"Фантастика 2024-46". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Кокосов хотел возразить, но Зимин в очередной раз его оборвал.
– Под дверь! – повторил он. – Под дверь! А еще шерсть везде! Вся одежда в шерсти, потому что они терлись о мою дверь! Я все время болел кошачьими болезнями, это удивительно омерзительно… Впрочем, я немного отвлекся. Экскурсия продолжается! Ну, Кокос, хочешь увидеть, насколько кривы кошачьи тропы?
– Я не знаю…
– А я знаю!
Зимин схватил Кокосова за руку и поволок по лестнице на площадку первого этажа.
– Стертые ступени, – сказал Зимин. – Стертые ступени, кривая лестница,
Зимин остановился, указал на дверь за № 1. Дверь выглядела сурово. Сквозь засаленное подъездное окно пробивался слякотный дневной цвет, в его печальных лучах проглядывала дверь, которая некогда была обита красным дерматином, теперь этот дерматин свисал рваными полосами, казалось, что дверь штурмовала разгневанная стая динозавров-недомерков. И небезуспешно – короб двери оказался изрядно выворочен, торчали наружу гвозди и тряпки утеплителя.
Зимин подошел к двери, сделал невиннейшее лицо и постучал в косяк. И сразу же, не дожидаясь реакции, принялся пинать дверь ногой, злобно и громко, отчего дрожал весь дом и дребезжали стекла.
Кокосов поглядел на Зимина вопросительно.
– Пригороды, – пожал плечами Зимин. – Простота нравов.
И продолжил стучать. От каждого удара из щелей в стенах высыпался мусор, Кокосов закашлялся.
– А звонок? – спросил он.
– Это муляж.
Зимин ударил дверь с повышенной силой, и она открылась с резким скрипом. Кокосов сморщился от затхлого запаха, вырвавшегося из жилища, впрочем, вполне могло быть, что запах продуцировало не жилище, а субъект, появившийся на пороге. Это был мужчина неопределенного возраста, с бородой, с татуировками, в трусах. Мужчина подслеповато уставился на Зимина, потом, кажется, опознал.
– Витя… – с ностальгическими нотками выдохнул он. – А помнишь, как пескарей на Поганке удили?
– А как же, – цинично кивнул Зимин. – Прямо как сейчас. Но об этом после. Сейчас о важном. А ну-ка, представься этому гражданину.
Зимин указал на Кокосова.
– А он не пристав? – прищурился мужчина.
– Ты не пристав? – на всякий случай спросил Зимин.
– Нет…
– Он не пристав, можешь быть с ним абсолютно откровенен. Представься, будь другом.
Мужчина в майке и трусах несколько – в меру сил – приосанился и произнес голосом, в котором чувствовались некоторые рудименты человеческого достоинства:
– Иван Арчибальдович.
И тряхнул остатками волос, и несколько завалился вперед, так что Зимину пришлось удержать его выставленной ладонью.
– Фамилиё назови, Арчибальдыч.
Иван Арчибальдович сконцентрировал человеческое достоинство в кулак, произнес с определенным вызовом:
– Холин. Иван Арчибальдович Холин.
– Дворянин, между прочим, – Зимин кивнул на Холина.
Кокосов вопросительно поднял брови.
– Потомственный, – с гордостью подтвердил Холин. – Мой род восходит к тем десяти родам…
– Не надо генеалогии, Холин, – остановил Зимин. – Это скучно.
– Я? Я про профессии пианист-виртуоз…
– Спасибо, Арчибальдыч, ты человек эпохи Возрождения.
Зимин бережно подтолкнул Холина в грудь и закрыл дверь. Холин не стал прорываться, затих.
– У него клавесин дома, – сказал Зимин, придерживая дверь. – Он на нем по пятницам играет. А еще Холин был в Японии. Кстати, там он немного помешался на самураях и прочей этой радости. Правда, не мультимиллиардер.
Кокосов промолчал.
– Идем дальше, – Зимин перешел от квартиры № 1 к квартире № 2. – Тут тоже много интересного.
Здесь дверь была в порядке, нормальная железная дверь с облупившейся краской, с глазком и с ручкой, номер был набран из десятикопеечных монет, приклеенных прямо к металлу. Правда, на двери не было звонка, он был выдран с мясом, из стены торчали два провода. Зимин осторожно соединил их, выпустив искру.
Внутри квартиры задребезжал звонок, и почти сразу дверь открыл бледный молодой человек, похожий и на вампира, и на продавца книг одновременно.
– Здравствуйте, – сказал вампир, – я Дрюпин.
Кокосов не выдержал и рассмеялся. Нервно так рассмеялся, схватившись за перила, так что лестница задрожала.
Дрюпин обиделся и захлопнул дверь.
– Понимаю, – сказал Зимин. – Тебе кажется, что это похоже на бред, да? А мне вот не кажется. Это Дрюпин.
Зимин указал пальцем в № 2.
– Василий Дрюпин, интеллектуал и анархист. Мы вместе учились с этим юным дарованием с третьего по одиннадцатый, это были не лучшие годы. Знаешь, в шестом классе мы с Дрюпиным отправились смотреть, как перевернулся маневровый локомотив, тут, кстати, недалеко. По пути мы нашли несколько пустых бочек, Дрюпин предложил проверить, есть ли в бочках керосин, и кинул в ближайшую спичку. В результате ему сожгло все волосы и брови и немного кожу. Он два года ходил лысым, но не поумнел.
– А в книге он технический гений… – протянул Кокосов. – Его, кажется, из Эдисона клонировали?
– Я думал, из Ползунова, – уточнил Зимин. – Хотя это не принципиально. Дрюпин в книге умный, а Дрюпин в жизни тупой и капризный. Еще моя мать его два раза на работу устраивала, один раз на заправку, другой раз в магазин автозапчастей. Его вышибли с обоих мест.
– За что?
– За леность и скудоумие. Его в текстильный колледж и то не взяли. И потом, с такой фамилией…
Зимин помотал головой.
– Нам в этом отношении гораздо проще, правда, Кокосов? Ты Кокос, я Зима. А вот Дрюпину пришлось несладко. Трудно жить, когда твоя фамилия является твоим же прозвищем. Его никогда не называли Василием, никогда не называли Васей, только Дрюпин. Дрюпин то, Дрюпин се. Знаешь, он в шестнадцать лет пытался сменить фамилию. Заявление написал, документы собрал, а когда пошел паспорт получать, оказалось, что его опять на Дрюпина оформили. Он и смирился. Теперь живет в безнадежности. Вот смотри.
Зимин еще раз замкнул провода и высек искру.