"Фантастика 2024-2". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
– Как ты с татарами сделал, - кивнул Лука.
– Чисто сработал, полтора десятка разбойников перебили, а сами ни одного человека не потеряли. Даже не ранили никого.
– Да то не сеча была, - махнул я рукой.
– Так, ерунда. Они грабежом заняты были, ну мы подкрались, да постреляли почти всех сразу.
– Умно сработали, говорю же.
Отвечать я на это ничего не стал. Какое-то время мы молчали, и слышно было только град дождевых капель, разбивающихся о листья, треск сырых дров в кострах, да шелест ветра. Я чувствовал, что и сам уже порядком промок,
– А я знаешь, что подумал?
– вдруг сказал боярин Лука.
– Что?
– спросил я.
– А то, что из тебя воевода вышел лучший, чем из боярина Сергея. Тот ведь и сам полег и почти весь отряд положил. А могли, как ты говоришь, засаду устроить.
– Они не знали, что нас столько, - пожал я плечами.
– Он сам так и сказал, мол, смерды, которые нас заметили, да доложились, считать не умели. Вот и сказали, что нас больше десятка, а насколько больше - нет.
– А должен был знать, - голос боярина стар сильнее, он будто бы припечатывал меня своими словами.
– Должен был знать, иначе не воевода он, а дерьмо. А ты, лучше, о живых подумай, чем о мертвых скорбеть. Ты из нас всех - единственный обученный лекарь, и раненым твоя помощь нужна. Так что поднимайся и иди к ним.
И правда пойти что ли? А то расклеился сижу тут, пока люди мои с ранами мучаются. Они ведь за меня пострадали, за князя своего.
– Воды вели вскипятить, - поднялся я на ноги и кое-как отряхнул налипшую на штаны хвою.
– Тряпки пускай чистые несут, а то, то что там, сразу после сечи намотали, наверняка ведь никуда не годится.
Боярин ничего не ответил, только кивнул. Похоже, считал, что вылечил меня от напавшей меланхолии, дело мне нашел. Ну и ладно, раз ему так хочется, то пусть думает.
***
На какое-то время я сумел отвлечься от мрачных мыслей, пока разбирался с ранеными. Большинство из них приходили с какой-то ерундой, на которую в боевых условиях и внимания никто не обращал: порезы, ссадины, да синяки на тех местах, где доспехи хоть и сдержали удар, да не совсем.
Но я прилежно занялся всеми: кому-то промыл рану настоем календулы, другим наложил примочки из очанки и окопника, после чего отправился заниматься уже тяжелыми.
Таковых оказалось всего трое, и всех их разместили в шатре. В сознании был только один: Женька, новик, которому не повезло упасть с коня в самом начале схватки. Выбраться из-под тяжелой туши он не смог, потому что свалился неудачно и сломал левую ногу.
Но перелом был хороший, если, конечно, такое слово можно было использовать в отношении тяжелой травмы. Даже кости составлять не пришлось, так что все заживет. Правда, месяц-полтора придется ему передвигаться с обозом, потому что верхом он ездить, конечно, не сможет.
А вот у других двоих дела обстояли гораздо хуже. Одним из них был Игнат, он так и не пришел в себя, и все, что я смог сделать для старого воина и своего наставника - это туго перемотать ему грудь в надежде, что кровь остановится и не станет литься во внутреннюю полость. Хотя, конечно, надежды на это было мало.
А вторым был тот самый Камень из Огибного.
Закончив, я оставил в шатре Ефима, а сам вышел на улицу. Пока я разбирался с ранеными дождь уже успел прекратиться, да и солнце изрядно продвинулось в своем пути по небосводу, все ближе и ближе подбираясь к горизонту. Однако закат еще не начался, и даже в лесу было более-менее светло.
Воины мои, кому не пришла очередь заступать в караул, собрались вокруг костров и ели из деревянных мисок горячее варево из вяленого мяса и муки, разболтанной в воде. Я подсел рядом, получил такую же плошку и слопал ее, не ощущая вкуса.
Хандра снова захватила меня. Остальные воины, как мне казалось, особо не грустили: грелись вокруг жарко пылающих костров, радовались проглядывающему сквозь кроны деревьев солнышку и тому, что остались живы.
Друзья мои сидели вместе со всеми. Пашка жарил на углях набранные в лесу лисички и белые грибы, нанизав их на обструганные палочки. Роман что-то жевал, наблюдая за тем, как тот готовит.
– Ягоды будешь?
– спросил у меня Ромка, когда я закончил с ужином.
– Я дикой смородины набрал, кисленькая.
– Давай, - пожал я плечами и протянул сложенные лукошком ладони, в который мой приятель тут же щедро насыпал слегка подавленных, но все еще сочных ягод.
– Что там Игнат?
– спросил Пашка, не сводя взгляда с грибов.
– Без сознания, - ответил я.
– Если кровь остановится, то поживет ещё, может быть. Если нет…
– Жаль старика, - вставил Ромка.
– Почитай всему, что умеем, он нас научил. Ты ешь ягоды, если еще захочешь, я знаю, где набрать, там их полные кусты.
Я закинул в рот пару ягод. Кислятина, конечно, ими бы лучше воду подкрашивать, но все равно вкусно.
– Спасибо, - поблагодарил я его.
– Да не за что, - махнул рукой Роман и продолжил есть ягоды.
Какое-то время мы молчали, и я снова стал погружаться в пучину мыслей. Я снова понял, что завидую своим дружинникам, ведь на них нет ответственности, все, что им положено делать - это идти, куда прикажут и бить тех, на кого укажет князь. Ну и молиться, конечно, чтобы в сече не погибнуть.
Ну и почему я не могу оказаться одним из них? Почему я именно тот, кто обязан принимать решение? Только потому что мать моя спала с князем, а не кем-нибудь из дружинников?
– Что дальше делать думаешь?
– спросил Пашка.
– Не знаю, - честно ответил я.
О том, что делать дальше, я и не думал особо. Может быть распустить дружину? Отправить их по домам, восвояси?
Не, не поймут. А если поймут, то тем хуже для меня: кому нужен лидер, который в правоте собственного дела не уверен? Особенно после всего что мы все вместе наворотили. В лучшем случае намекнут, чтобы дурью не маялся, а обидятся, так вообще и зарезать могут.