Фэнтези 2016. Дорога до Белой башни
Шрифт:
Тем временем стемнело, и они принялись устраиваться на ночь. Нашли подходящую поляну, окружённую стройными молодыми ёлочками. Оглобля выхватил из мешка топор, лихо крутанул им над головой и направился к ближайшей ёлке, чтобы нарубить лапника и устроить себе постель.
– Стой!
– крикнул ему Щук.
– Здесь нельзя рубить!
Оглобля недоуменно оглянулся:
– Вы что, прогулялись денёк по лесу и в девок превратились, что ли?
– Я бы тебе не советовал, - поддержал
Оглобля злобно сплюнул на землю и снова взмахнул топором.
– Сбрендили вы совсем! Это всё морок, навь! Сами же утром ржать будете! Вот!
И он что есть силы хватнул топором по стволу.
То, что началось затем на поляне, не поддаётся разумному описанию.
На раненом стволе вместо смолы выступила тёмная жидкость, как-то нехорошо напоминающая кровь. Деревья протестующе зашумели и сгрудились вокруг чужаков, причём молодые пушистые елочки куда-то исчезли, а на их месте возникли старые карги, заслуженные ветераны этого леса, с торчащими обломками острых сучьев.
Лошади, вроде бы крепко привязанные к деревьям, непонятным образом оказались на свободе и с ржанием разбежались.
Откуда ни возьмись, на поляну налетел ветер, закружился воронкой, вырвал топор из рук растерявшегося Оглобли, а самого его приподнял, покружил в воздухе и швырнул в объятия самой древней ели. Острые сучья вошли ему в бок, в плечо и в спину.
– Уходим, - вдруг произнёс четвёртый наемник, до этого молчавший всю дорогу, и так велико было потрясение остальных от разыгравшейся сцены и от этого неожиданного слова, что они, не сговариваясь, кинулись бежать с поляны. Ксантис успел подумать, что этот парень хоть и редко говорит, зато каждое его слово - золото. Они побежали, а в спину им, как нож, вонзился страшный вопль умирающего Оглобли.
Они побежали. Продираясь через вдруг возникший у них на пути бурелом, спотыкаясь, натыкаясь сослепу в темноте на стволы, - они бежали что есть духу. Ксантис старался держаться в середине, хладнокровно думая, что за всю свою богатую практику ему ещё не приходилось переживать ничего подобного. Вот, споткнувшись о корень, тоненько завизжал Щук - ему показалось, что корень нарочно схватил его за ногу. Шнур, пробегая мимо, вздёрнул приятеля за шиворот, поставил на ноги.
Четверо мужчин вывалились из заповедного леса на какое-то поле и упали прямо в борозды, пытаясь отдышаться. Над ними раскинулось ночное небо, на востоке понемногу занималась заря, где-то недалеко в невидимой деревушке разбрехались собаки.
Передохнув в придорожном трактире, приведя себя в чувство и с трудом добыв новых лошадей - Ксантис только морщился на непредвиденные расходы - наемники решили, что лучше уж они дадут крюка по тракту, попытавшись выиграть в скорости у беглецов. А потом устроят на тракте засаду, и уж тогда-то отыграются на альтийцах, из-за которых им пришлось пережить такой ужас.
***
Наша Ефросинья зависит от момента
То божественна, а то амбивалентна...
(Б. Гребенщиков -
Маленький отряд из четырёх человек, одного кьяри и одного ребёнка целый день петлял по просёлочным дорогам. Им пришлось свернуть с прямого тракта до Дикого поля, но Эринна смирилась с этим. В конце концов, Тиль прав. Ну потеряют они пару дней, что ж теперь. Тем более что девочка-найденыш, как только узнала, что её отвезут к родным, послушно уселась на лошадь впереди Тиллерина и за весь день даже не пикнула ни разу.
К вечеру стало ясно, что до нужного селения они, похоже, доберутся только завтра. Тиллерин разумно предложил не врываться в деревню среди ночи и не пугать народ. Вряд ли это послужило бы к успеху их предприятия. Зачем, когда можно спокойно переночевать в роще? Как бы Эринна ни торопилась, она была вынуждена признать, что это предложение разумно. И они уже привычно принялись обустраивать лагерь. Все, кроме кьяри, конечно же.
Аларик сидел чуть поодаль от остальных как памятник самому себе. Заходящее солнце резче очертило тонкое лицо, заблестело искрами в тёмных спутанных волосах. Этого существа никак не касалась проза жизни в виде скудного ужина, жёстких походных постелей или поиска подходящих кустов для некоторых потребностей человеческого организма. Если бы он не был ещё кровожадным демоном ночи, убивающим для собственного удовольствия... Как может что-то настолько прекрасное быть одновременно таким чудовищным?
Засмотревшись, Эринна запнулась и чуть не выпустила из рук неудобную колючую охапку.
– Между прочим, мог бы и помочь, - сердито сказала она, проходя мимо.
Кьяри невозмутимо поднялся, перехватил у неё хворост. Одной рукой. По дороге к костру добавил в кучу ещё парочку веток. Но его мысли, казалось, витали где-то далеко, в недоступных обычному человеку эмпиреях.
Эринна только вздохнула. Совсем чужой. Холодный. И опасный. Но без него им ни за что не добраться до Башни, а значит, придётся им как-то поладить.
И никто из них не знал, что всего в десятке лиг отсюда на покинутом тракте поджидает их господин Ксантис со-товарищи, в очередной раз недоумевает, куда же они провалились, и злится.
– Ну что там?
– нетерпеливо спросил Ксантис у Молчуна, отправленного в разведку.
– Никого, - лаконично ответил тот.
– Куда они, черти б их взяли, могли деться...
– проворчал Ксантис.
Первую хоть сколько-то ценную информацию принёс Шнур:
– Слышь, командир, мы, пока ездили туда-сюда, нашли на тракте кое-какие следы... Кто-то знатно отделал ребят Горелого, а они были бойцы не из последних. Уж не твои ли альтийцы постарались?
Ксантис не стал расспрашивать, откуда его наёмник так хорошо знаком с расстановкой сил в местном криминалитете. Некоторые вещи лучше не знать. Но мысль была дельной.
– Если кого-то из них ранили, они могли затаиться в лесах.
Все мысленно оценили этот факт. Искать в здешних лесах группу из пяти человек было всё равно что искать иголку в стоге сена.