"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
В сопровождении вассалов и гостей (правда, зарубежное представительство ограничивалось одной Алирой, которую сопровождала выпущенная из узилища Диана) переместились на специально сколоченную трибуну, чтобы насладиться созерцанием казней. Отвратительное зрелище, скажу я вам. Но все были довольны — много, разнообразно, с огоньком, так сказать. Но все равно больше я таких представлений устраивать не буду. Я так сахарный диабет заработаю — мне Изабелла своими нежными пальчиками буквально ежеминутно в рот орешки в меду вкладывала, чтобы у меня физиономия так недовольно не морщилась. Это она мне так свои действия пояснила,
На том, чтобы дождаться этого момента, я-то хотел раньше сбежать, Изабелла настояла. Очень уж она переживала за графа. Правильное четвертование — штука тонкая. Тут любая оплошность будет понимающими в этом деле толк гостями замечена и потом станет неприятной для герцогской четы сплетней.
Как было в моем мире? У нас, если мне память не изменяет, осужденному, не мудрствуя лукаво, поочередно отрубали разные части тела и могли даже сразу начать с головы — если особую милость хотели оказать. В просвещенной Франции, будущей родине всех и всяческих свобод, разрывали на части четырьмя лошадьми.
Тут процесс был сложнее. Приговоренному следовало одновременно отрубить руки и ноги падающими по специальным направляющим лезвиями топоров (этакие переносные гильотины), а потом уже голову. При этом высоким уровнем исполнения считалось, когда удары наносились по суставам — коленным и локтевым. Все это требовало от палача ювелирной точности в работе и долгих математических расчетов. Чтобы не ударить лицом в грязь Роджер ночью накануне даже репетицию с замерами на помосте для будущей казни провел и расчертил, куда и как должны будут положить главное действующее лицо (графа), и на какие метки помощники Роджера установят свои гильотины.
К радости Изабеллы все прошло на ять. Зря она переживала, а я зря еще граммов двести орехов сжевал.
И, конечно, пир. Куда же без него? Здравицы, тосты, вино рекой, запеченные бараны, начиненные какими-нибудь перепелами, сами перепела, начиненные орехами, и так далее — груды различной снеди на любой вкус и море выпивки.
Кстати, отдельный стол, пусть и чуть в стороне, был установлен для моих верных карликов. На этот раз им не нужно было никого смешить. Они были гостями, заслужив эту честь верной службой. Такое я им поощрение придумал.
Правда, никто этого, похоже, не понял, и то, что карлики не кувыркаются и не бьют друг друга по головам, а сидят, как и гости, за столом, было всеми воспринято как наиболее смешная шутка на редкость остроумного Великого герцога Юма. Новая, никем еще не опробованная, незаезженная. В результате, то один граф или барон, то другой бросали взгляд на моих шпионов и разражались неудержимым смехом. Подозреваю, что теперь во многих замках постановка «карлики сидят за столом» станет хитом на ближайший сезон зимних пиров.
В остальном все было, как обычно. Через три — четыре часа кого-то тошнило, и он вытирал рот скатертью, кто-то пытался справить малую нужду за портьерой, из коридора доносился счастливый визг жены какого-нибудь упившегося аристократа, которая попала в объятия молодого гвардейца. Хорошо, в общем,
С подарками вышел облом. Что за несправедливость такая? В Турвальде после незаконной свадьбы надарили всего на два каравана, и все там же и осталось. Пусть Конрад Третий подавится нашим с Изабеллой имуществом. А в Юме принято по-другому. Тут нужно обязательно отдариваться. Мне — не нужный мне кинжал с рукоятью настолько усыпанной разными камнями, что его в руку не взять, я в ответ — такой же меч. Мне — золотой кубок тонкой работы, с меня — блюдо из «того же материала». И так далее. У Изабеллы дела шли не лучше. Ей украшение, она — отрез дорогой ткани, ей — какие-то изумительные кружева, она — шитый золотыми нитями чепрак на лошадь. Остались при своих. Никаких приобретений. Только время потеряли.
А купцы местные и вовсе, считай, кинули. Горцы мои — народ прижимистый, а купцы юмские — особенно. Хотя и богаты до полного безобразия. Впрочем, может, поэтому и богаты? Преподнесли мне вскладчину украшенную золотом кирасу и полный комплект конской сбруи. И все. Я им в ответ пообещал, что ничего в налогах менять в худшую для них сторону не буду. А они-то рассчитывали на снижение. Сейчас. Пусть благодарят, что не увеличу. Пока. Потом, может быть, и введу какие-нибудь специальные сборы. На строительство дорог точно введу.
Но этот печальный нюанс выяснился только на пятый день праздников, когда все немного протрезвели. А пока меня ждала волнительная вторая первая брачная ночь. Хотел, честно говоря, просто сразу после пира увести Изабеллу в свою спальню, но она воспротивилась.
— Ричард, ну, пожалуйста, давай сегодня сделаем так, как я все задумала, — не люблю, когда девушки канючить начинают, тут нужно сразу соглашаться, потому что все равно сделаешь все так, как они хотят. — Ты иди к себе, а потом тебя пригласят ко мне. Мне еще кое-что приготовить нужно.
Пошел, в смысле, конечно, удалился (великие герцоги не уходят — они торжественно удаляются). Короче, побрел в свои покои ждать, что там сейчас Изабелла учудит. Времени, чтобы что-то придумать затейливое, у нее было достаточно, пока взаперти сидела.
Наконец, явилась Мира. Это та, которая была Мирандой, которая едва моей женой не стала, которая дочь графа Сиверса, которого я понизил до барона, а на днях вернул ему графское достоинство и даже часть конфискованных земель отдал (не все, конечно).
— Ваша светлость! — провозгласила так, будто я глухой, или она собирается конкуренцию герольду составить. — Ее светлость Великая герцогиня Юма и ваша любящая супруга Изабелла ждет вас в своей опочивальне! Позволите мне провести вас?
Ну, пошли, коза. Веди меня. Можно подумать, я не знаю куда идти? Кстати, об этой Мире пару слов скажу. Это как же мне повезло, что Сиверс не успел моего предшественника в этом теле с ней окрутить! Когда впервые ее на коленях в своем лагере увидел, такая напуганная была. И потом — тише воды, ниже травы. А вот когда ее отец уехал тащить службу на границу, она развернулась! Куда что делось? Просто оторва из оторв. Ей как раз через месяц после нашей свадьбы шестнадцать лет исполнилось — здесь это возраст совершеннолетия для девушек. Уфф. Хорошо, что ее отец этого не видит и, надеюсь, не знает. Хотя, конечно, добрые люди найдутся, расскажут.