"Фантастика 2024-6". Компиляция. Книги 1-20

Мартыненко Всеволод Юрьевич

— Нет, не разочаровал, — ответил Денис. — Пожалуй, даже обрадовал и убедил.

— В том, что не такой уж ты и странный? — усмехнулся Ворон.

— Не только. Пожалуй, не стану больше расстраиваться по поводу отсутствия воспоминаний.

— Наконец-то, — хмыкнул Ворон. — Давно пора. Потому что в лучшем случае твои потерянные и позабытые близкие окажутся самыми обычными людьми, а вот в худшем… о… Я экспромтом могу назвать тебе с полсотни вариантов.

— Не надо, — попросил Денис, — я и сам горазд фантазировать.

— И если для того, чтобы ты осознал

ненужность и беспочвенность своих страданий, мне потребовалось обнажить душу… это даже не цена, так, фигня какая-то, — сказал Ворон и рассмеялся. — Прошлое, если подумать без патетики, не столь и важно на самом-то деле. Есть оно или нет, ты все равно остаешься тем, кем желаешь быть сейчас. В себя надо верить, в себя, а не в прошлое, будущее, кого-то или что-то. В гробу я видал все катарсисы, с которыми носится каждый второй, если не первый. Надо в себя верить и, по возможности, любить. И ныть поменьше — тоже надо.

— Ты это сейчас мне или себе посоветовал?

— Обоим, — сказал Ворон и поднялся с кресла. — И давай наконец расходиться по койкам. Я падаю, начиная с трех часов дня, и все никак не упаду, хотя уже никаких сил не осталось, настолько хочу спать.

— Конечно! — поддержал его Денис.

В дверях Ворон облокотился на косяк и обернулся.

— Будем жить, Дэн, — сказал он.

— Непременно.

Глава 21

— И что такого в этом комбинезоне? — Никита рассматривал себя, словно заправская модница, только зеркала в полный рост не хватало. — Чем он отличается от того, что выдали бы в ИИЗ, ума не приложу.

— А ты Толкина читал? — спросил Денис.

— Да, но я не любитель подобного рода литературы. Не понимаю, чего хорошего в чтиве не про реальную жизнь. — Он не хотел задеть «мальчишку Ворона», но словесные шпильки получались как-то сами собой. Никита обычно соблюдал субординацию и понимал, что Дэн опытнее него в обращении с оружием и на хорошем счету в институте, но для него, как и для многих молодых людей, возраст имел первостепенное значение.

Никита с легкостью признавал старшинство Дима и соглашался быть младшим (да он и являлся таковым), их связка казалась идеальной: мудрый учитель и ученик. Никита мог бы вытерпеть и Ворона, если бы тот вел себя иначе, но вот признавать командиром Дэна отказывался наотрез. Он чувствовал себя так, как если бы его заставили подчиняться ученику последнего класса средней школы, — унизительно.

— О вкусах не спорят, — ответил Дэн, совершенно не уязвленный тем, что его предпочтения подвергли критике. — Однако я не о том. Если помнишь, эльфы подарили Фродо плащи, надев которые удавалось стать незаметными. На нас сейчас — нечто очень похожее.

Никита фыркнул:

— Врешь, я ведь тебя вижу.

— Это потому, что я двигаюсь, — пояснил Дэн и, отступив на несколько шагов, сел на корточки и застыл.

Никита вынужден был признал, что, если бы не держал его взглядом, мог и не заметить, однако чувство противоречия взяло свое, и он заявил:

— Вижу все равно.

— Ник, обернитесь ко

мне! — послышался сбоку голос Ворона.

Никита посмотрел в ту сторону, откуда слышался голос сталкера, и не увидел его. Темно-серый асфальт, местами потрескавшийся; отбойник, разделявший потоки автомобилей; бетонные перекрытия моста, ведущего через стену в когда-то благополучный спальный район Ясенево, Нечаев, стоящий рядом с машиной и чему-то улыбающийся, — и никакого Ворона!

— Ну как? Видно? — рассмеялся тот. — Или все же нет?

— Тьфу… чертовщина, — выругался присутствующий здесь же следователь Щищкиц и прикрикнул: — Хватит ваших демонстраций, Ворон! Устроили балаган!

— Хватит — значит хватит, — произнесла пустота голосом сталкера и сбросила капюшон. Возникла черная шевелюра, лицо с неизменной усмешкой и руки, а вот нижняя половина тела, оставшаяся неподвижной, полностью мимикрировала под окружающий ландшафт.

— Да твою ж мать! — вырвалось у Щищкица. — Ёшкин кот!

— Еще скажите: Чеширский, — фыркнул Ворон и поднялся с колен. Комбинезон при движении стал видимым и снова ничем не отличимым от обычного серого — городского типа, которые использовали, например, полицейские силовики.

— К чертовщине это не имеет никакого отношения, Щищкиц, — холодно бросил Нечаев. — Не путайте соленое с кислым.

— Это как сказать… — заметил следователь. — Вот отец Онофрий совсем иного мнения.

— Это который некогда свой клан держал? Ну-ну, — фыркнул Ворон. — Знаете, на чем он поднялся? Неоперившихся птенцов бросал в самое пекло, а потом кто-нибудь из стариков забирал то, что молодежь из этого пекла принесет, если не окочурится. Гробился в клане каждый третий. Вашего Онофрия засудить бы, да только, когда соответствующий закон вышел, он очень быстро прикрыл бизнес.

— Не знаю, — сказал Щищкиц. — Это ничего не доказывает. Никогда не поздно покаяться в грехах.

— Роскошно! — рассмеялся Ворон. — И это говорит представитель власти! Что ж, это придает фразе особенный шик.

Щищкиц скрипнул зубами.

— Я просто верующий человек, Ворон, и уверен в искреннем раскаянии людей, примкнувших к церкви.

— Я тоже не атеист, только к вашей религии не имею никакого отношения. Мразь же, избежавшая наказания и начавшая поучать других, раскаяться не может, — заявил он и сменил тему: — Кстати, Ник, посмотри теперь на Дэна. Сумеешь найти?

Никита вынужденно признал свое поражение.

— Вот и думай теперь, — наставительно произнес Ворон. — Если по нам откроют огонь или надо будет спрятаться, комбинезоны выручат даже на открытой местности. Только капюшон не забудь накинуть. Однако с мутантами в прятки играть не советую.

— Почему это? Против черных быкунов прокатит, — уверенно заявил Никита.

— У них есть нюх, как и у многих зоновых тварей, потому не советую экспериментировать.

— Нет, постойте! — воскликнул Щищкиц и попробовал взять Ворона за плечо. Тот ушел в сторону плавным и быстрым, каким-то кошачьим движением. Следователь ухватил пустоту и от неожиданности покачнулся.