"Фантастика 2024-81". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Бог Амон – это имя Зевса у египтян. Его самый знаменитый храм в Египте был в оазисе Сива. Однажды персидский царь Камбис II, покоряя Египет, отправил пятьдесят тысяч воинов захватить Сиву, но они бесследно исчезли, а сам Камбис впоследствии был поражен безумием. Те же, кого бог Амон выбирал сам, становились великими. Перед завоеванием Персии Александр Македонский прибыл в Сиву. Оракул храма объявил ему о его божественной природе и назвал законным фараоном Египта. Единокровный брат Александра Птолемей I имел дочь Арсиною, которую здесь, в Сиве, бог Амон выбрал в жены. Став соправительницей фараона, она получила
Клеопатра, самостоятельная и деятельная, с развитой интуицией и цепкой хваткой, знающая магию и десять иностранных языков, отличалась острым умом, чарующим голосом и неодолимым обаянием. Эта смуглая черноволосая гречанка могла молниеносно соблазнить мужчину, волшебным образом влюбив его в себя, могла легко манипулировать мужским полом, вызывая сначала страсть, чувственное влечение, а затем – желание исполнить любой ее каприз. Манящий запах этой женщины, усиленный розовым маслом, привязывал партнера намертво.
Клеопатра, получая божественные знаки и подсказки, была одержима идеей править миром, как великие фараоны Тутмос III и Рамсес II, сокрушившие армии многих государств, или как Птолемей I, завоевавший Киренаику, южную Сирию, Кипр и множество греческих полисов. Отстранив от управления брата и клику министров, Клеопатра стала принимать решения сама.
Евнух и главный министр Потин, военный министр Ахилла и начальник дворца толстяк Теодат, имеющий почетный титул «воспитатель фараона», в тронном зале, озираясь, говорили вполголоса, иногда переходя на шепот:
– Она отстранила нас от управления!
– Проводит проримскую политику, как ее отец!
– Подняла налоги, чтобы выплатить долг Риму!
– Выдала новому наместнику Сирии убийц его сыновей!
– Владеет магией! Умеет делать золото из других металлов!
– У нее есть воля, это опасно!
– Приказала снизить содержание серебра в монетах вдвое, собирается провести деноминацию!
– О, надо что-то делать!! – закричал Потин.
– Я скажу, что делать! – «Воспитатель фараона» заговорщически посмотрел на царедворцев. – Воспользуемся ситуацией. Плохой разлив Нила в этом году вызвал неурожай. Конечно, виновата она! Пустим слух, что возникла угроза голода, возмутим народ, усилим антиримские настроения, отправим подстрекателей бунтов во все номы. Пусть египтяне требуют ее казни и грозят прекратить ирригационные работы!
– Иностранные наемники тоже настроены против нее, – сказал Ахилла. – Это надо использовать.
– Среди жречества пустим слух, – высказался Потин, – что новым фараоном будет не грек, а египтянин, а столицу вновь перенесем в Мемфис. Жрецы этого хотят, они отвернутся от нее.
– Да будет так!
Все трое, довольные планом и решительно настроенные добиться победы над женщиной, пошли воплощать задуманное.
Клеопатра все слышала. С самого детства она изучила тайны дворца, построенного так, чтобы ни один секрет не укрылся от фараона.
Бывшие солдаты Габиния, галлы и германцы, обозленные на Клеопатру, оцепили дворец, а толпа возбужденных египтян, ведомая подстрекателями, ворвалась в него и беспрепятственно вломилась в покои царицы. В большом зале, украшенном традиционными фресками и цветами, среди голубых колонн в виде папируса, журчащих фонтанчиков и красных ковров, полулежа на золотых ложах, облокотившись на
– Клеопатра! – Он вертел головой по сторонам, пытаясь угадать, где подлинная царица. – Ты виновна в бедах Египта. В Александрии голод!
Резко подойдя к одной из девушек, сорвал вуаль. Узнав рабыню, растерялся, но закричал:
– Клеопатра, ты виновна в том, что хочешь изгнать своего брата, законного правителя Египта!
Подскочив к другой «царице» и сорвав с ее лица вуаль, увидел черную рабыню и, взвизгнув, отбежал назад. Семь женщин встали с лож и с достоинством, гордой осанкой, мягким шагом с красивой походкой выстроились перед возбужденной толпой. Заговорила та, что в центре:
– Александрийцы, вы именуете меня «Наша владычица и великая богиня». Неужели вы поверили лжецу Потину? Египет возвысится при моем правлении. Я повелела восстановить самые почитаемые из разрушенных храмов, строю храм в честь Хатхор, а новый канал, который я приказала прорыть, принесет нильскую воду в Александрию в избытке. Народ любит меня. Я – Изида, дочь бога Амона-Ра!
Потин закричал:
– Не слушайте ее! Она порождение зла, исчадие тьмы, гнусная обманщица, развратная девка! Смерть отродью бога Сета!
Толпа зарычала, загудела, двинулась на «цариц». Строй девушек сомкнулся. Их стало шесть. Потин принялся срывать с каждой вуаль. Клеопатры не было… Сбежала!
– Ищите ее во дворце!! – истошно заревел он и, увлекая толпу за собой, выбежал из зала.
Сенат в Риме постановил, что Цезарь – враг народа, так как не сложил полномочий главнокомандующего в Галлии по окончании срока проконсульства и не распустил войска. Он – угроза для Рима! Законопроект готовил Помпей, чья популярность росла с каждым днем. Устранение Цезаря с политической арены открыло бы ему путь к единоличной власти. Вето на постановление сената наложил Антоний, которого Цезарь предусмотрительно провел в народные трибуны. Теперь жизни Антония грозила смертельная опасность. Переодевшись в раба, на повозке, запряженной ослами, ночью он бежал из города. Республику лихорадило: Красс погиб на войне, триумвират развалился, произошли вооруженные столкновения, Клодия убили, его отряды мстителей распустили, прокатилась волна политических процессов, начался разгул самых диких страстей. Умерла во время родов Юлия, дочь Цезаря и жена Помпея. Двое политиков больше не доверяли друг другу и, разругавшись вконец, стали непримиримыми врагами. В Риме объявили о наборе войск. Все шло к гражданской войне.
Цезарь с одним легионом и трехстами всадниками из Галлии выдвинулся к реке Рубикон – северной границе Италии. Переход через эту реку войскам категорически запрещался законом. Рим – первая цивилизация, основанная на соблюдении законов.
– Проконсул! – Антоний на коне подъехал к Цезарю. – Сенат воспримет переход границы как мятеж, а мятежника ждет казнь.
– У меня есть повод для вторжения: тебя хотели убить – а что это, как не угроза священной неприкосновенности народного трибуна?! – громко, чтобы слышали все, сказал Цезарь, а сам подумал: «Если я откажусь перейти Рубикон, это принесет мне несчастье, но если я перейду его, это принесет несчастье всем».