"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29

Кистяева Марина

Дама смотрит на меня и постепенно в ее глазах начинает появляться понимание.

— Короче, — заметив это, уже без всякого пафоса продолжаю я по-деловому. — Соблазните Гастона, выйдите за него замуж. Станете сначала герцогиней Заречья, а вскоре и королевой Турвальда. Условие — четкое выполнение моих указаний и никакой самодеятельности. Понятно?

— Ваша светлость, — приседая в реверансе, отвечает графиня. — Вы так тонко уловили то, что я испытываю по отношению к герцогу, вашему дяде. Я поступлю так, как вы советуете. И, конечно, мне никогда и в голову не придет ответить черной неблагодарностью

тому, кто меня к этому счастью ведет. Вам, ваша светлость, я всегда буду искренне предана.

Бойкая графиня оказалась. Уже через два дня бедняга Гастон собирал для нее на клумбах в замке цветы и пытался исполнять серенады. К счастью, днем, а не ночью. Голос у него отсутствует напрочь. Как и музыкальный слух. ДеВержи благосклонно принимала его неуклюжие ухаживания, посылала улыбки и воздушные поцелуи, одновременно с завистью следя за тем, как неугомонная Мира напропалую флиртует с лендлордами ее свиты. Ничего, подумал я, вот выйдет замуж за Гастона, станет королевой и потом наверстает. С таким пентюхом, как дядюшка Изабеллы, это никаких проблем не составит. Впрочем, и ему что-то тоже перепадет.

В результате, уже через месяц Заречье в полном восторге пало к ногам Гастона. И графини ДеВержи. Для укрепления своих позиций Гастон в первый же день своего правления объявил, что отныне для всех заречинцев отменяются все пошлины при продаже своих продуктов в Юм.

— Будем создавать единое экономическое пространство, — объяснил я это свое решение Родрику накануне. — У нас все равно положительный торговый баланс сохранится. Не переживай. У нас товары высокого передела, больше добавленная стоимость. Так что ничего не потеряем. А на продуктах питания сэкономим.

Родрик покивал и пошел, как мне кажется, осмысливать сказанное мною. Он все реже и реже со мной спорит. Увидел, что пока все мои решения идут герцогству исключительно на пользу.

Со следующей стадией моего плана по ползучему захвату Турвальда едва не возникла проблема, которая, впрочем, потом обернулась для нас важнейшим плюсом. Нет, Конрад Третий армию не собрал и против бунтовщиков-сепаратистов не кинул. Он настолько обалдел от произошедшего, что пребывал в прострации, пытаясь сообразить, как так получилось, что у него враз полстраны оттяпали.

В Заречье, к герцогу Гастону прибыл собственной персоной архиепископ Гилберт. С целью умиротворить недовольных и восстановить территориальную целостность Турвальда на основе взаимоприемлемых компромиссов. Думал, что легко убедит недалекого Гастона во всем, в чем только захочет.

Вот только принял его не герцог Гастон, а барон Густав. А это две очень большие разницы. И архиепископ сразу это понял. Как только вошел в залу замка графини ДеВержи, ставшего временной резиденцией правителя только что образованного независимого герцогства.

— Так это ваши происки, герцог Ричард! — воскликнул он, увидев меня. — Вы, значит, не только темный маг, но и изощренный интриган, каких поискать?!

— Десятина, — ответил я ему, не обращая внимания на этот выпад.

— Что десятина? — недоуменно спросил меня он, сбившись со своего наступательно-обличительного настроя.

Нет, все-таки и в церкви есть недоработки по развитию быстроты мышления. А ведь это один из верховных

иерархов. Быстрее нужно соображать. Не стоит мне всех по Родрику мерить. Видимо, он удачное исключение.

— Конрад десятину церкви ведь не платит теперь? — задал я вопрос, ответ на который прекрасно знал. — И доходы от проведения церемоний потеряны, а еще от заверения различных документов. Не так ли?

Гилберт поперхнулся и кивнул.

— А вот я, хоть и темный, как вы выражаетесь, маг, а в своем Юме слежу, чтобы все эти доходы неизменно поступали в церковь.

Лукавлю, если быть честным. Мелочевка разная поступает. А вот десятина сразу уходит на разные важные социальные проекты, реализацию которых церковь в Юме взяла на себя. А куда бы она от меня делась? С другой стороны, это и ее престиж поднимает. Так что никто не жалуется.

— И подумайте, архиепископ, какой соблазн для других королей последовать примеру Конрада Третьего? Это же сколько денег они за счет церкви смогут в свою казну направить. Да и император тоже не стоек в вере, как я слышал. Отказался по вашей просьбе приструнить Конрада.

Гилберт прищуривается и начинает смотреть на меня куда более внимательно и вдумчиво. Только что я показал ему, как можно чужими руками решить проблему отпадения Турвальда от верховного понтифика.

— А герцог Гастон, если займет трон Турвальда, восстановит истинную церковь в ее исконных правах? — задает он важнейший для себя вопрос, от ответа на который зависит, кого — Конрада или моего дядюшку поддержит церковь в их противостоянии.

— Несомненно, — отвечаю я уверенно. — Первым же эдиктом.

Архиепископ благосклонно кивает темному магу. Бабло побеждает зло, как говаривал один мой знакомый.

Так что на начавшуюся сейчас переправу армии герцога Гастона на противоположный берет Серны я смотрю совершенно спокойно. Мало того, что у нас войск больше. Мало того, что почти все вассалы Конрада уже выразили согласие на его замену на Гастона. Так еще и церковь освящает наш поход. А в мире средневековья это очень серьезная сила. Не выстоять моему тестю.

Мне же нужно решить, как с ним поступить, когда он попадет в мои руки. Королеву Матильду и принца-наследника у меня уже Изабелла выпросила. Даже предполагать не хочу, для чего. А вот с Конрадом что делать?

Глава 34

Интерлюдия. Диана

Все последнее время Диана находилась в состоянии постоянного страха. Она тщательно скрывала это чувство от окружающих, и ей это удавалось. Когда нужно, она могла казаться веселой, когда нужно — серьезной, заботиться об Изабелле, а потом и о ее с Великим герцогом Ричардом новорожденном сыне, которого назвали Руфус в честь одного из первых и наиболее успешных герцогов Юма, следить за служанками и выполнять еще множество других обязанностей и поручений, которые ей давала Изабелла. Но ощущение неопределенности своего будущего и страх, что в какой-то момент ей могут вспомнить ее преступление, не покидали ее ни на минуту. А особенно усиливались, когда ночью она оставалась одна в своей комнате, из которой ее с кляпом во рту и связанными руками выволокли не так давно Великий герцог и его эльфийская рабыня Элена.