Фестиваль голодных призраков
Шрифт:
Он вздрогнул от неожиданности.
— Нашёл что-то у себя? — спросил старец, с надеждой заглянув в голубые глаза.
— Вечером я прикрепил Следящий Глаз к одному разбойнику. Они скоро будут на месте, — пробормотал человек, укутываясь в одежды и прижимая синие ножны к груди. — Присмотри за ней. Она не должна пострадать!
Даос кивнул.
Пагода Снежных пионов.
Внутри полутёмной пагоды царила тишина. В центре стояли вытянутые столы: один уже был завален дарами для призраков,
Сердце болезненно сжалось.
Сегодня вечером, перед патрулированием, Ши Яньцзы уже ставила благовония в храме семьи Ши: она почтила память предков, любимой тёти и басюна Юань Шуйланя. Но сейчас девушка молча взяла несколько палочек благовоний, подожгла их и воткнула в подставку. Лю Жэнь, тяжело вздохнув, положил горсть вишни на стол и сжёг ритуальные деньги в жаровне, стоящей возле стола, шепча что-то бессвязное, где можно было разобрать лишь только одно слово: басюн.
— Бади, пошли, — прошептала Ши Яньцзы.
Выйдя из полутёмной пагоды, она прищурилась. Послышалось шуршание и над головой девушки открылся зонтик. Она удивлённо взглянула на Лю Жэня.
— У тебя от ярких цветов всегда глаза болят! Так что вот, прикройся, — пробормотал он.
Девушка улыбнулась и взяла зонтик.
— Давай присядем, перекусим, — предложил Лю Жэнь.
Они сели под ветвистым вишнёвым деревом: она шумела зелёной кроной, навевая воспоминания…
— Интересно, есть ли в аду вишня? Лань-гэ её просто обожал… — прошептала Ши Яньцзы.
— По словам почтенных даосов, там есть даже рынки, деньги и еда, которую можно купить на эти деньги! — ответил Лю Жэнь, протягивая девушке сладости, завёрнутые в бумагу. — Вишня точно найдётся! Не переживай! Да и не думаю, что Лань-гэ там задержался. Он был хорошим человеком. А хорошие люди быстро перерождаются!
— Как у тебя от твоих перекусов ещё зубы не выпали! — притворно возмутилась девушка, беря одну конфетку. — Как был сладкоежкой, так и остался!
— Когда умру, приноси мне конфеты, — на полном серьёзе вдруг произнёс мужчина.
За такие слова он схлопотал подзатыльник. После чего, рассасывая сладкую конфетку, девушка наблюдала за жизнью Лояна: было уже глубоко за полночь, но люди сновали туда-сюда то с ароматной пищей, то с деньгами, то с фигурками из папье-маше, то с одеждой и украшениями — каждый стремился возложить побольше даров на алтари. Люди руководствовались простым правилом — больше сытых призраков, меньше злых и голодных демонов, жаждущих людского тепла. Со стороны старицы доносилось заунывное пение без слов — начался обряд ши гир, «пение песен призраков». Даосы считали, что значение песен могут понять только призраки. Ради спокойствия умерших и чтобы не смущать их, даосы даже надевали маски из папье-маше в форме черепа.
Ночной смотритель громко прокричал:
— Пя-я-ятая стража!
[5-я стража — время с 3 до 5 часов утра, час Тигра.]
— Пошли, —
Они вернулись к старице: здесь была самая широкая часть улицы и стояло много алтарей, поэтому люди толпились вокруг них. Многие лавки уже закрывались. Проходя мимо одной, Лю Жэнь скользнул взглядом по высушенным лепесткам пионов в корзине, стоящей на прилавке. Сам торговец, очень худощавый и бледный, но ещё молодой мужчина, пытался завлечь покупателя. Вероятнее всего, он был персом, поэтому едва ли понимал язык Тан.
— Пион — это символ Лояна! — размахивал руками торговец, пытаясь объяснить гостю сакральный смысл любимого цветка столицы. — Пони-ма-ешь? Сим-вол!
Лю Жэнь, залюбовавшись лепестками, остановился. В него врезалась Ши Яньцзы, молчавшая всю дорогу. Торговец, увидев стражей, отошёл от ничего не понимающего иностранца и обратился к ним:
— Гунцзы! Гуньян! У меня можно купить лепестки пионов! Есть снежные, красный лоуянг с фиолетовыми пятнами у основания, дикие пионы горы Ян, пурпурный… — увидев, что мужчина качает головой, торговец подмигнул и добавил: — приходите осенью. У меня будут лучшие водяные орехи! Я, скромный торговец, Нин Ван, клянусь вам!
Улыбка сползла с губ Лю Жэня. Ши Яньцзы медленно прикрыла глаза… Из задумчивости её выдернул громкий детский крик. Лю Жэнь сориентировался быстрее: он уже бежал на помощь. Девушка внутренне похолодела и рванула следом, выпустив зонтик из рук. Он упал, тихонько прошелестев бумажным куполом. Ши Яньцзы растолкала локтями людей и увидела, что посередине старицы барахталась девочка. Между растрепавшихся прядей волос виднелась зелёная лента.На мосту, нависавшему над водоёмом, столпились женщины. Одна их них, одетая беднее всех, истошно кричала:
— Помогите! Моя дочь упала в воду!
Женщина пыталась перелезть через ограждение, за её юбку хватался мальчишка, рыдавший навзрыд от испуга. Двое мужчин опасливо вошли в воду, но Лю Жэнь уже плыл к ней настолько быстро, насколько это позволяли тяжёлые доспехи. Послышался хохот, через мгновение он сорвался на визг. По телу Ши Яньцзы пробежали мурашки. Из воды высунулись сразу несколько костлявых рук: они вцепились в ребёнка и потянули на дно… Желание помощь и животный ужас оказались сильнее и быстрее желания не пострадать самой: Ши Яньцзы нырнула следом, громко крикнув:
— Все вон из воды!
Доспехи потянули её на дно, но девушка упрямо гребла вперёд. Она всплыла с большим трудом и поняла, что Лю Жэнь уже скрылся под водой. Девушка глубоко вдохнула — и мутные воды старицы накрыли её с головой. Страж увидела, как мужчина яростно пытался отбить уже бесчувственную девчонку у седовласых женщин и мужчин с таким впалыми щеками, что казалось, будто кожа обтягивала череп. Сами же волосы серебрились так, что позволяли хорошо видеть в этой грязной тьме. Движения Лю Жэня были скованными: Ши Яньцзы заметила, что за ноги стража оплелись длинные стебли чилима. Девушка обнажила меч и поплыла к ним, разрубая стебли. Вцепившись одной женщине в седые волосы, девушка опешила: её рука прошла сквозь так, словно они были сотканы из дыма. В голове пронеслось запоздалое воспоминание — бывшая заклинательница не может использовать талисманы.