Фатум. Том второй. Голова Горгоны.
Шрифт:
– А кто ж эти Черные Ангелы? – майор ощутил укол самолюбия из-за того, что не удержался от поспешного вопроса.
– Черные Ангелы? – сержант пыхнул трубкой, прищурив глаза. – Это души тех, кто пытался поднять руку на НЕГО.
Винсенте закончил рассказ, взялся прочищать мундштук.
– Забавная история, – заметил наконец Диего и недоверчиво хмыкнул.
– Забавная, говорите? Забавнее всего, что ОН по-прежнему скачет где-то неподалеку.
Де Уэльва перевел взгляд на падре Игнасио, как на третейского судью, но тот, к его
Майору, несмотря на жарко пылающий камин, вдруг сделалось зябко. Он поплотнее запахнул сюртук и поднял кружку.
– И всё-таки, сын мой, – в голосе настоятеля дрожала струна нетерпения, – тот всадник в ущелье…
– О нет! – угадав мысли падре, махнул рукой Диего. – Мой знакомый столь же мало похож на Vacero, как бык на свинью.
Монахи недоверчиво переглянулись и вновь воззрились на мадридского гонца.
Де Уэльва, чувствуя, что его слова подвергают сомнению, горячо воскликнул:
– Святые отцы! Я готов поклясться на Библии, что конь и всадник были из костей и мяса. Более того, я знаю, кто они…
Пять пар глаз впились в лицо андалузца.
– Иезуиты.
– О Мадонна! – Эффект был такой, как если б пальнули из пушки на кладбище, да еще в страстную пятницу.
– Худые вести, братья! – его священство наложил на себя крест. – Более тридцати лет, как Орден Иисуса по Указу папы Климента Четвертого убрался с этой земли. Новая Испания была поделена между нами и францисканцами, и вот опять запахло псиной.
Губы доминиканцев зашептали молитвы.
Майор выпил еще вина. Вдумчиво глядя на мрачливые, постные, как облатка, лица монахов, ему почему-то вдруг стало весело. Сверкнув коньячными очами, он затянул:
В Пасху это было,
В первый день недели:
На поля Оливы
Мавры налетели.
Ай, поля Оливы!
Ай, просторы Грани!
Положили мавры
Христиан немало.
Монашеская братия весьма удивилась столь резкой перемене настроения гостя, но еще крепче была озадачена его заявлением:
– Друзья, право, я рад вашим россказням. Мистериозо! Очень загадочно! Ей-Богу, путешествовать в краю, где не живут призраки, феи и колдуны, было бы скучно!
Он решительно поднялся и церемонно раскланялся. Затем извлек из кавалерийского подсумка торчащий сверток. Туго схваченный сыромятным ремнем, он был вытянутым, как держак кувалды, но не столь длинный, хотя и уве-систый.
– Я слышал, вы, брат Олива, собираетесь завтра отправиться в Мехико?
Мешки под глазами старика настороженно дрогнули; выдержав паузу, он, наконец, кивнул головой.
– Прекрасно! –
– А что там? – монах взглядом указал на сверток, проводя краем кружки по своему изъеденному морщинами лбу.
– Э-э-э, амиго! – испанец шутливо пригрозил пальцем. – Как у вас с головой, брат Олива?
– Да не жалуюсь… – буркнул тот. В тоне старика звучало недовольство. – Всегда считал, что в порядке…
– Ну, в таком разе не считайте и меня глупцом. Это государственной важности вещь, и берегите ее пуще глаза!
Доминиканец налился уважением и с благоговейным трепетом переложил сверток в свою суму, на индейский манер украшенную бахромой.
Прощально щелкнули каблуки, шпоры дона зазвенели к выходу.
* * *
На лысом внутреннем дворике – патио – колобродили беспризорные козы; их частое глупое «м-ме-е-е» драконило сторожевых псов, отрывистый лай которых тонул в сумеречной мгле. Де Уэльва потянулся, разминая кости, и вздохнул полной грудью.
– Нравится? – за спиной Диего стоял вышедший следом отец Игнасио. Вопрос прозвучал врастяжку сладким, как горячая патока, голосом.
– Да, здесь прекрасно.
– Пожалуй, – откликнулся настоятель и перешел на шепот, – если бы еще не эти ужасные смерти в ночи… – Вы действительно не боитесь? Errare humanum est…52
– Довольно, падре, – испанец натянуто улыбнулся, сверкнув зубами. – Я не птенец…
Священник изучающе смотрел на него большими и темными, как грецкие орехи, глазами. В них отражались строгая луна и звезды, – колючие и холодные, как гвозди.
– Нет, падре, не боюсь. Точнее, я разучился бояться… А что до призраков, – андалузец еще раз улыбнулся, – мне как-то на них не везет. Все большей частью приходится скрещивать оружие с живыми. Более того, я полагаю, что плоды тайны имеют земные корни.
Поджав губы, отец Игнасио собрался уже было уйти, как вдруг притянул к себе майора и прошептал ему на ухо:
– Вы это серьезно? – Уголь бровей Диего сошелся на переносье в молнию.
– Серьезней некуда.
– А почему я должен вам доверять?
– Не должен, сын мой, но ваша жизнь на волоске и вы могли бы помочь себе и вашей спутнице.
– Я не уверен, что правильно понимаю вас, падре. Это были иезуиты?
– Нет. Entre chien et loup…53 Но здесь были драгуны капитана Луиса де Аргуэлло. Можете верить мне: они искали вашу карету… и, думаю, не для того, чтобы поднять с вами кубки.
– Что ж, вот за это… – испанец припал губами к руке настоятеля. – Я надеялся встретить в Санта-Инез благородного человека, и не ошибся! Падре! – Де Уэльва порывисто поднялся с колена, выдернул из-за пояса кошелек. – Сколько я должен?..