"Фантастика 2024-22. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
В голове Дезмонда сверкнула молния. Будто сорвали печать со свитка. Он согнулся пополам, сжимая виски. Кален всё ещё смотрел на него, не понимая ничего. И тогда образы хлынули сплошной волной: Луана, Рейвен, кресло, лицо матери и звёздное небо…
— Извини, — сказал Дезмонд и, отвернувшись, уставился в потолок, — давай спать. Он сжал кулаки и покосился на кровать Рейвена. Она по-прежнему была пуста.
Дезмонд выждал с полчаса, постоянно прислушиваясь к неровному дыханию Калена. Наконец тот, кажется, заснул. Дезмонд встал, накинул китель и вышел за дверь.
Глава 13. Миссия
Инэрис сидела в рубке своей маленькой
Инэрис хотела вылететь в цитадель сразу, как только Аврора сообщила ей о том, что все шестеро наследников призваны Орденом. Она с трудом удержалась, чтобы не вскочить с места и не броситься к ангару, но разум говорил, что так делать нельзя. Нет, сейчас её преимущество было в том, что Аврора была на её стороне. Хорошо, что Аврора не успела — или попросту не посчитала нужным — прочитать те записи, что составила Инэрис для неё. Она не знала ещё, как много Рейвен Тао значит для самой Инэрис. А может… может и знала. Может, потому и поручила это дело именно ей.
Инэрис стремительно помотала головой. Это не имело значения. Важно было лишь то, что Аврора уже знала, кого следует подкупить. Ей, Инэрис, не нужно было даже думать о том, как высвободить Рейвена, потому что всё было продумано без неё.
Инэрис поудобнее устроилась в кресле и в очередной раз пролистала на экране досье. Мастер Юсум, уже четыре года возглавляет отдел коррекции.
Инэрис не знала его. За время своего обучения она несколько раз видела, как других курсантов отправляли на коррекцию, но, конечно же, сама никогда не оказывалась в поле зрения отдела.
Инэрис вздохнула и, отвернувшись, снова уставилась на звёзды. Всё так изменилось за прошедшие два года, что годы, проведённые в Ордене, теперь казались ей сном. Хорошим или плохим… Она думала об этом часто, но не могла дать ответ.
Нельзя было отрицать, что только Орден сделал её той, кем она была. И Инэрис вполне устраивало то, кто она есть. Без Ордена ей было бы куда труднее воспринимать многие вещи, мириться со многими поступками Авроры. Раньше, ещё до Ордена, всё таинственное и запретное привлекало её. Это было игрой — раскопать тайны, неизвестные никому, узнать что-то новое и раскрасить свой мир в цвета, недоступные другим.
И именно так она впервые узнала про Галактиона.
Инэрис не понимала, почему Аврора прячет этот кусочек истории от посторонних глаз. Она не сочувствовал тому, кто попытался захватить власть и поплатился за своё желание свободой. И дело тут было даже не в том, что ей не нравился Галактион… Тот факт, что он проиграл, означал, что Галактион не мог править империей. И если бы Аврора не справилась с противником, не было бы империи такой, какой Инэрис привыкла видеть её. Не было бы тысячи планет, процветающих под рукой императрицы. Не было бы вечного благоденствия, не было бы ничего. Платой за мир, в котором они жили, стали лишь свобода одного человека и жизни сотни его последователей. Инэрис считала, что это вполне разумный размен. Так она думала тогда, когда выбирала путь служения Ордену. И тогда ей казалось, что слова, которые она произносила про себя, один в один совпадали с катранами Книги Звёзд.
Слова действительно совпадали с катранами книги, и спустя семь лет Инэрис всё так же верила в них. Но за те пять лет, что она провела в Ордене, Инэрис
Поначалу она думала, что дело в безалаберности учеников, которые приходят в Орден, не зная, кому собираются служить. Однако она не встретила никого, кто верил бы так же, как она, и среди учителей.
Эти часто повторяли катраны и говорили пафосные слова, но пафоса Инэрис никогда не любила. Она просто хотела найти тех, вместе с кем могла бы верить в добро и менять к лучшему мир. Она не была наивна и понимала, что добра не бывает без крови, без пота, без жертв. Эти вещи никогда не удивляли её — по крайней мере, в теории. Удивляло то, что даже в Ордене нет никого, кто думал бы так же, как она.
Некоторые ученики открыто говорили ей в лицо, что всем её рассуждениям грош цена. Что стоит ей увидеть реальную жизнь, столкнуться с настоящей несправедливостью — и она напрочь забудет о собственных словах. Инэрис не понимала, что таким, как они, делать в Ордене — по крайней мере, тогда. И когда она столкнулась с катранами Ордена лицом к лицу, она не передумала. Было больно. Каждый раз, когда умирали те, кого она знала. Каждый раз, когда приходилось задавливать свою гордость и делать то, что она должна была делать. Но Инэрис не жалела ни о чём.
И когда она вернулась, поначалу было трудно понять, как изменилось к ней отношение Авроры. Раньше ей казалось, что Аврора её не щадит. Теперь она поняла, что была не права — Аврора всегда была мягкой с ней, пока она была ребёнком. Теперь же она стала взрослой. И действовать приходилось по-взрослому, так, как учил Орден. Всё равно было больно, а иногда — стыдно. Инэрис не любила грязи в любом виде, не любила лжи, предательства, подкупа, интриг. Она понимала только честное противостояние, но в эту игру никто не хотел играть. А в конечном счёте результат был важнее правил игры. Аврора хотела сохранить империю, и никому он не могла рассказать об империи столько, сколько рассказывала своей ученице. Всё, чего Инэрис так и не нашла в Ордене, она нашла, вернувшись — знания, которые изменили её мир. За хрустальными сводами благоденствия стояли склоки знати, нищета добывающих колоний и оборотная сторона — политические аресты, ссылки, постоянная непрекращающаяся борьба за власть.
Инэрис не хотелось думать, что ей придётся остаться в этом мире интриг и обмана навсегда. Она всё так же мечтала о звёздах — таких же близких и прозрачных, как сейчас. И всё-таки она понимала, что нужна Авроре. Как бы больно не было ей самой. Аврора не могла тащить эту ношу в одиночку. Она устала — Инэрис видела это. И Орден не помогал. Если верить Авроре, Орден вообще интересовала только власть.
Вот в этом Инэрис верить Авроре не хотела. И не столько потому, что доверяла магистрам — к её собственному сожалению, доверия те вызывали всё меньше. Просто поверить означало признать, что нет никакого звёздного света, нет никакого общего блага и никакого добра. Лучшее, что могла предложить ей Аврора, была вера в могущество империи.
И всё же, когда Инэрис услышала от Авроры о подкупе, она не сомневалась. Мозг разложил всё по полочкам быстро и чётко. Шанс, что Юсум откажется от сделки, был. На этот шанс Инэрис откладывала около десяти процентов, и примерно таким же он видел шанс убедить Юсума — словами или силой мысли. Но даже если бы каждый из этих шансов составлял всего один процент, Инэрис попробовала бы. Рейвен будто пробудил в её душе какой-то росток, о существовании которого Инэрис не знала и сама. Будто треснул лёд, и под ним показалась живая вода.