Фарфоровый зверек. Повести и рассказы
Шрифт:
Наглая пышногрудая Клара – нихт майн Розенблют – заподозрила что-то неладное. Как-то раз, выдавая Семен Семеновичу очередные карманные деньги, она обхватила его за талию. Семен Семеновича невольно передернуло, и тогда Клара спросила с усмешкой:
«Что с тобой, рыбонька? Что же ты дергаешься, майн херц 4 ? Уж не влюбился ли ты в кого?»
«Влюбился», – признался Семен Семенович.
«Ах ты подонок! Ублюдок! Кобель недорезанный! Дрек мит фёфер 5 !!!» – Клара отхлестала Семен Семеновича по щекам,
4
Сердце мое (нем.)
5
Говно с перцем (нем.)
«Сколько ей лет?»
«Семнадцать…»
«А-а-а! Я уже было подумала…»
Клара впала в прекраснодушие:
«Влюбился!.. Ути-пуси. Мальчишка глупый, сиротинушка моя! Да разве же тетя Клара запретила тебе влюбляться? Только не надо от тети шарахаться, надо все честно сказать. Клара умеет уважить чужие чувства!» – И она еще раз ударила Семен Семеновича по щеке.
Выпили вина. Клара поклялась по-прежнему любить Семен Семеновича, теперь уже как сына. Тем более скоро должен был выйти из тюрьмы ее сожитель Степан, которому она все эти годы исправно посылала папиросы и сухари. Но главное, Клара не отменила своего содержания:
«Учись, радость моя. Был бы толк, а о деньгах не думай».
Она даже стала давать Семен Семеновичу чуть больше карманных денег, сочтя что теперь в его потребительскую корзину входят цветы, билеты в кино и двойные порции мороженого.
11.
После третьего «Лебединого озера» Семен Семенович решил признаться Лерочке в любви. Они сидели на скамейке, позади стоял калиновый куст с облетевшей листвой, Лерочка ела мороженое и рассуждало о возвышенном:
«Ах, сегодня Алла Осипенко в роли Одетты была особенно хороша», – сказала она и зевнула, – «в прошлый раз мне понравилось значительно меньше».
«Я люблю тебя», – тихой скороговоркой произнес Семен Семенович куда-то в сторону. Это был пробный шар, если бы Лерочка ждала его признания, она бы его услышала. Но она не услышала. Или подумала, что это шелестят, перешептываются осенние листья. А точнее, она в этот момент снова зевнула, а когда человек зевает, он ничего не слышит, как глухарь на току.
«Кстати, в позапрошлый раз мне очень понравилась Алла Шелест, а тебе разве нет?»
«Я люблю тебя», – повторил Семен Семенович еще тише.
«А? Что?!» – Лерочка вздрогнула и оглянулась. Кто это мог сказать? Может, эхо, или птичка чирикнула? Она посмотрела на Семен Семеновича. Да это же он! Вот еще даже не рассеялось облачко пара, вылетевшее у него изо рта.
«Глупости, Сеня», – сказала Лерочка тоном строгой учительницы, – «ты сам хоть понимаешь, что сказал? Нам еще рано думать о любви. А потом мы же совсем не подходим друг другу».
«Почему?»
«Не задавай бестактных вопросов», – сказала Лерочка, – «мы же с тобой хорошие друзья», – она посмотрела Семен Семеновичу в глаза, и он увидел в их мути сказочного балетного принца. Вернее, не одного, а сразу четырех.
«Все от того, что я некрасивый!» – сделал вывод Семен Семенович, вернувшись домой. Он уткнулся лицом в подушку и зарыдал. Потом он попытался выяснить, что же такое красота. Нет, не в применении к себе лично, а вообще. Ну, скажем, почему считается красивым, когда балерина высоко задирает ногу, а партнер семенит вокруг нее мелким шажком? В чем суть этого изыска? Семен Семенович встал перед зеркалом на цыпочки, взмахнул руками – и ничего не понял. Так почему
«А если так, то что есть красота,
И почему ее обожествляют люди?» – повторил он нараспев четверостишие из стихотворения Заболоцкого про некрасивую девочку, –
«Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?» – Но поэтическая мудрость совсем не успокоила его.
«Ты ничего не понимаешь в жизнь!» – сказал ему в утешение Альберт, – «Зачем разводить пустые разговоры? Мужчина должен действовать напористо и грубо».
На следующий день Семен Семенович привлек Лерочку к себе и дернул за пуговицу пальто. Ужас мелькнул в глазах его Розенблютки – Семен Семенович перепугался и замер. Он получил пощечину, и Лерочка не разговаривала с ним целую неделю. Хорошо еще пуговица не оторвалась, а то не разговаривала бы месяц.
«Я должен сам на нее посмотреть. Приводи ее к нам на вечер поэзии», – предложил Альберт, – «Будем читать Ахматову. Нет, взгляд правительства на нее уже изменился, Л-ский лично ездил в обком и получил «добро»!
Семен Семенович так и сделал, Лерочку не пришлось долго уговаривать.
Пока девушки в черных платьях читали стихи, Альберт суетился, мелькал перед глазами, появлялся то в одном проходе, то в другом и всем страшно мешал. Л-ский даже сделал ему замечание. Сам Л-ский! Всем сразу стало понятно, в каких заоблачных высях вращается Альберт, в то время как Семен Семенович ни разу не поднимался выше Парнаса 6 . А чего стоил его внешний вид? Альберт в тот вечер нарядился в черное трико и черную рубаху. Он густо намазал брови черным, веки подсинил, обвел их тонкой чертой и даже накрасил ресницы. Чем не принц?
6
Так называли курилку филфака
Но почему же Альберт с намазанными глазами – это красиво, а он, Семен Семенович, – представьте на мгновенье, – одетый в трико – нечто противоположное красоте?! В уборной, когда Альберт снял грим с лица, при этом как бы невзначай забыв про «рисованные» глаза, Семен Семенович тоже взял в руку растушевку, провел на лице несколько линий, глянул на себя в зеркало и неестественно громко захохотал.
Лерочка влюбилась с пол-оборота. На глазах у Семен Семеновича у них с Альбертом закрутился роман, и вскоре она погрустнела. Лерочка нагуляла ребеночка. Вернее, это только так говорится, а на самом деле никакого ребеночка еще не было, не было даже вздувшегося животика, но где-то внутри нее завелся маленький червячок, из которого со временем и должны были развиться все эти прелести. Привыкшая во всем повинилась матери, Лерочка назвала имя своего полюбовника, Мать отправилась к родителям Альберта с угрозой рассказать обо всем в институтском комитете комсомола. Одним словом, во избежание скандала беспутных детей решили поженить.
На свадьбе Семен Семеновича посадили шафером. Для него специально взяли в прокате черный костюм, через плечо нацепили красную ленту, и вместе с молодоженами он поехал возлагать цветы к вечному огню на Марсовом поле. Выйдя из машины, Семен Семенович вынул пачку «Беломора» и закурил, и уже с папироской в зубах направился к мемориалу.
«Зачем ты здесь куришь? Это неэтично!» – вдруг заявила Лерочка, разнервничавшись, но Семен Семенович пропустил ее слова мимо ушей, цинично затянулся и сплюнул на гранит.