Фатерлянд

Мураками Рю

В самом деле, почему?.. Количество бездомных выросло вчетверо. Росло число самоубийств, безработица достигла почти десяти процентов. Уровень подростковой преступности буквально зашкаливал. Ожидалось, что ситуация будет ухудшаться, однако бюджеты разведывательных служб были урезаны в первую очередь. Самые одаренные служащие в Касумигасэки работали в ведомствах, занимавшихся экономическими вопросами. Возможно, роль тут сыграл отказ от войны, зафиксированный в Конституции, возможно, молодым был интересен экономический рывок после поражения во Второй мировой, а может быть, у кого-то вызывало отторжение прочно установившаяся связь слова «разведка» с мрачной тенью предвоенной тайной полиции. Однако Сузуки полагал, что все куда

проще: разведке не придавали особой важности, по тому что в этом не было необходимости. Япония никогда не переживала вторжений и была этнически однородна. Внутренние дела веками имели для японцев больший приоритет, чем внешние. Страна просто не смогла приспособиться к изменившимся обстоятельствам.

К середине дня на столе у Сузуки накопилось множество бумаг. Репортаж британской газеты о трехстороннем конфликте шиитов, суннитов и курдов в Ираке; газета Макао сообщала о мусульманских боевых группировках на Филиппинах; информация от радиостанции с Западного побережья США о многочисленных беспорядках со стрельбой; некий итальянский журнал разоблачал преступную деятельность русской мафии, которая контролировала профессиональный спорт (вскользь говорилось об израильских источниках ее финансирования); лежала газета, издаваемая северокорейскими беженцами, живущими в Северо-Восточном Китае; статья из еженедельного журнала о распространении экстремистских групп среди японских бездомных; катарская газета рассказывала о совместных действиях экстремистов Египта и Саудовской Аравии; требовал просмотра новостной бюллетень некоей неправительственной организации, которая занималась бурением скважин в Афганистане; очерк британского профессора о пакистанской тайной полиции; распечатка с сайта американской электроэнергетической компании, взломанного бразильским хакером.

Набив в поисковике нужную ему строку, Сузуки неожиданно вышел на сайт, где были размещены фотографии жирной бабищи, занимавшейся скотоложеством; желудок свело спазмом при виде толстухи, запихивающей в себя конский пенис. Чертыхнувшись, он исправил ошибку в строке и вышел на сайт южнокорейского правого таблоида, известного своей резкой критикой в отношении Северной Кореи. У них можно было найти информацию о КНДР, не публиковавшуюся в официальной прессе. Именно эта небольшая газетенка потрясла мир сенсационным репортажем о согласии властей Северной Кореи допустить международную комиссию к инспекции ядерных объектов страны. Теперь же на сайте говорилось, что в Северной Корее происходит что-то необычное, хотя никаких оснований так думать не было… если не считать того, что на протяжении двух последних месяцев там не наблюдалось никакой активности по части войск. Ким Чен Ир, как известно, имел привычку перемещать войска — то ли для того, чтобы поддерживать армию в состоянии боевой готовности, то ли, чтобы предотвратить государственный переворот. Однако, согласно таблоиду, за последние два месяца никакого движения войск замечено не было.

— Вероятно, слишком холодно, — процедил сквозь зубы Сузуки и криво улыбнулся, вспомнив, что Северная Корея находится в тисках суровой зимы вот уже тридцать лет.

Его внимание привлекла маленькая статейка в газете, лежавшей на столе. Сузуки прочитал ее, потом перечитал еще раз, наклонив голову набок. В статье говорилось о кораблях-наблюдателях, которые в большом количестве выходили из северокорейских портов последние две недели. Ну и что же тут необычного? Информация как информация, ничего особенного.

— Каваи, можно тебя?

Каваи, сотрудник корейской секции, был специалистом по современной истории Восточной Азии; он учился в университетах Китая и Южной Кореи, в совершенстве владел северокитайским и корейским языками. У него были связи в организации, которая оказывала помощь северокорейским беженцам.

— Это от тебя пришло, да? — спросил Сузуки, показывая на газету.

— Ну да.

Каваи

выглядел маленьким, щуплым и слабым, но характер у него был дерзкий. Меньше всего он был похож на человека, склонного к государственной службе.

— Это же не первый случай? Я про корабли говорю.

— Да, не первый.

Каваи сказал, что за последние пять лет было как минимум восемь подобных случаев, и пояснил, когда именно.

Сузуки все еще ломал голову, что именно в заметке заставило его насторожиться.

— Правда, на этот раз есть отличие… — интригующе произнес Каваи.

— Отличие? Какое?

— Раньше суда зигзагообразно следовали вдоль японских границ, фиксируя время появления патрульных катеров и наблюдая за перемещениями береговой охраны. А тут ничего такого не было.

— И какой вывод ты мог бы сделать?

Каваи посмотрел в потолок, помолчал и, наконец, изрек:

— Не знаю.

— Но ты утверждаешь, что это что-то совершенно новое?

— Да. Хотя вполне возможно, что береговая охрана просто не заметила маневров. Сейчас рыболовный сезон, и там должно быть множество рыболовных судов. Если корейцы смешаются с рыбаками, то там вообще ничего не различишь. Кроме того, из-за погоды недавно была очень плохая видимость.

Слушая Каваи, Сузуки немного успокоился. Из-за большого объема анализируемой информации он часто впадал в тревожное состояние. Иногда интуиция его не обманывала, но временами подозрения оказывались беспочвенными.

— Благодарю, — сказал он.

Каваи поклонился и сел на свое место.

Сузуки метнул взгляд в сторону стола у окна. Заметил ли шеф, что он разговаривал с Каваи? Однако шефа на месте не оказалось. Сузуки посмотрел дальше, на окно, и вдруг понял, что все это время не давало ему покоя. Эти пятна от птиц на стекле… Когда он разговаривал с шефом, в стекло врезалась очередная птица. Единственным человеком в кабинете, у кого это вызвало удивление, оказалась новенькая сотрудница. Никто, а менее всех сам патрон, не обратил никакого внимания на этот эпизод — все уже раз сто видели, как бьются птицы. Если человек раз за разом наблюдает одно и то же, в конце концов он перестает замечать это. А что, если он, Сузуки, утратил остроту внутреннего зрения? Быть может, корейцы намеренно повторяют свои выходы к границе Японии, чтобы скрыть что-то другое? Так сказать, усыпляют бдительность врага, отвлекают внимание… Однако это была всего лишь догадка, и патрон вряд ли воспримет это сообщение всерьез.

Сузуки вздохнул и положил отчет в лоток с табличкой «исполнено».

Предисловие 2. Те, кто ждет

19 марта 2011 года, Фукуока, о. Кюсю

— Эй, Татено!

Раньше он никогда не слышал, как звучит его имя из уст другого человека. Покинув отчий дом, он очень редко кому-нибудь представлялся. В полицейских участках и исправительных домах это было первое, что у него спрашивали: «Как твое имя? Как тебя зовут? Тебе так много лет, и ты не знаешь своего собственного имени?»

Он упорно держал рот на замке, даже если ему начинали угрожать или тем более били. Молчание приводило к мысли, что у него не все в порядке с головой. Не называть людям своего имени — что может быть более странным? Это пугало. Но раскрыть свое имя — первый шаг к подчинению.

— Татено!

Его звал Синохара, тот самый парень, который держал лягушек, пауков, скорпионов и прочих ядовитых тварей. Никто здесь, включая Исихару, никогда не спрашивал у Татено, как его звать. Когда же кто-нибудь во время разговора заминался, не зная, как к нему обратиться, он говорил просто: «Я — Татено». Эту информацию он раскрывал далеко не каждому со времен начальной школы. Спустя три месяца его имя было известно всем в доме, а Татено точно таким же неформальным путем выяснил имена остальных.