Фарфоровый зверек. Повести и рассказы

Ломовцев Юрий

«Глупости!» – злился Альберт, катая в руках хлебные шарики и виновато поглядывая на полную сумку с гостинцами, которую Семен Семенович никогда не забывал с собой захватить, – «Ты ни черта не понимаешь в политике! Ты махровый консерватор. У власти должны стоять образованные люди, а не вы торгаши!»

«Конечно, профессора и академики», – ехидничал Семен Семенович, намекая на то, что Альберт Иванович давно уже мечтает получить в своем институте профессорскую должность.

«Да, профессора!» – орал на него Альберт, – «Не тебе же неучу нами руководить!»

«Еще неизвестно, кто из нас неуч», – шептал Семен Семенович себе под нос, – «на этот

счет есть разные мнения». И он был в этом прав. В рыбном магазине, к примеру, считается, что Семен Семенович очень умный. «Он учился в Университете!» – говорят про него. Когда в кроссворде встречается затруднение, то за советом обращаются именно к нему, иногда даже звонят домой. Все знают, что Семен Семенович любит книжки, поэтому книги дарят ему каждый год в день рождения и просто так, чтобы сделать приятное. По интеллекту он второй после Эльвиры Григорьевны, закончившей торговый институт, но только он попроще, помнит кучу анекдотов, всегда посочувствует и выручит деньгами. К тому же торговый институт – это не Университет, это понимает даже матерщинница Любка. Правда Эльвира Григорьевна тоже любит книги и красивые альбомы, но, когда ей нужно что-нибудь подарить, за советом идут к Семен Семеновичу. В прошлом году он сказал, что Эльвире Григорьевне, видимо, хочется иметь альбом Сальвадора Дали. «Да-а-а?!» изумились сотрудники, – «А мы-то думали подарить ей Шекспира в подлиннике и уже присмотрели…»

«Почему Шекспира?» – спросит кто-нибудь. Да потому, что Эльвира Григорьевна ходит на курсы английского языка – это сделалось модным. Она клянется, что обязательно выучит его, и, зная ее крутой нрав, многие в это верят. А если и не верят, то делают вид, что верят. Но когда Эльвире Григорьевне вместо намеченного Шекспира поднесли альбом Сальвадора Дали, она действительно была очень довольна и даже улыбнулась своим подчиненным. Впервые за квартал.

«Неуч… Это я-то неуч?!» – бормочет Семен Семенович. Ведь всем известно, что он много читает, что он увлекается историей. Книжек по истории у него дома целая полка.

Кто-то сказал, что девятнадцатый век – век истории, но ведь и век двадцатый не утратил к ней вкуса. Вон даже беленькая кассирша из штучного отдела, пересчитывая дневную выручку, горда сообщает сослуживцам: «А я знаю родословную всех русских царей!» – а потом как пойдет шпарить подряд без ошибки от Петра Алексеевича до Николая Александровича. Но это не удивительно, у нее в кассе за спиной висит генеалогическое древо, а потом ей недавно дали почитать Пикуля. А вот Семен Семенович прочел и поставил на полку не только Пикуля, но и Ключевского, Валишевского, Карамзина, Соловьева – продолжите этот список Костомаровым и Забелиным, а Семен Семенович в пику вам добавит еще Скрынникова и Зимина!

«Кто сказал, что наш век самый жестокий и кровавый?» – спросит вас Семен Семенович, – «В любую эпоху хватало насилия, жестокости и крови». Однажды Семен Семенович даже произнес об этом речь на митинге. Он совершил долгий экскурс в историю, не забыл похвалить монархию и в конце удовлетворенно поглядел на своих слушателей. И тут из толпы выскочил старик с сумасшедшими глазами и портретом Маркса в руках и прямо этим портретом ударил Семен Семеновича по лицу. На старика зашикали и он исчез в толпе, а Семен Семенович со сломанным носом поехал плакаться Кларе. Клара высмеяла его, обругала и монархию, и демократию, и коммунизм, приложила к его носу холодный пятак и выставила на стол бутылку. Нос Семен Семеновича, конечно, со временем зажил, но появилась

лишняя горбинка. И это уже на всю оставшуюся жизнь.

15.

Брак Лерочки и Альберта, такой скоропалительный и неожиданный для всех, оказался на редкость прочным и долговечным. Их сынок Сенечка давно уже вырос, закончил школу, папин институт и уже лет десять с переменным успехом подвизается на театральных подмостках и в кино. Изредка на телеэкране мелькает его милая рожица с водянистыми глазками, как у Лерочки, в обрамлении рыжих кудряшек, как у Альберта.

Семен Семенович недолго сердился на молодоженов. Узнав, что сыночка они назвали в его честь, он расчувствовался и все простил. Как только не старался он угодить Сенечке! Он обходил своих знакомых во всех ближайших магазинах, и на столе у его приятелей не переводились киевские котлетки с косточкой, ветчина, зефир в шоколаде и торт «Птичье молоко». Без Семен Семеновича не обходилось ни одного праздника, ни одного застолья. И уж он из кожи вон лез, снабжал хозяев дефицитными продуктами, дарил роскошные подарки, особенно сынуле. Правда, принимали Семен Семеновича во вторую очередь, с гостями попроще.

«Ты не обижайся, Семен», – обычно говорил ему Альберт Иванович, дожевывая бутерброд с копченой колбасой, – «сегодня у нас собираются люди чужие, скучные, но нужные – «нужники». А вот назавтра – милости просим!»

Семен Семенович привык и не обижался. Он с грустью смотрел, как подрастает Сенечка, как стареют его родители. Вот уже Лерочка кандидат наук и доцент. По этой причине она утратила былую стройность, располнела, покуривает папироски, сидя за письменным столом. У нее одышка, а домашнее хозяйство она запустила вконец. Сухомятка – беда всех ученых и артистов.

«Ах, Лерочка», – как-то сказал Семен Семенович, и душа его пела в эту минуту, – «что если я признаюсь, что тебя одну я любил во всю свою жизнь?..»

Семен Семенович испугался собственных слов, заерзал на табурете и начал неловко похохатывать. Но Лерочка ответила ему серьезно:

«Сеня, а если я тоже скажу», – тут она сделала долгую паузу, – «если я скажу, что я тоже…если я вдруг поняла, что тоже во всю свою жизнь…»

«Лерочка!»– вскрикнул Семен Семенович, сполз с табурета и оказался у ее ног.

(Как я люблю Вас, Семен Семенович, в такие минуты! А если я Вам скажу, что уже давно сроднился с Вами, что даже начал порой отождествлять Вас с собой, что Вы стали частью моей души?)

«Но, Лерочка, ведь есть Альберт», – промямлил Семен Семенович, поникнув вдруг головой.

(Эх, что же Вы за тямтя-лямтя, мой дорогой Семен Семенович! Ну кто же вас тянул за язык?! Кто говорит даме такое? Кто ей напоминает про надоевшего мужа?! Фу!! Я презираю Вас за эти слова! Точно так же, как презираю Вас, когда Вы скалите зубы на своих покупателей или смакуете самые грязные сплетни с беленькой кассиршей из штучного отдела. Я очень страдаю, когда вы такой…)

«Ну, Сеня, насмешил!» – встрепенулась Лерочка, – «Ха-ха-ха-ха!» Ты думал, я всерьез?»

«Я думал», – еще больше сник Семен Семенович.

«Посмотри на себя, ведь ты такой некрасивый и толстый. Ты всегда помятый и потный, от тебя пахнет рыбой даже теперь!»

Семен Семенович и вовсе обалдел и растерялся:

«Я думал, мы с тобой две половинки, которые мечутся по свету в поисках друг друга… Ты знаешь, есть такая теория половинок. Вот и мы с тобой стукнулись друг о друга – и разлетелись навсегда…»