Фея из Кореи
Шрифт:
– Ты, козявка, зачем у нас клиентов отбиваешь? Если бы ты не прицепилась к этой красотке, она бы у нас могла портрет заказать!
Лиза прижимала альбом к себе и не выпускала из рук карандаша. Она была еще там - в какой-то другой стране, где рисовала и рисовала свою Джун без остановки.
– Что-то я не могу понять ваших намерений, джентльмены. Зачем отвлекаете мою прелестную художницу от ее долга перед потомками?
Кореянка, стоявшая на некотором отдалении и позировавшая, быстро подошла и немного отодвинула несколько собравшихся вокруг наблюдателей,
– Да какой там долг! Эта фитюлька просто портит бумагу - что у нее получилось-то! Она от вашей красоты не оставила ни следа! Это не вы вовсе, а черт знает что!
Девушке, уверенной в том, что наброски к портрету Джун, сделанные сегодня, удались, было тревожно слушать все это и от настоящих художников к тому же, но еще тревожнее было то, что спина ее модели, загородившей ее собой от критиков, напряглась, как будто кореянка готовится к броску.
– Мадемуазель!
– немного нарочито поклонился один из недовольных художников.
– Вы, наверное, какая-то знаменитость, извините, что не узнаем. Тем более, ваша красота не заслуживает того, чтобы ее запечатлела какая-то дилетантка.
– Я не из Франции и уж тем более не мадемуазель, - немного невпопад, как будто и не раздумывая над тем, что ответить, сказала Джун.
– Это неважно, в любом случае не стоило вам связываться с этой неумехой. Небось, и школы-то не окончила, а туда же - рисовать такую красоту! Брысь отсюда, кому говорят!
– заглядывая за спину Джун, второй, бородач в пиратском платке, попытался толкнуть Лизу. Он еще несколько слов добавил, но Лиза их запоминать точно не собиралась.
В результате художник-пират лишь наткнулся на выставленную ладонь Джун.
– Хуже всего даже не то, что вы оскорбляете беззащитную девушку, а то, что вы сами восхищены ее работой. Не можете не восхищаться!
– отчеканила кореянка и шагнула вперед, заставляя парочку отступить.
– Потому что эта, как вы говорите, козявка и фитюлька, гениальна.
– Джун, какая там "гениальна" - пыталась вставить слово Лиза.
– Ничего страшного, пойдем.
– Будет нам тут еще узкоглазая указывать!
– один из недовольных презрительно скривился, но послушно отошел еще на пару шагов.
– "Джун"? Какая-то собачья кличка!
На этот выпад кореянка даже и не отреагировала. Лиза увидела, что мышцы на ее спине, довольно-таки сильные, под нежным шелком платья немного расслабились.
– Пойдем, Эдвард, мой друг! Не бить же нам, интеллигентным людям, этих двух зазнавшихся девиц!
– бородач, казалось, сдался и отказался от намерения "переманить" у Лизы Джун как возможную клиентку. Двое интеллигентных людей ушли, но на этом неприятности не закончились. На смену деятелям искусства пришли трое парней помоложе, несмотря на жару, одетых в черное. Люди это были серьезные. Они времени на разговоры не
– Порвем твои картинки, крошка, чтобы неповадно было нашим мазилам палки в колеса вставлять!
– Цыпленок, не двигайся и не лезь, - бросила Джун, прежде чем превратиться из прекрасной восточной принцессы в нечто стремительное, пугающее и очаровательное в гневе.
– А, это та косоглазая, которая нашему Эдику руку чуть не сломала! Иди сюда, ведьма, поговорим!
– еще не понявший своей ошибки высказался один из молодчиков. Больше у него сил для разговоров не было.
Казалось, что Джун была везде и всюду. Маленькая античная сцена превратилась в арену боев, только на гладиатора Джун, конечно, похожа не была, скорее уж на грозного тигра - восточную диковинку. Гибкая, ловкая, сильная. Даже с тремя противниками. Даже в мешающем платье. Воительница просто слегка рванула подол и, уже не отвлекаясь, продолжила отвечать на удары, прямые или подлые, своих троих противников.
Не понимая, что она делает, Лиза открыла альбом и неловкими, резкими движениями сделала пару штрихов на почти готовом портрете. Грубые линии почти прорывали бумагу, но они были правильные, пусть даже и не очень аккуратные. Это был ее защитник и ее вдохновение, ведущий бой с молчаливым и уверенным в своей правоте злом. Взгляд еще раз упал на бумагу. И за одно мгновение мир изменился.
Потрясающая идиотка и разиня! Как только можно было этого не замечать?
Глядя на то, как Джун раскидывает не желающих сдаваться нападающих, еще более злых от того, что их колотит девчонка, Лиза ругала себя и не могла двинуться с места, оглушенная своим открытием.
Не девушка. Парень.
Больше связных мыслей не было. Поэтому художница, хотя и очень переживала за своего любимого человека (конечно, любимого - не менять же своих чувств из-за такого пустяка!), решила его послушаться и сидела, никуда не вмешивалась, хотя и очень хотелось чем-нибудь запустить в этих негодяев.
Когда стало ясно, кто побеждает, вдруг раздался пронзительный свист. Вдалеке, почти в самом начале набережной, показались еще трое людей в черном. К счастью, это были не очередные добровольные защитники обиженных художников, а стражи порядка.
– Что-то нет у меня желания беседовать с ними, Цыпленок, - бросил через плечо ее обновленный знакомый, изящным движением ноги отрубив последнего врага. Оправил разодранный подол, пригладил волосы и, подхватив Лизу под руку, потащил ее к гостинице.
Там он велел ждать в холле, обещая скоро привести себя в порядок и спуститься уже с вещами. Отшутился от Лизиного предложения обработать пару царапин (действительно только пару и правда лишь царапин - и это в драке с тремя озлобленными покровителями искусств!). Когда он поднимался по лестнице, все еще танцевальной, изящной походкой, девушка провожала его взглядом и уже не видела в нем ничего женственного, кроме одежды - но это ведь мелочи! Изящный, даже грациозный, но парень.