Фантом памяти
Шрифт:
А потом наступил тот день, когда все пошло наперекосяк. Это был тот самый день, когда меня удивила Мимоза. Уже не впервые, но на этот раз после долгого перерыва и особенно ощутимо.
Надо заметить, что я упорно продолжал свои экзерсисы в тренажерном зале, существенно нарастив нагрузку не только на сердце, но и на мышцы, которые день ото дня все больше наливались мощью и приобретали даже некоторую рельефность. Впервые в жизни я "кидал железки" и находил в этом занятии немалое удовольствие. Пошел уже третий месяц моего пребывания в санатории, а компаньонов по тренажерам у меня так и не нашлось, чему я был несказанно рад. Вероятно, здесь я был единственным
Я увлеченно крутил педали велоэргометра, предаваясь воспоминаниям о том периоде моей жизни, когда впервые испытал острый интерес к противоположному полу (мы с Бегемотиком как раз отрабатывали сексуальную сферу). И внезапно почувствовал, что на меня кто-то смотрит. Вернее, не так... Я не экстрасенс и не верю в то, что можно почувствовать взгляд. Конечно, в моих романах персонажам это удавалось с завидной регулярностью, но для меня это было не более чем художественным приемом. Самому мне ни разу в жизни не удавалось испытать то ощущение, которое должно возникать, когда чувствуешь на себе чей-то взгляд.
Мне показалось, что я услышал, как кто-то приоткрыл дверь тренажерного зала. Именно приоткрыл, совсем чуть-чуть, оставив лишь узенькую щелочку. И не закрыл. Но внимание на это я обратил только тогда, когда явственно почуял тягучий холодок сквозняка: окно было распахнуто. Я на сквозняк сперва не отреагировал, потом вспомнил звук приоткрывшейся Двери и сообразил, что разгоряченному потному телу реально угрожает простуда, если не пневмония. Соскочив с тренажера, я подошел к двери, чтобы закрыть ее, и услышал быстрые удаляющиеся шаги. Черт возьми, неужели кто-то подсматривал за мной? Да кому это нужно?
Я подавил раздражение, захлопнул дверь и вернулся к своим занятиям. В конце концов, тот факт, что я не общаюсь ни с кем, кроме Колючкина и Мимозы, вовсе не означает, что меня тут никто не видит и не замечает. Вполне мог кто-нибудь узнать, и если это оказалась дамочка, то довольно естественно захотеть взглянуть на знаменитость в полуодетом виде во время занятий спортом.
Через некоторое время дверь снова открылась, но на сей раз не чуть-чуть, а совершенно нормально, и на пороге тренажерного зала возникла Елена в облегающих лосинах и длинной свободной спортивной майке с надписью "Вперед!" и забавным рисунком, изображающим обутую в кроссовки черепаху.
– Я вам не помешаю?
– с улыбкой спросила Мимоза.
– Меня очень впечатлили ваши достижения, и я решила взять с вас пример.
– Присоединяйтесь, - кивнул я.
– Для меня самого было большим открытием, что физические нагрузки укрепляют нервную систему, я никогда в жизни спортом не занимался. А вы?
– Я занималась, когда была школьницей.
Я уже наматывал километры на беговой дорожке, установленной на режим быстрой ходьбы в гору, а Елена устроилась в паре метров от меня на велоэргометре.
– Чем же вы занимались?
– Играла в волейбол. Ну и легкая атлетика немного.
– А почему бросили?
Я и не заметил, как начал задавать вопросы, на которые сам же когда-то наложил табу: ничего личного, никаких разговоров о семейной жизни, я не хочу, чтобы мне рассказывали, и не хочу, чтобы потом спрашивали об этом же меня самого.
– Из духа противоречия, - Елена коротко рассмеялась.
– В это, наверное, трудно поверить, но я в детстве была очень красивой девочкой.
– Ну что вы, -
– Напрямую. Во всяком случае, у моих родителей. Они вбили себе в голову, что вокруг меня слишком рано начнут крутиться мальчики и это повредит и моей учебе, и моему моральному облику, и вообще всей остальной жизни. И вот чтобы теня уберечь от соблазна ходить с мальчиками гулять, в кино иди на танцы, меня загрузили спортом по самую макушку. Причем у них не хватило ума скрыть от меня свои намерения, и а постоянно слышала, что только занятия в секции уберегут меня от страшного пути малолетней шлюхи.
– И вы с этим согласились?
– с интересом спросил я, тут же мысленно отмечая оригинальность идеи и прикидывая, как можно обыграть ее в книге.
– Я была послушным ребенком и свято верила в то, что мама с папой всегда правы. Но рано или поздно всем заблуждениям приходит конец.
– Вы влюбились, - догадался я.
– И как! Весь свет меркнул, если я его не видела хотя бы день. Мне было шестнадцать, десятый класс, тренировки по два раза в день, утром, до уроков в школе, и вечером, да еще выпускные экзамены на носу. Время для свиданий можно было урвать с огромным трудом. Самое смешное, что он учился в параллельном классе, и мы каждый день виделись в школе. Но у меня в голове крепко сидело: спорт несовместим с личной жизнью, если я занимаюсь в секции, то никаких романов быть не может. Предки постарались, вбили в голову намертво. И вот вместо того, чтобы довольствоваться общением в школе и свиданиями по выходным, когда со временем посвободнее, я стала замышлять бунт. Дурочка была!
– Елена снова рассмеялась.
– Не нашла ничего умнее, чем бросить секцию. Мне казалось, что, пока я ее не брошу, то, что со мной происходит, не будет называться любовью. Поверила, что, пока есть спорт, нет любви. А вот ежели спорта нет, тогда другое дело. Просто удивительно, как крепко и как долго в детях сидят те глупости, которыми их пичкают родители.
– Тогда вы сильно рискуете, занимаясь на тренажерах, - пошутил я.
– Это может обрубить вам личную жизнь. Не боитесь?
По лицу Мимозы промелькнула тень, уголки губ на какую-то долю секунды опустились, и это еще раз уверило меня в том, что нервный срыв, из-за которого она попала на лечение, произошел именно на почве любовной неудачи. С кем? С мужем? С любовником? Кстати, я даже не знаю, замужем ли она. И не стану спрашивать, не стану нарушать мною же установленное правило. Правда, об этом правиле Мимоза ничего не знает, и ничто не могло бы помешать ей рассказать о себе без всяких вопросов с моей стороны. Но она этого не сделала, хотя мы общаемся уже два месяца. Интересно почему? Неужели она до такой степени похожа на меня, что и сама установила себе такие же правила? Или она действительно экстрасенс и умеет читать чужие мысли? Хотелось бы знать, она только со мной так себя ведет или с Павлом Петровичем тоже?
– Вы наверняка тоже были послушным ребенком, - сказала она вместо ответа на мой вопрос.
– Почему вы так решили?
– Потому что вы - талантливый писатель, заявивший о себе после тридцати.
– Не понял, - я чуть замедлил шаг.
– Какая связь?
– Вы - творческая личность, творец. Творец всегда идет своим путем и только благодаря этому может создать что-то новое, не похожее на то, что было раньше. Если он создает похожее, то он не творец, а копиист. Вы согласны?