Фея и лорд кошмаров

Змеевская Анна

«Крысы, что ли?» — скривился Себастьян, с неохотой кладя руку на резную ручку.

«Ой ну надо же, жуткий маг-убийца боится крыс?» — ехидно поинтересовался монстр.

«Заткнись».

Заранее поморщившись (и вооружившись стоявшей в углу метлой), Себастьян распахнул дверь… и первым делом увидел вовсе не припасы. А огромные золотистые глаза на черной морде. Внушительных размеров лохматый кот смерил его насмешливым взглядом и как ни в чём не бывало вернулся к своим делам. А именно — к пожиранию говяжьей вырезки, которой хватило бы на четверых. Себастьян, как ни пытался, не мог припомнить, чтобы

видел его тут прежде. Но что-то мешало замахнуться метлой и прогнать шерстяное чудище, и теперь он попросту смотрел, как то уничтожает мясо.

Пауза затягивалась.

— Что тебе нужно, человек? — осведомился кот таким надменным тоном, что бородатому пижону Дориху и не снилось. Да и выглядит он попредставительнее всяких там лордов — здоровенный такой котяра с суровой массивной мордой, почти шарообразный — потому как раскормленный и длинношерстный. Шерсть ухоженная, лоснящаяся, будто кота вот только что вычесали щеткой. — Ты немой, человек? Ежели нет, то изволь отвечать, когда я обращаюсь к тебе!

Похоже, лечение впрок не пошло. Иначе какого такого демона с Себастьяном беседует грёбаный кошак? С надеждой, что галлюцинация пройдет, он захлопнул дверь, досчитал до десяти, для порядка прислушался к собственной магии (на редкость спокойной) и снова дернул за ручку. Кот остался на месте, а вот кусок вырезки чуть уменьшился.

— Ты что, псих?

— Ну вообще-то да, — выдал Себастьян, несколько раз открыв и закрыв рот, взъерошив волосы и на всякий случай оглядевшись. — Иначе как объяснить, что со мной разговаривает кот? Ты же ненастоящий?

— Я тебе не какой-то кот, ничтожество! — высокомерно протянул «не какой-то кот». — И я такой же настоящий, как и ты. О, Мать Тьмы, с чем только не приходится иметь дело… Вечно эта соплячка Мэйраэн тащит в дом всякую пакость. Надо было оставить её умирать в лесу… — он обошел Себастьяна вокруг, вызывающе задрав кверху до неприличия пушистый хвост. — Ты её новый парень? Предыдущий был симпатичнее… или нет? Вы, людишки, все на одно лицо, — кот совершенно по-человечески покачал головой и только что глаза не закатил. — Ладно, будем работать с тем, что есть. Можешь называть меня Лир, или же кайт-ши. Надеюсь, в твоей ушибленной голове достаточно извилин, чтобы запомнить сие нехитрое откровение… И не держи дверь открытой, от этого чары выветриваются!

Последняя фраза донеслась уже из коридора. И интуиция подсказывала Себастьяну, что противный кошак недалеко уйдет. Метлу он всё же отложил, быстро похватал в кладовке всё, что выглядело знакомо, захлопнул дверь и направился на кухню. Кайт-ши обнаружился там же — расселся на подоконнике с абсолютно хозяйским видом и помахивал хвостом.

— Я Себастьян, — зачем-то представился он и добавил: — И я не парень Мэйр.

«Пока что», — меланхолично добавил монстр, к счастью, не заставив произносить это вслух.

Кот никак не отреагировал на его слова, будучи занятым куда более важным делом— степенно вылизывался, старательно делая вид, что находится в кухне один. Себастьян на это пожал плечами и принялся раскладывать овощи. На какое-то время даже отвлекся, пока нарезал мясо и чистил картофель. Но взгляд на спине чувствовал, что приятных ощущений ничуть не добавляло.

— Ладно, — отложив нож в сторону, он повернулся к

пушистому гостю, — просто ради интереса — что за кайт-ши? Про плотоядную лошадь и долбанутое дерево я слышал, а вот о высокомерном кошаке Мэйр не рассказывала.

— Странное дитя задает мне странные вопросы, — протянул Лир и, потоптавшись на месте, плюхнулся на бок. На широком подоконнике он помещался, но с трудом. — К кому, по-твоему, обращаются «ши»? Я фейри, а не какой-то жалкий кот. И я бессмертен. Прожив многие века, невыразимо утомляешься быть двуногим, ну да где тебе понять? Последние лет семьдесят мне по душе облик кота. Захочу, стану птичкой… или рыбкой… или долбаным мотыльком, что, впрочем, лишено всяческой практичности. Ну, что-то ещё тебя интересует, человек? Говори, я сегодня в хорошем расположении духа.

Себастьян задумчиво покусал губу. Действительно, что можно спросить у бессмертного существа с негодяйской кошачьей мордой?

— Что любит Мэйр? Кроме сладкого, это я уже понял.

— Ты серьезно? — кайт-ши удивленно приподнял мохнатую голову, не скрывая удивления в тягучем голосе. — Из всех тайн мироздания, которые я мог бы открыть, ты интересуешься вкусами этой мелкой негодницы?

— Ну и зачем мне эти твои тайны мироздания? — развеселился Себастьян. — О том, как быстро и безболезненно починить мою голову, ты вряд ли знаешь. Об остальном я могу прочитать. Мэйр интереснее.

Лир потянулся во весь свой немалый рост и почти по-человечьи фыркнул.

— Как и ожидалось, у людишек в этом возрасте одна похабщина на уме.

— Неправда, я…

— Врешь ты всё, Себастьян Лейернхарт. О, я знаю, люди без ума от наших полукровок — они же такие красивые, такие волшебные. Но Мэйр ничуть не волшебная. Она подменыш, ублюдок фейри и демона, просто забавный уродец и для тех, и для других. Занудное, инфантильное, капризное дитя, у которого на уме одни лишь книги да конфеты, а ещё диковинные вещи и зверушки. Люди ей неинтересны… разве что те, у которых проблемы. Знаешь, почему так?

Себастьян рассеянно мотнул головой. Он понимал, что противный кот говорит гадости про его фею, однако отчего-то продолжал жадно слушать.

— Мать бросила её в лесу, умирать от голода и холода. Если ты не нужен матери, то кому вообще нужен? Не обольщайся, будто Мэйр носится с тобой оттого, что она вся такая добренькая и бескорыстная. О нет! Она просто любит быть нужной и полезной, всё равно кому. Ну, ещё она любит высоких блондинов с наглыми рожами, однако это немного другая история…

— Зачем ты говоришь так о ней? — хмуро и требовательно перебил Себастьян. — Мне это не особо нравится!

— Ну конечно, тебе не нравится! Правда редко бывает приятной да приглядной, глупый ты человечек, — Лир снова фыркнул и грациозно спрыгнул на пол. — Какая разница, что любит Мэйр? У нас, фейри, про таких говорят — «сердце в железе». Так что забудь о ней. Подменыш тебе свое холодное сердечко не отдаст.

С этими словами кайт-ши удалился в холл — быть может, на промозглую улицу, но скорее всего обратно в кладовку, к возлюбленной говяжьей вырезке. Себастьян, позабыв о стряпне, глядел ему вслед. Кто бы знал почему, но многомудрого кота-фейри хотелось схватить за шкирку, хорошенько тряхнуть разок-другой и выкинуть на мороз.