"Фантастика 2024-39". Компиляция. Книги 1-20

Русанов Владислав Адольфович

Сходили на берег моряки — рыжие тер-веризцы в юбках, бородатые унсальцы, длинноносые смуглые вирулийцы, усатые браккарцы. После недель, а то и месяцев, проведённых в море, они, что называется, дорывались до суши. Гуляли от души. Пропивали жалование, иногда даже оставались должны. В «Морском коне» были созданы все условия для беззаботного отдыха корабельных команд. В подвале бочки вина — правда, самого дешёвого из крепких. Там же окорока, сыр, купленные из залежалых остатков, но, если счистить плесень и вырезать подгнившие куски, то очень даже ничего на вид и на вкус. А что тут такого? Когда моряки пьют и гуляют, они не слишком-то переборчивы в еде, лишь бы вино с ног валило.

А пьяные моряки требуют девок, о чём у Лерана имелся договор с хозяйкой борделя по соседству. И ещё немаловажно — когда в одном месте собирается много пьяных мужчин, истосковавшихся по ласке, и женщины, не отличающиеся целомудрием, часто вспыхивают драки.

Лупят друг дружку моряки всегда с полной самоотдачей, от души, старательно, чтобы не пришлось переделывать, ведь морская натура такова — любую работу нужно выполнять тщательно, чтобы не получить линьков от шкипера и зуботычину от боцмана. Поэтому в ход идут бутылки и мебель, которые часто не выдерживают столкновения с головами и прочими частями тела буянов. За сломанные столы и лавки, битую посуду и окна Леран взимал с проспавшихся моряков немалые деньги. В этом ему помогал десятник поровой стражи, которые исправно получал четвёртую часть с каждой «вымученной» суммы. Если у моряков оказывалось, что называется, в кармане — вошь на аркане, то угрожали жалобой герцогу капитану корабля. Как правило, после этого нужное количество «башенок» находилось очень быстро. Герцога Лазаля побаивались. Он своих подданных в обиду не давал, мог и лишить корабль права входить в порт Аркайла.

В общем, долго ли, коротко ли, а жил хозяин гостиницы очень неплохо. Каждую седмицу увесистый мешочек с серебром припрятывал — закапывал в подвала, в месте, одному ему ведомом. И на жизнь оставалось. Вина он пил не чета тем, которые продавал постояльцам, да и закуски мог позволить не простецкие, а привезенные из дальних стран. Сыр вирулийский, печень трески браккарскую, мясо вяленое из Трагеры, да всякие невиданные фрукты с жарких островов Айа-Багаан.

А вот с последними постояльцами явно прогадал.

Когда в порту с тер-веризского корабля с высокой кормой двумя мачтами с полосатыми «косыми» парусами сошли два десятка здоровенных, пугающего вида кринтийцев, Леран обрадовался, разве что не завизжал от восторга. Высокие, плечистые. На щеке у каждого — татуировка его родового знака. Кулаки с пивные кружки. Вооружены палашами, которыми в Аркайле никто, кроме рейтаров, не пользовался, предпочитая шпаги. Правда, одевались заморские гости странно и даже, на взгляд местных жителей, чудаковато. Юбки, свободные рубахи с кожаными жилетами и цветастые гетры. Ну, дикари, что с них взять? Какой уважающий себя мужчина напялит юбку? Курам на смех.

Впрочем, высмеивать кринтийцев не рискнул бы никто в Аркайле. Благородные праны знали, что дуэли не будет. Разрубят от плеча до пояса. Или кулаком по голове. А кулаки у них, как… Ну, да. Именно как кружки. Отребье, ошивавшееся в порту и в прилегающих кварталах, обитатели трущоб и всяческий преступный люд — от грабителей, не гнушавшихся убийством, до виртуозов-карманников — тоже опасались суровых бойцов с южного материка. Такому залезь в карман. Вначале сломает руку, а потом только будет разбираться, что случилось.

Леран рассчитывал хорошенько нажиться на постое наёмников. Ведь всем известно — кринтийцы охотно продают своё умение и свою силу правителям, ведущим войны. А войной в Аркайле пахло. Да что там пахло… Смердело, как из выгребной ямы. Новая герцогиня была серьёзно. Войска перебрасывались на юг, к границам мятежной провинции. Пехота, рейтары, артиллерия. Гвардия пока оставалась в столице,

но никто не сомневался — это временно. Как только Мариза соберётся с духом и даст команду к наступлению, её супруг — герцог-консорт и капитан гвардии — будет возглавлять войско. С прана Эйлии хоть и посмеивались за излишнее увлечение мадригалами, но не сомневались в его отваге и умении руководить войском. А пока кринтийцы торгуются с нанимателями, они должны пить, гулять, водить шлюх, бить посуду и ломать мебель. То есть заниматься всеми теми делами, которые пополняли, пополняют и будут пополнять мошну хозяина «Морского коня».

Но как же жестоко Леран просчитался!

Двадцать кринтийцев вели себя тихо и скромно, словно два десятка монахов, следующих в Унсалу во исполнение обета приложиться к мощам святых праведников в главном соборе. Не пили вина. Вообще. Ну, вот ни капельки. Как такое возможно, Леран не представлял. Двадцать здоровенных мужиков! Нет, девятнадцать, поскольку двадцатой была девица — высокая, стройная, излучающая опасность. Но и она тоже не пила вина. И пива. И крепких дистиллятов, которые изготавливают алхимики, чтобы потом продавать за большие деньги. Даже не нюхали горячительных напитков. Ели, правда, много и в охотку, но от разносолов, предложенных в «Морском коне» отказались в первый же день. Только попробовали сыр и копчёные колбаски. Ну, да… Сыр был с цвелью, а колбаски с лёгким душком, но ни один из прежних постояльцев Лерана этого не заметил бы. А тут, гляди какие, унюхали. Командир наёмников (страшнее болотного демона, аж жуть берёт…) приказал доставлять еду из соседнего заведения «Луна и грош», куда и перебрался бы по его словам, но не нашёл свободных мест в комнатах для постояльцев.

Ежевечерне кринтийцы раздвигали столы к стенам, бородач с испитым лицом и седой клочковатой бородой доставал волынку и начинал играть заунывные дикарские мелодии, а остальные пели и плясали. Пели громко и непонятно — Леран не понимал говора южан. Танцевали с грохотом и топотом, но ни один не проломил половицу и не споткнулся, чтобы расшибить лбом табурет.

Ни одной битой тарелки за десять дней! Ни одного сломанного стола или лавки! Ни одной порванной простыни! Ни единой жалобы от служанок!

Если сказать коротко и по-простонародному, то мечты Лерана заработать на постояльцах накрылись медным тазом.

Он попытался поговорить с командиром кринтийцев, Кухалом Дорн-Куахом, чтобы тот подыскал другое место для жительства, но натолкнулся на насмешливый, но решительный отказ. С той поры хозяину «Морского коня» ничего не оставалось, как смириться. Обращаться к «прикормленному» десятнику стражу он не рискнул. Властями можно угрожать человеку, если он пьянствует и буянит, но как, во имя святого Кельвеция, угрожать трезвеннику, чья вина лишь в том, что мало пьёт и есть? Даже наказание за громкую волынку в Аркайле не предусмотрено. Ну, просто местные маги-музыканты и менестрели не пользовались волынками, потому ни одному из герцогов не могло прийти в голову запрещать бесноватое дудение.

Леран тосковал, от нечего делать покрикивал на прислугу, торчал целыми днями за стойкой, в тщетной надежде подловить кринтийцев хоть на чём-нибудь, перетирал кружки и тарелки, считал мух, а по вечерам сходил с ума, слушая заунывную волынку, терзаемую Дигланом Дорн-Давом, как звали седобородого музыканта с пропитым лицом. Иногда кому-то из южан взбредало в голову поупражняться с мечом на заднем дворе, и тогда хозяин гостиницы молил Вседержителя, чтобы наёмник отрубил себе ногу, а лучше — голову. Но молитвы пропадали впустую. Никто из постояльцев даже палец не порезал за всё время пребывания в Аркайле.