"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
Из чьих постелей ее только не вытаскивали! Не из чьих не вытаскивали. Взрослая уже. Сама по утрам вылезает. За неполные два месяца она, по-моему, и по докладам моих карликов, по два раза прошлась по всему десятку дроу. Уделила самое пристальное внимание двадцати моим лейб-гвардейцам в полном составе. Навестила или пригласила к себе всех загостившихся вассалов, нисколько не смущаясь некоторым недовольством их жен, за что однажды была наиболее ревнивой оттаскана за волосы. Нет, нравы здесь достаточно свободные, но это — когда в меру! А тут уже явный перебор. Дошло до того, что чуть не затащила в свою комнату слугу, который поздно вечером мне, мне!, подогретое вино нес. Еле отбился парень. Изабелла так и вовсе
Надо бы на нее Родрика натравить. Он у нас достопочтенный, ему и карты в руки. Но у него и у самого нос в пуху — увлекся в последнее время не только рядовыми служанками. Отбил у меня Гру! Вот хрыч старый! Правда, не старый он — тридцать пять ему только, молодой совсем мужик. Только с тонзурой. Но все равно! С другой стороны, справедливости ради надо отметить, что инициатива исходила как раз от гномки. Как она могла? Случилось все в тот день, когда она пришла в себя после снотворного дроу, и Родрик пришел к ней в комнату, чтобы допросить. А та в постели лежит, одной простынкой укрыта. Это мне Родрик потом рассказывал, винясь в содеянном. И улыбается, чертовка, этак призывно. Предложила на кровать дядюшке присесть. Руку ему на ногу свою положила. Ну, дальше понятно. Теперь они практически официально вместе живут. Грешат в неосвященном церковным ритуалом сожительстве. Пусть оформляют отношения уже. Здесь целибата нет, так что может дядющка на Гру жениться. Не случалось, правда, раньше никогда, чтобы гномка не за гнома замуж вышла. Так кто же знал, что они такие красотки? Ничего страшного. Будет первой и станет «госпожой достопочтенной». Не замок, а какой-то дом свиданий устроили мне тут все. Надо порядок наводить.
Пришел я в спальню Изабеллы… А там — воссоздана почти точная копия ее опочивальни в Турвальде.
— Я хочу, чтобы все было, как в первый раз, только по-другому, — выдает она мне чудо логики и последовательности, выходя из-за ширмы в рубахе до пят и с тем самым так меня тогда подивившим разрезом на нужном месте.
И мне такую же подает.
— Ричард, давай мы сделаем вид, что у нас с тобой никогда ничего не было. Хорошо? И мы оба совсем неопытные?
Хм… Ролевые игры у нас? Тогда, может быть, лучше в пассажира и стюардессу поиграем, или там в медсестру и пациента? Мне один раз довелось. Но тогда дама в студентку нарядилась, а я был строгим преподавателем, которого она за оценку на экзамене соблазняла. Но могу и невинного юношу изобразить. Тем более, что уже не помню, сколько ночей не спал нормально. Вымотался в край. А невинному вроде как особо активничать не надо. Так что согласен.
Натягиваю свою хламиду. Девушка в это время вытягивается на постели по стойке смирно, плотно сжав ноги и зажмурив глаза. Изображает страх перед первой близостью. Тут у меня заминка возникает.
— Милая, а до какой степени я неопытен? — спрашиваю.
— Ну, служанки у тебя, конечно, уже были, но не более того, — уточняет содержание моей роли жена.
Встаю, выдергиваю ее одним движением из кровати, прижимаю животом к столу, начинаю задирать подол. Играть, так играть. Служанки, так служанки.
— Нет! — останавливает меня госпожа режиссер. — Служанки у тебя были, но со мной ты стесняешься. У тебя ведь еще никогда не было благородной.
Ага. Снова ложимся. Начинаю осторожно гладить ее по плечику. Делаю это медленно. И чувствую, что начинаю засыпать. Движения мои становятся все слабее, глаза слипаются. Мне начинает сниться, что я один в своей квартире
А потом мне становится очень хорошо, потому что я чувствую, как нежные руки задирают на мне мою смирительную рубашку, ласкают там, где это особенно приятно, а потом что-то мягкое и теплое садится на меня верхом.
— Раз так, то сегодня ты будешь моим сонным, милым пони, — шепчет мне на ухо Изабелла.
Хорошо, значит — я не дома, значит — буду пони, мысленно соглашаюсь я.
— А я буду на тебе кататься. Тихонечко. Как в детстве делала на моей первой лошадке.
И она на мне куда-то едет. Долго. Не спеша. Очень приятно. Я и не сплю, и не бодрствую. А она все едет и едет. Наконец, мы достигаем конечной точки ее путешествия. Одновременно. И девушка с меня слезает.
Все, наверное, я уже в конюшне, можно засыпать, думаю я, крепко прижимая ее к себе.
Теперь вот шутим друг над другом. Она мне поминает мое позорное выступление той ночью, и говорит, что я был великолепен в роли тихого пони, а больше всего ей понравился гвоздик, который всю поездку торчал из седла. А вот это уже обидно — там не «гвоздик» был, а такой «гвоздище», о каком подавляющему большинству только мечтать остается. Я ей, в свою очередь, ставлю на вид, что она в свою первую брачную ночь достигла блаженства не с мужем, а катаясь на пони, напоминаю, что теперь я знаю, почему она так любит верховые прогулки, и грожусь подарить деревянную лошадку.
Глава 16
Интерлюдия. Элениэль
Элениэль аккуратно сняла со своего плеча мужскую руку и, осторожно перевернувшись на бок и упершись локтем в подушку, начала разглядывать лицо спящего. Своего Господина. Сегодня он был особенно нежен.
Долго, очень долго гладил и ласкал ее грудь, едва касаясь, потом переходил к бедрам, тоже очень легкими прикосновениями, будто случайно, задевал лоно. Снова возвращался к животу, к груди, проводил пальцем по шее, и опять шел вниз, исследуя каждый изгиб ее тела. И целовал — нежно, только касаясь ее губ своими. И она дрожала, по телу проходили судороги и волны тепла, которые все чаще и чаще взрывались неописуемым наслаждением внизу живота. Она стонала и тянулась руками, чтобы обнять его, но он каждый раз мягко ее останавливал и продолжал эту сладчайшую пытку. А потом он раздвинул ее ноги, лег сверху и… На этот раз он все делал медленно, давая ей прочувствовать каждое мгновение.
— Элена, Элена. — прошептал он ей в ушко и, крепко прижав к себе, резко остановился, вдавливая ее всем своим весом в постель.
И она забилась в его руках в конвульсиях экстаза. Это длилось очень долго, ей показалась, что целую вечность, а он все не отпускал. Ощущения были такими сильными, что она в какой-то момент даже потеряла сознание.
Элениэль и сейчас еще чувствовала его в себе, хотя он уже давно спал. Она подняла свободную руку и коснулась своей груди — так же легко, как это делал он, и едва опять не застонала от захлестнувших ее тут же сладостных ощущений. Нельзя, одернула она себя. Так можно разбудить его. Господина.
Он, правда, не любит, когда она его так называет, но что поделать, если ей это так нравится, что иногда она себе позволяет вызывать недовольство на его лице. Сам он дал ей новое имя. Элена. Уже третье в ее жизни. Элениэль. Та была принцессой эльфов — гордой и неприступной. И редкостной дурой. В последнем девушка была абсолютно уверена. Эли. Эта была лишенным эльфийской магии изгоем и телохранительницей принцессы Изабеллы, теперь Великой герцогини и его жены. И тоже умом не отличалась. И вот Элена. Счастливая, получившая величайшую награду. Незаслуженную — за все те глупости, которые совершила, и справедливую — за страдания, которые ей пришлось пережить.