Фавор или Бабушкин Внук (сборник)
Шрифт:
«Это настоящее свинство с моей стороны, и со стороны мамы тоже, и сестры. Но еще не поздно, еще все можно поправить».
Изредка за его спиной по дороге проезжали машины. Ветерок приятно касался лица.
Гора Фавор темнела вдали. Несметные стаи птиц кружили у той горы. Будто бы прозревали там птицы то, чего человеческий глаз еще видеть не мог. И, как тысячи лет назад, отовсюду к Фавору устремлялись облака. Облака то стремительно падали за Фавором, создавая белоснежную стену, то медленно расплывались вокруг вершины кольцом, мерцая неземным, таинственным
Эпилог
По возвращении в Нью-Йорк Натан и в самом деле занялся «делом бабы Лизы».
Сначала решительно объяснился с родными в Канаде на этот счет. Правда, без особых результатов – все они были крайне озабочены только послеродовой депрессией Светки и какой-то аллергией младенца.
Вне зависимости от родных, Натан решил действовать сам. Конечно же, сразу столкнулся с множеством разных «но». Как гражданин США, он имел право вызвать бабушку в Америку. Но, согласно закону, нужно было ждать год, пока она бы получила медстраховку и право жить в доме престарелых. Как минимум, год. Без лекарств и медобслуживания.
И отправился Натан, что называется, по инстанциям, обивать пороги. Писал к конгрессменам, добился встречи с сенатором штата и депутатом городской Ассамблеи. Все что-то обещали. В одних кабинетах как будто искренне, в других формально, для «галочки».
Случилось чудо! Аня забеременела! Без всяких лекарств и уколов. Без дорогущих тестов и процедур. Не в пробирке, не искусственно. А как обычная женщина беременеет: прекратились месячные, стало подташнивать. И осанка вдруг у нее изменилась: спина выгнулась, а живот выпятился вперед. Еще плоский живот, но в нем уже забилось чье-то сердечко. Девочка.
Баба Лиза тоже очень обрадовалась, когда Натан по телефону сообщил ей эту новость:
– Вымолили ее все-таки!.. Только поменьше говори об этом всем вокруг, чтоб не сглазили...
Насчет своего переезда в Америку баба Лиза по-прежнему ворчала. Зачем ей это нужно? Лучше пусть он сам приедет ее проведать, когда сможет. Правда, с грустью обмолвилась, что теперь у него забот станет гораздо больше и ему будет не до своей старенькой бабушки. Но о ней пусть не думает, ей-то все равно скоро помирать. Ребенок важнее.
И ошиблась баба Лиза. Он продолжал писать письма и ходил по кабинетам. Даже специальную папку завел, кожаную, на молнии, где хранил все бумаги, связанные с «делом бабы Лизы».
Его воображение порой стала посещать такая, по-своему наивная, мечта. Вот, думал он, родится ребенок, а баба Лиза переедет в Америку. Будет жить в доме престарелых, что в минутах пятнадцати ходьбы от его дома. Натан туда уже не раз заходил, и с директором познакомился, а с их социальным работником вместе сочинили и отправили несколько писем влиятельным лицам и организациям.
Представлял себе, как все соберутся у них дома, все поколения – и правнучка, и прабабушка. Протянутся ниточки, соединятся через время и пространство. И тогда все в жизни станет на свои места. Так, как оно должно быть.
Бабе
И новое чудо случилось. Не такого порядка, как беременность Ани, а чуток поменьше. Но все равно – чудо.
Пришла бумага из одной благотворительной еврейской организации. Заказным письмом. В той бумаге, с официальной шапкой, печатями и подписями, сообщалось, что эта организация согласна помочь Натану в его «деле» с Елизаветой Марковной. Готова поместить бабу Лизу в тот дом престарелых, что около дома Натана. Возьмет на себя всю оплату по ее содержанию там до тех пор, пока она не получит государственную медстраховку и пособие. Даже с ее переездом в Америку готовы подсобить.
Все было хорошо в той замечательной бумаге. Одно только плохо. Не дождалась ее бабушка Лиза. Умерла.
2005 г.
ВОЗВРАЩЕНИЕ КОЛДУНА
Повесть
Глава 1
– Вы хотите эту сумку сдать в багаж, или возьмете ее с собой в самолет как ручную кладь? – спросила Ивана регистраторша, приклеивая на заднюю обложку его американского паспорта какой-то специальный белый ярлычок.
– Сумку? Гм... – Иван наморщил лоб. Будто бы не знал, что решить. – Сумку возьму с собой как ручную кладь.
И подумал с досадой: «Все-таки зря лечу в такую неизвестность».
– Вот ваш билет, пожалуйста. Посадка через полтора часа. Счастливого полета, – девушка протянула ему закрытый паспорт, из которого торчал корешок билета.
Иван Селезень летел в Рим. Он жил в Нью-Йорке и работал психиатром в одной из городских больниц. Родом он был из Васильковска – есть такой городок на границе России с Украиной. Его мать была хозяйкой большой оранжереи цветов, отец работал мастером на заводе. Семья была дружной, жили хорошо, как говорила мать, – у злагоди. Десять лет назад Иван эмигрировал в Штаты.
...Просторный аэропорт «Кеннеди» гудел, как улей. Таможенники и полиция, чемоданы и сумки, объявления о вылетах и задержках рейсов. Кто-то потерялся, кого-то просят срочно подойти к регистрационному окошку. Уже третий раз предупреждают, что если некий господин Аль Саид не явится и не сядет в самолет, то его сданный багаж из лайнера будет извлечен.
А Иван Селезень пьет пиво в баре аэропорта, недовольно кривит губы. Настроение у него препаршивое. Почему-то тревожно на душе. Какой-то Аль Саид, вот, багаж сдал, а сам исчез. И самолет – тоже ведь может сломаться в воздухе. Техника – значит, ломается. Как говаривал отец: «Любая техника нуждается в мастере». А с мастерами нынче дефицит...