ФАНТОМ
Шрифт:
Он резко навалился на неё.
– Ты представить не можешь, как долго я ждал, чтобы сделать это с тобой.
Её дыхание и сердцебиение только успели успокоиться. А сейчас, всё произошло слишком быстро. Сердце вновь тяжело застучалось в груди. Она хотела замедлить Джеганя, чтобы получить время обдумать, как предотвратить его действия. От ощущения на себе его тела, сознание Кэлен, всё же, опустело. Она не могла понять, как остановить Джеганя. Могла лишь сосредоточиться на том, как сильно не хотела, чтобы он это делал.
Она вспомнила о данном себе обещании. Она лучше его
Кэлен промолчала. Она уставилась мимо него, в потолок, освещённый мягким светом масляных ламп.
– Ты представить не можешь, как сильно я хотел сделать это с тобой, - в голосе императора неожиданно прозвучала угроза.– Ты не представляешь, что тебя ожидает.
Она перевела взгляд и посмотрела в кошмарные глаза.
– Нет, не представляю. Просто делай своё дело, и избавь меня от пустой болтовни. Мне не о чем с тобой разговаривать.
Она снова отвела взгляд. Кэлен хотела показать ему своё безразличие. Она позволила сознанию блуждать. Это было не просто, учитывая то обстоятельство, что Джегань навалился на неё. Но она приложила все силы, чтобы игнорировать его, думая о другом. Она не собиралась дарить ему удовольствие от борьбы, которую проиграет. Она думала об игре Джа-Ла, не потому, что хотела, а потому, что это было свежо в памяти и было легко вспомнить все подробности.
Джегань резко подхватил её ноги под коленями и задрал почти до самой груди. Это затруднило дыхание. Вывернутые таким образом ноги, отдались болью с суставах и связках. Но она подавила крик и постаралась не обращать внимания на способ, которым он пытается контролировать её, чтобы укротить, когда овладеет ей.
– Если бы он знал… это убило бы его.
Глаза Кэлен обратились на него. Она едва могла вздохнуть под огромным весом.
– О ком ты говоришь?
Она подумала, может это её отец, которого не помнит? Возможно, её отец был командиром армии, и у него она научилась сражаться ножом. Она не могла представить, о ком ещё мог говорить император.
Она хотела сказать ещё что-нибудь язвительное, но подумала, что лучше безразлично промолчать.
Рот Джеганя находился у её уха. Грубая щетина больно царапала щёку и шею. Его дыхание было частым и неровным. Он утратил похоть, которой был готов дать волю.
– Если бы только ты знал… это убило бы тебя, - произнёс он, явно очень довольный этой мыслью.
Ещё больше озадаченная, она оставалась тихой. Тревога нарастала: что он может иметь ввиду?
Она подумала, что Джегань возобновит свою явно развратную потребность, но он оставался спокойным, удерживая её раздвинутые ноги в прежнем положении. Джегань глядел не неё. Всё его волосатое тело давило на неё, на грани его желания. Под его весом, Кэлен едва могла дышать, но знала, что любое возражение было бы встречено с равнодушием к её неудобствам.
В некотором смысле, она желала, чтобы он поторопился и покончил с этим. Ожидание сводило её с ума. Она хотела закричать, но не позволила себе это сделать. Она не могла удержаться от страха за то, какую боль он причинит, как долго это будет продолжаться - и не только сегодня ночью, но и последующие. Не его бычий вес вдавливал её в
– Нет, - сказал он себе.– Нет, это не то, чего я хочу.
Кэлен была сбита с толку. Она не была уверена, что верно расслышала.
Он отпустил её ноги, позволяя им опуститься на кровать, когда он разжал ладони. Она не хотела, чтобы он лежал между её ногами, чтобы можно было их сдвинуть вместе.
– Нет, - повторил он.– Только не так. Ты не хочешь этого, и это было бы тягостно. Тебе бы это не понравилось, но не более того.
– Хочу, чтобы ты знала, кто ты, когда я сделаю это. Хочу, чтобы ты знала, что я о тебе думаю, когда сделаю это. Желаю, чтоб ты ненавидела это больше, чем что-либо другое в жизни. Хочу быть тем, кто сделает это для вас обоих. Когда оставлю своё семя в тебе, я посею память о том, что это для тебя означает. Я хочу, чтобы эти воспоминания посещали тебя, сколько бы ты ни прожила, посещали его каждый раз, когда он на тебя смотрит. Хочу, чтобы он научился ненавидеть тебя за это, ненавидеть то, какой ты предстанешь перед ним. Ненавидеть твоего ребёнка, которого я подарю тебе.
Чтобы сделать это, для начала, ты должна знать, кто ты. Если сделаю это сейчас, это будет слишком незначительно, испортит острое страдание, которое могло постичь тебя, если бы ты знала кто ты, в тот момент, когда это случится.
– Ну, так скажи мне, - ответила Кэлен, почти готовая вынести насилие, чтобы всё узнать.
Он медленно, коварно улыбнулся.
– Если скажу, это будет не по-настоящему. Слова будут пусты без понимания, без эмоций. Ты должна знать. Ты должна вспомнить, кто ты, должна знать всё, лишь тогда это будет настоящим насилием… и я подразумеваю, что это будет наихудшим насилием, которое ты испытаешь. Он будет видеть твоего ребёнка, как напоминание, как монстра.
Глядя на Кэлен, он медленно покачал головой, довольный размером своих намерений.
– Это случится, когда ты полностью осознаешь, кто ты, и будет иметь для тебя значение. Всё это будет задевать тебя за живое, ранить, и опозорит навсегда.
Внезапно он откатился в сторону. Кэлен наконец-то смогла нормально вздохнуть.
Он стиснул зубы, и схватил огромной ручищей её правую грудь.
– Не думай, что ты избежала всего, дорогая. Ты никуда ни денешься. Я прослежу, чтобы это было для тебя намного хуже, чем могло быть сегодня.
Он тихо засмеялся, сжимая её грудь.
– Так же, хуже как и для него.
Кэлен не могла понять, как что-то может быть ещё хуже, чем могло бы быть. Она могла предположить, что он, насильно мог внушить жертве чувство вины. Так считал Джегань, так думал Орден, что жертва виновна всегда.
Он неожиданно спихнул Кэлен с кровати. Она больно ударилась об пол, но падение немного ослабил мягкий ковёр.
Джегань посмотрел на неё.
– Будешь спать на полу, прямо здесь, у кровати. Позже, я возьму тебя в постель.– Он ухмыльнулся.– Когда твоя память вернётся, когда это уничтожит тебя. И тогда я дам тебе то, что заслуживаешь, то, что лишь я могу дать тебе, что только я могу сделать, чтобы разрушить твою жизнь… и его.