"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
Вечером сидим в малом зале приемов моего замка. В камерной, так сказать, обстановке. Элениэль уже отмыли, накормили и накачали снотворным. Завтра с ней разбираться будем. Сегодня ни она, ни мы к этому не готовы.
Нас четверо. Помимо меня, Хольмаг с перевязанной ногой и развалившийся в кресле, Изабелла и Сигрид. Две последние о чем-то уже час как мило воркуют. Судя по доносящимся отдельным словам, жалуются друг другу на своих глупых, непутевых и неуправляемых мужей. А мы с Хольмагом выпиваем и говорим о нашем, о мужском. Оружие и преимущества разных его видов уже обсудили. Перешли на
— Слушай, герцог, — говорит он, пытаясь по-дружески хлопнуть меня своей лапищей по плечу, но, к счастью, не дотягивается и вместо этого берет здоровенный кубок, из которого тут же отпивает добрую половину. — А ты той, ну эльфиечке, из-за которой сегодня так славно подрались, ну раньше… Как она в постели? Мне вот, признаюсь, не довелось. Жена, — он косится на Сигрид. — Не дала. Взбеленилась так, когда я в первый вечер потащил девку к себе, что я еле-еле отбился. И потом следила все время. Она у меня такая… Люблю я ее.
— Нет, — обламываю я его желание послушать захватывающий рассказ. — Я тоже нет.
— Ааа… — тянет он, понимающе. — Тоже жена строгая. Ну, ты все-таки как-то исхитрись. А то столько мы сегодня из-за нее сил потратили. Жалко будет, если не воспользуешься…
Хорошие, в общем, ребята оказались. Зря я на них наговаривал… Будем дружить семьями, мелькает у меня сквозь винные пары, мысль. Можно будет дачку там в лесу забабахать, летом отдыхать туда будем ездить, с Хольмагом шашлычок замастырим. Эх…
А с Элениэль да. Это он верно сказал. Надо будет. Только пусть сначала в себя придет.
Глава 19
Интерлюдия. Элениэль
Элениэль проснулась в мягкой постели, на белоснежном белье и первые несколько мгновений ей казалось, что все это только сон. Что сейчас она вернется к реальности и окажется снова в своей клетке, на грязной подстилке и не в чистой, распространяющей приятный запах лаванды ночной рубашке, а в своих обносках.
Но нет, это было не сновидение. Девушка окончательно очнулась и вспомнила вчерашний день. Жуткий стыд, когда ее на цепи, как собаку, выставили на всеобщее обозрение, а главное — ее в таком виде увидел герцог Ричард, его теперь уже, несомненно, жена Изабелла (их свадьба должна была состояться больше трех месяцев назад — на следующий день после ее побега), дроу Диана (интересно, она уже залезла в постель к герцогу?). А она даже не прислуга, не рабыня, она — собака жены вождя оборотней Хольмага Сигрид.
Ее поймали на второй же день, как она достигла леса. Группа молодых охотников оборотней внезапно окружила ее на небольшой поляне, а у нее уже не было сил, чтобы оказать им сопротивление. Да и оружия никакого не было. Та заостренная палка, которую она накануне подобрала, против двух десятков воинов в своей звериной ипостаси считаться чем-то серьезным не могла. А потом они приняли свой человеческий облик и уселись решать, что им делать с ней дальше.
К счастью, предложение самого юного и нетерпеливого из них сразу насладиться всем по очереди ее телом не было принято.
— Это будет оскорблением для нашего вождя, если мы приведем ему пленницу, которой сами уже воспользовались, —
Рисковать гневом этого неизвестного Хольмага никто не решился. Поэтому ее, связав за спиной руки, повели дальше в лес. Тогда она была этому не то, чтобы рада, но посчитала удачей. Стать жертвой двух десятков оборотней, некоторые из которых при насилии над пленницами еще и любили, как ей рассказывали когда-то, принять облик животных? Но вот когда она увидела того вождя, к которому ее вели, и услышала, что ее ждет, девушка подумала, что, может быть, лучше бы ее убили прямо там на поляне.
— Ого, какая славная добыча! Эльфийка! У меня еще ни разу не было эльфийки! — огромного роста оборотень шумно втянул носом воздух, принюхиваясь к Элениэль. — И еще нетронутая вами? Ничего, всем достанется! Но только после меня! — он довольно хохотнул. — Тащите ее в ригу! Пока Сигрид не видит, — добавил он, огладываясь на окна высокого деревянного дома, впрочем, сложенного из толстых бревен весьма искусно и украшенного богатой резьбой. — Там ее спрячем, а то всем тут не поздоровится.
Молодые воины радостно загоготали и втащили девушку в сарай, где были сложены снопы уже обмолоченной пшеницы. Одежду с нее просто сорвали, не заботясь о ее сохранности.
Внезапно, когда вождь уже почти был готов приступить, в ригу с грозным рычанием ворвался огромный белый барс. Зверь встал возле Элениэль и ощерил свои огромные белоснежные клыки.
— Это будет лучший выход. Сейчас он меня загрызет. И все, — подумала девушка, закрывая глаза.
А когда открыла, то увидела довольно молодую женщину с красивыми, правильными чертами лица и удивительно белыми волосами (почти, как у Ричарда, невольно отметила Элениэль), которая, стоя перед возвышавшемся над ней на две головы вождем, нещадно лупила его по щекам.
— Кобель, кобель, кобель, — приговаривала она при каждом ударе, от которых мужчина даже не смел защищаться и только тряс головой. — Я же тебя предупреждала, что кроме меня у тебя никогда и никого не будет! Что? Юность свою решил вспомнить? Забыл?! У нас дочь пропала, а ты и твои бездельники решили с девкой вместо того, чтобы ее искать, развлечься?
В общем, она стала собственностью той женщины, которая и оказалась грозной Сигрид — умной и очень ревнивой женой вождя Хольмага. Последний еще ни один раз пытался воспользоваться любым подходящим моментом, чтобы все-таки заполучить себе Элениэль — похоже, для него это было какой-то интересной игрой, но Сигрид была начеку. И каждый раз его поползновения пресекала.
К сожалению, в своей ревности винила она в происходящем и Элениэль, так что обращалась с ней крайне жестоко. Особенно тяжело стало, когда в риге установили большую клетку, в которой эльфийка с тех пор и жила. Сначала она подумала, что это Сигрид для нее придумала такую пытку, но потом поняла, что клетка нужна была для того, чтобы Хольмаг не мог до нее добраться. Ключ Сигрид всегда держала при себе.
— Хватит сидеть здесь, — заявила на второй месяц Сигрид, входя в ригу и отпирая клетку. — Пора, собачка моя, поработать.