, она вынесет иные руки на своем теле! Хоть я ни за что не хочу, чтобы это случилось! Но я, я больше — не смогу! Чужие ладони, шарящие по моим бедрам, чужие губы на коже… — она вся передернулась, как если бы рядом проползла змея. — Нет! Больше — нет! После этого я не смогу быть с тобой! Не смогу! А без тебя я не стану жить. И давай не будем больше об этом, Дар. Мы разбудим Лину…
Сова убил волка. Шкура зверя три дня сохла и коробилась, растянутая охотником на шестах, пока ее не сняли и не принесли в форт. След индейца отыскал
На том месте, где обнаружили шкуру, Черноног, прочел на земле то, что ускользнуло от зрения Дока. Волк поранил Сову, причем серьезно. Засохший окровавленный след тянулся среди буро-желтой травы и мха, и исчез лишь тогда, когда на их пути встретился ручей. Они пошли по следам дальше, вплоть до временного шалаша индейца. Совы там не оказалось — Чер заключил, что шаман, превозмогая боль, направился к Змейке, туда, где находилась Стара….
Ясная Зорька очень обрадовалась вестям, хоть рассказ о ранении мужа вызвал слезы на ее лице. Сова продолжал игнорировать юную девушку, и она так и жила в отведенном для них доме.
— Что мне делать, вождь?.. — Зорька печально смотрела на огонь, сложив руки на колени. Она сгорбилась, былой блеск в ее живых глазах угас. От нее веяло усталостью и обыкновенным отчаянием… — Что мне делать? Как мне вернуть его обратно? Я не хотела такого…
— Разве я могу что-то изменить?
Она пожала плечами. Элина, поддерживая одной ладонью разболевшийся живот, тяжело уселась рядом с ней и пригладила подружку, по темным, распущенным волосам.
— Ты с ним говорила?
— Нет. Я искала встречи, даже подстерегла его на тропе! Но он не стал слушать…
— А что ты хотела сказать? — Ната, слегка прикусив губу, опустилась на скамейку, с другой стороны.
— Не знаю… Я виновата перед ним, я хотела просить его о прощении… Но как ему сказать? Зачем, зачем я это сделала?!
Она закрыла лицо ладонями и беззвучно заплакала. Плечи ее тряслись от рыданий, и Ната притянула Зорьку к себе.
— Поговори с ним, Дар. — Элина страдальчески смотрела на меня, я видел, как в уголках ее глаз тоже начинают поблескивать слезы.
— Что я ему скажу, родная… Что?
Мы оставили Зорьку у себя. Ната сама отделила ей угол в нашем доме, завесив часть комнаты ширмой из двух сшитых вместе шкур. По ночам Зорька несколько раз принималась плакать, порываясь уйти обратно, но Ната убедила ее остаться.
Мы все понимали, что отношения наших друзей больше не могут оставаться прежними. Сумасшедшее желание Зойки и натиск Бугая, приведшие к той безумной ночи, поставили точку в семейной жизни индейца.
— Разве ты не понимала, что будет после, Зорька? Неужели действие этой… этих цветов, настолько сильно?
Женщина только опускала голову, пряча глаза от прямых вопросов Наты.
— Он потерял Дину… А потом тебя и меня чуть не убили эти нелюди, в Клане. О чем ты думала? И, уж если тебе было так хорошо с Бугаем, то почему ты не ушла с ним к Лешему? Ты, хоть что-нибудь, помнишь? Может, он опоил тебя?
— Опоил? Нет… Я сама. Я не знаю. Мне стыдно говорить вам об этом…
— Он не заставлял тебя? — Ната продолжала еле слышный допрос, и Зорька, полностью потеряв самообладание, уронила голову на ее плечо.