Ферма механических тел
Шрифт:
Я, конечно, догадываюсь, с чего такое особое отношение. И мне, разумеется, льстит, что гениальный Цадок Дедерик видит во мне погибшую внучку, о которой рассказывал Ли Мэй. Но как бы эта необъективность ни вышла боком нам обоим. Инквизитор вот уже поставил под сомнение свою компетентность в глазах связного Лиги в лице Шпильки из-за расположения ко мне.
Еще я начала-таки поверхностный ликбез в эзотерике, благо экстрасенсов на фабрике теперь хватает. Стало интересно, могут ли быть применимы процессы разделения неоднородных систем, в том числе осаждение, фильтрование
Порой мне кажется, что я стала одной из игрушек фермы механических тел, которую бросили в непригодные для жизни условия и ждут, как она себя поведет. Но в то же время я еще никогда не чувствовала себя настолько на своем месте. Я привыкла к подполью, но так и не сроднилась с ним. В конце концов, благодаря родителям я еще помню, что значит жить достойно.
— Вот ты где, дрянь ржавая!
Я слишком устала. Потеряла бдительность. Забыла, что светлое будущее не перечеркивает темное прошлое. Так что сама виновата, что не обновила защиту.
Я успела заметить только метнувшуюся ко мне полупрозрачную фигуру с до тошноты знакомой похабной харей. А потом меня словно облили ледяной водой, сдавили в омнибусе в час пик, забили в самый темный угол, и тело перестало мне принадлежать.
Меня скинуло с кровати, душевно приложив лицом об пол. Из носа хлынула кровь, перед глазами заплясали звездочки, но, кажется, ничего не сломалось. Ну и славно. Будем из крестов делать плюсы. Как? Ну, например, я не потеряла сознание, чем, кажется, весьма огорчила Башню Бенни. Что поделать, судьба у него, видать, вечно из-за меня страдать.
Ощущения были странные, словно меня раздвоило. Нет, даже растроило. Я чувствовала свое тело, как комбинезон, надетый на манекен, движения которого не могла контролировать. Я чувствовала свою душу, то есть себя, как если бы меня заперли в холодильнике. И я явственно чувствовала рядом присутствие Башни Бенни, словно стояла вплотную за его двухметровой тушей, из-за которой не могла ничего разглядеть. Я мысленно попыталась отодвинуться.
— Сопротивляешься, Рикки? — взревел из моей глотки мой голос с чужими интонациями, и меня неловко вздернуло в вертикальное положение. — Поздняк метаться! Тебе конец, дрянь ржавая!
Благодаря беседам с Евангелин я теперь могла авторитетно заявить, что запас обсценной лексики у него бедноват.
Кожа на груди вдруг зачесалась, и руки сдернули с шеи подвеску-веве. А затем зашарили по столу и ящикам комода. В голове возник размытый образ чего-то острого. У меня от осознания, что этот подонок собирается делать, поджалась задница. Точнее, у моей души. А у души есть задница?
«Что-то ты долго собирался, Бенни, — саркастично обратилась я к нему силой мысли, гадая, чем бы еще его отвлечь. Я не гений, чтобы в экстремальные сроки родить план, но может верну себе контроль над телом хоть ненадолго. — Где тебя носило все эти полтора месяца?»
Перед внутренним взором, перекрыв реальность, возникло воспоминание тумана, заполненного шепотом. Так Башня отправился-таки на тот свет?
«Что же ты вернулся-то?» — раздосадовано
Я обращалась не к нему, а просто разговаривала сама с собой. Но грань между нашими мыслями понемногу стиралась, поэтому он услышал. Неудобно, однако.
Снова образы. Башня Бенни слышал песню и видел пляску теней, которые и открыли ему дорогу прямиком ко мне. Судя по его ощущениям, он так и не узнал, что его вытащило из астрала. А я вот узнала. Это был ритуал призыва мертвых вуду. Но этого не может быть!
Или… может? Верить в то, что Теш натравил на меня обозленного призрака, отчаянно не хотелось. Только вот других хунганов среди знакомых у меня не водится. При мысли о предательстве Теша воля к сопротивлению стремительно ослабела.
«Погоди-ка! — взмолилась я. — А давай ты просто заберешь мое тело? У тебя будет шанс на новую жизнь!»
А у меня на то, что Евангелин услышит грохот в моей комнате и прибежит меня спасать. В конце концов, это ее работа!
— Да пошла ты к черту, дрянь ржавая! — зеркало отразило меня с перекошенным от злобы и ненависти лицом.
Ого! Надо попросить Шпильку хлестать меня стеком по щекам каждый раз, когда буду пытаться распространять негатив. Уж больно отвратно выглядит.
— К черту бабскую шкуру! — продолжал разоряться Бенни, судорожно переворачивая мою комнату моими же руками в поисках чего-нибудь, что сошло бы за орудие убийства. — Нет, на сей раз ты от меня так просто не сбежишь, Рикки! Сдохнешь и пойдешь со мной!
И чего он вообще так на мне зациклился?
…Двенадцатилетняя девчонка грохнулась на пол от моего удара. Плоская, мелкая для своих лет, с выпирающими под бледной кожей мослами. Сплюнула кровь из разбитой губы, размазала по ярким веснушкам сопли и так зыркнула огромными карими глазищами из-под ржаво-рыжей челки, что в штанах мне моментально стало тесно…
Я усилием воли вырвала себя из чужих воспоминаний, радуясь, что не управляю телом, иначе меня непременно стошнило бы. Больной ублюдок! В воспоминаниях была не я. Похожа. Но не я. Я никогда не падала от ударов Башни Бенни. Потому что знала, что за этим последует. А эта девчонка не знала. Как и еще пяток таких же маленьких рыжих девочек. У-у, тварь!
Не помню, когда в последний раз испытывала такую испепеляющую жажду мести. Наверно на войне, в плену. Проснулся притупившийся было садизм, придавший сил. Мне захотелось убить этого ублюдка. Медленно. Мучительно. Чтобы он страдал также, как те девочки! Как могла бы страдать и я, не будь чуть удачливей.
Я рванулась. Тело оказалось неподъемным, неуклюжим, чужим, но я смогла выкинуть себя за дверь. И зарычала по-звериному, в последний момент перехватив свою правую руку с зажатой в ней отверткой, чувствуя, как отключаюсь.
Дверь в начале коридора распахнулась и меня распластало по полу чьей-то тушей. В нос забилась вонь сигарет и кофе. Инквизитор. Прямо как в их первую встречу с этой ржавой дрянью. Я сплюнула забившиеся в рот черные патлы этого любителя обниматься с мужиками. Его кадык при взгляде на Рикки дернулся.