"Фантастика 2024-39". Компиляция. Книги 1-20

Русанов Владислав Адольфович

Обстановка на линии соприкосновения войск по-прежнему оставалась непонятной. Аркайл накапливал силы. По словам лейтенанта Пьетро, севернее Аледе уже скопилось три пехотных баталии, пять кондотьерских рот и до двух эскадронов[1] рейтар. На других направлениях тоже сосредотачивались немалые силы. Верные Дому Чёрного Единорога войска устанавливали артиллерию на долгосрочные позиции. Окапывались. Привезли, согласно донесениям разведки, не только лёгкие полевые орудия, но и мортиры, кидающие ядра весом до десятка стоунов на пол-лиги.

Жители городов и сёл мятежной провинции каждый день ждали начала обстрелов. Простые мирные люди — купцы, крестьяне, мастеровые — не всегда могли понять, почему они должны умирать за то, чтобы на престол Аркайла взошёл сын Кларины, а потому поток беженцев на дорогах не иссякал. Сперва уходили на север, в Аркайл, ведь у многих находились там родственники

или знакомцы, которые могли бы помочь с обустройством на первых порах или просто приютить, пока не закончится война, не спешившая, впрочем, разгораться. Но через пару недель армия перекрыла дороги и занялась попросту грабежом. Под предлогом проверок — не пытаются ли провезти что-то запретное? — телеги перерывались, всё мало-мальски ценное отбиралось, а самих переселенцев отправляли либо обратно, не солоно хлебавши, либо пропускали, но с оставленным нехитрым скарбом они могли разве что в церкви на паперти подаяние просить. Что искали? Того никто не знал. Скорее всего, никаких особых распоряжений от командиров и не было. Ну, что может вывезти кузнец или плотник? Золотую стамеску или молот, усеянный бриллиантами? Вздумай, Кларина заслать шпионов или убийц к пране Леахе и её братьям, они просочились бы незаметно. Скорее всего, стоявшие на засеках солдаты решили заработать на людском горе. Так всегда бывает, когда идёт война или дело к ней движется. Возмущённые несправедливым отношением, беженцы повернули на юг, в Кевинал. Дороги туда оставляли желать лучшего — через горные перевалы, где спуски чередовались с крутыми подъёмами, со склонов сыпались валуны и сходили оползни, но зато принимали беженцев спокойнее. Многие кевинальцы вообще относились к уроженцам Вожерона и окрестностей, как к родным и полагали, что великий герцог Валлио должен протянуть им руку помощи. Ну, само собой, в обмен на вассальную присягу Домов Бирюзовой Черепахи и Сапфирного Солнца. Однако, ни самопровозглашённая вдовствующая герцогиня, ни её батюшка не спешили с изъявлением верности Кевиналу, хотя и давненько заслали послов ко двору Валлио Семнадцатого. Но занимались эти благородные и уважаемые праны исключительно тем, что выпрашивали денег взаймы и разрешения использовать ещё больше кевинальских наёмников. Великий герцог не возражал против найма вольных шпаг и мушкетов, но золотишком делиться не спешил.

Слушая лейтенанта, Реналла нарисовала в воображении мрачную картину опустевшего города, где по улицам бродят редкие, не сумевшие или не успевшие спрятаться обыватели, и толпы вооружённых до зубов наёмников.

В самом деле, первыми на въезде в Вожерон им попались военные.

Десяток мрачных аркебузиров в цветах Дома Сапфирного Солнца стояли в воротах, придирчиво осматривая гружёную корзинами телегу. Можно подумать, переминавшийся ноги на ногу дочерна загоревший под южным солнцем крестьянин, спрятал среди земляных яблок и моркови бочонок с порохом, которым грозится поднять на воздух особняк баронессы Кларины. Ну, то есть, вдовствующей герцогини Кларины. Или как её теперь следовало величать?

Лейтенант Пьетро терпеливо дождался окончания проверки, а потом подъехал во главе отряда к охране.

— Кто такие? — угрюмо осведомился старший с красным пером на шлеме-морионе.

— Комендант форта Аледе, Пьетро альт Макос из Дома Зелёного Пса, лейтенант Роты Стальных Котов.

— Бумаги в порядке?

— В порядке! — наёмник сунул руку за пазуху, вытаскивая на свет сложенный вчетверо желтоватый лист. — А ты, никак, читать умеешь?

— Не умею! — Буркнул аркебузир, но не слишком свирепо — лейтенантское звание произвело на него должное впечатление. — Но закон порядка требует.

— Как же ты её читать будешь? — Пьетро помахал бумагой.

— А чего мне её читать? — пожал плечами солдат. — Печать покажите. Что я, печать Стальных Котов не узнаю?

Кевиналец рассмеялся и, наклонившись в седле, протянул подорожную грамоту стражнику. Тот внимательно осмотрел тёмно-красную сургучную печать с оттиском, изображавшим вставшего на дыбы кота в полудоспехе, и кивнул.

— Годится. А что везёте?

— Погибшего товарища. Смотреть будешь?

— Буду. Положено.

— Тогда иди сам к телеге. Он, хоть и боевой товарищ, но нюхать линий раз труп не хочу.

Бурча под нос что-то похожее на «а зачем тогда в город везти?» стражник подошёл к телеге, приподнял рогожу, которой накрыли тело знаменщика. Сморщился — трупный запах смешался с лавандой. Потыкал кинжалом в солому, но теперь уже скорее для очистки совести. Махнул рукой.

— Проезжайте.

В гробовой тишине отряд въехал под надвратную башню. Крепостные укрепления в Вожероне не отличались особой мощью.

Вал, заросший некогда зелёной, а нынче пожелтевшей от жары травой — одуванчики, цикорий, молочай, на глазок казался не выше одной сажени, а над ним — стена высотой локтей пять-шесть, не больше, сложенная из желтоватого пористого камня, кое-где выщербленного, кое-где потрескавшегося. Реналле это не понравилось. Она помнила слова отца о том, что каждый пран обязан поддерживать в боевой готовности свой замок. От этого во многом зависит — останется ли замок в его собственности или перейдёт в собственность другого дворянина, более удачливого или более расчётливого.

Конечно, времена междоусобиц в Аркайле давно миновали, но дальновидные главы Домов — особенно маленьких и небогатых, не обладающих весомыми связями при герцогском дворе — продолжали обучать личную гвардию и заботились о крепости собственных замков. Возможно, здесь, на юге, дела обстояли иначе? Нельзя же верить, что у Дома Бирюзовой Черепахи не хватало денег на починку городской стены. Наверняка, пран Клеан своё родовое гнездо содержал в полном порядке и рассчитывал на прочные стены, случись что. На Вожерон, скорее всего, просто было жалко золота. А вдруг начнётся война?

Да-да, та самая война, предчувствие которой витало в воздухе. Особенно здесь и сейчас.

К удивлению Реналлы, готовившейся увидеть запустение, на улицах Вожерона хватало людей. Не сравнит с Аркайлом, конечно, но для небольшого провинциального городка вполне сносно. Спешили по своим делам мастеровые с ящиками инструментов — кто-то с рубанками и стамесками, кто-то с мастерками. Хозяйки из небогатых семей и служанки из домов побогаче возвращались с рынка с полными корзинами покупок. Прошагал лоточник, торгующий вразнос всякой мелочёвкой — ленты, иголки, нитки, кружевные воротнички. На одном из перекрёстков на глаза попался трубочист с лестницей на плече, оживлённо торгующийся с молодкой в накрахмаленном капоре, которая высунулась из окна второго этажа. Перебирая чётки, проплыли два монаха, объёмистые, как бочки из-под вина.

И всё-таки Вожерон отличался от ранее виденных Реналлой городов. Поначалу она не могла понять, чем же именно, потом сообразила — им навстречу не попалось ни одного праздношатающегося. Не прохаживались щёголи-праны со шпагами на боках, поглядывая по сторонам с нескрываемым желанием вызвать кого-нибудь на дуэль. Не было видно красавиц, ершивших «выгулять» новое платье. Впрочем, благородные дворянки могли оставаться дома по вполне прозаической причине — мощёная улица, как сказал лейтенант Пьетро, была в Вожероне лишь одна и соединяла северные ворота с городской площадью, ставшей для местных жителей одновременно и рыночной, и соборной. А на остальных улицах даже в летнюю жару пешеход мог вляпаться в грязь. Никто не стеснялся выплеснуть в окно помои или ночной горшок. Ну, и не удивительно. Если в столичном Аркайле лишь при отце герцога Лазаля начали штрафовать за подобные изыски, да и то в той части города, что примыкала к Собору Святого Кельвеция и дворцу, а в кварталах, где жила беднота, всё продолжало идти веками установленным порядком.

Но, как бы то ни было, а в тревожно замершем в ожидании войны Вожероне, все люди ходили по делу. И конечно, едва ли не каждый второй прохожий, встреченный небольшой кавалькадой, был военным. Патрули стражников в начищенных кирасах с протазанами на плечах. Наёмники из Роты Стальных Котов, приветствовавшие лейтенанта и его спутников. Местные ополченцы, одетые кто во что горазд, со шпагами, аркебузами, арбалетами, тесаками. Некоторые из них сопровождали подводы с фуражом и провиантом, некоторые сохраняли видимость порядка и походного построения — очевидно, отправлялись для решения каких-то военных задач за пределами города. Мирные горожане их не боялись, да и вообще не выказывали какого-то особого опасения. Как будто и не стояла в каких-то полутора-двух днях пути армия Аркайла, готовая обрушить на мятежников всю свою мощь. Либо верили в безоговорочную победу своих, либо не могли и подумать, что покорные признанному герцогу войска начнут сражаться с повстанцами. Хотя, конечно, история знала множество примеров, когда любое недовольство в провинции подавлялось из столицы огнём и мечом, при этом с жертвами среди мирного населения никто не считался. Но при Лазале войн было гораздо меньше, чем при его сиятельных предках. Стычки с Унсалой и Трагерой происходили в сотнях лиг от здешних мест и южане расслабились, полагая, что и в этот раз сия чаша их минует. Владетельные праны договорятся между собой, военные побряцают оружием и разойдутся по «зимним» квартирам, а торговцы и мастеровые уже на следующий год перекроют доходами все убытки от года нынешнего, затрудняющего движение купцов по державе.