Фея из Кореи

Меркулова Злата

– Я хочу сказать...
– продолжала мямлить Лизка.
– Если любовь настоящая, то рано или поздно вы сможете друг другу поверить и помириться.

– До пенсии что ли мне ждать теперь, пока этот вредный тип раскачается?

– Ну... ты сама можешь сделать первый шаг... хотя...

– Не дождется. Сам виноват!

В этом вся ее подружка. Готова простить кому угодно что угодно. Даже... Инне было неприятно это признавать, но от себя не убежишь: даже на нее Лиза уже не сердилась ни капли. Вот сидит как привязанная, утешает, а сама-то тоже чем-то загружена.

Выйдя от подруги, Лиза наткнулась на знакомую фигуру - в этот раз ее любимый сосед отказался от платьев, которые два дня подряд носил, и вернулся к своему привычному стилю - нежно-кофейная туника, чем-то похожая на древнегреческие одежды, и белые леггинсы. И никаких нежно-звенящих браслетов на руках, наталкивающих на мысль о восточных принцессах и арабских ночах. И макияж самый легкий. А то ведь родственников своих провожал раскрашенным...

Девушка кивнула Джуну, удивившись слегка тому, что он забыл у чужого домика. Может быть, правда, решил пообщаться с однокурсницами. Это было не так уж важно, поэтому Лиза прошла мимо - к их номеру. Юноша последовал за ней. В комнате Лиза стала разбирать свои наброски, думая, чем бы порадовать Инну. Может, зарисовки во время экскурсии? К счастью, их она тогда оставила в машине Джуна и они не пострадали от ее пляжной выходки. Точно... надо ей принести их. Подруга обычно с удовольствием смотрела на работы Лизы. Или может... Инна ведь не видела их общий портрет - почему-то даже ни разу не спросила, как получается... Лучше ей его не показывать тогда... тем более что Лиза тут костюмы рисовала по памяти - стилизованно-славянские, светлые, с яркими лентами и вышивкой... а Инна фольклорный стиль не очень любит. Еще обидится, что из нее "деревенщину" сделали.

Отобрав несколько симпатичных рисунков и захватив плеер, в котором были очень нежные и спокойные мелодии, которые могли сейчас подойти Инне под настроение, Лиза опять направилась к выходу, мимо наблюдавшего за ее сборами соседа.

– Ты на что-то обижаешься?
– лениво поинтересовался Джун, загораживая ей выход.

– Нет, просто мне надо вернуться к подруге.

В ответ на вполне спокойное объяснение ее освободили от ноши (папка с рисунками) и усадили на кровать. А затем Джун сел напротив, наклонился к ней, так что они чуть не соприкасались лбами, картинно вздохнул и заявил:

– Ладно, хорошо, все понятно! Если я что-нибудь не сделаю, ты так и будешь от меня бегать.

– Я не бегаю от тебя.
– Девушка гадали, что это ему в голову пришлось. То, что она немного сторонилась его сегодня, - это естественно. Если они не настолько близки, чтобы ей можно было доверять, то и надоедать ему не следует.

Но продолжение разговора, как обычно, поставило ее в тупик.

– А кто все время вокруг своей подружки крутится? Я ревную, между прочим.

Ревнует? Опять это слово! Может быть, и любит? Девушка немного приободрилась, а то после бессонной ночи, проведенной в сомнениях, ей было как-то не по себе. Она решилась посмотреть Джуну в глаза и, немного запинаясь, ответила:

– Так ведь... Инне сейчас тяжело. Ей

надо больше внимания уделять. И вообще... к ней-то ты точно можешь не ревновать.

– Не знаю, не знаю... Поэтому, когда я их помирю - будешь все время рядом со мной. А то как я пойму, что я к тебе чувствую?

Ну и что он такое говорит? Разве не сам минуту назад заявил, что ревнует? Лиза озвучила свои сомнения, но ответ Джуна был как раз в его духе:

– Цыпленок, ревность и любовь иногда никак не связаны.

Лиза начинала жалеть, что не стала разуверять самонадеянного притворщика в своих чувствах и сделала вид, что поверила в его игру.

– А что ты собираешься делать?
– сменила тему девушка.
– Я тоже хочу помочь!

– Ни в коем случае! Держись от этого пастушка подальше!

– Ну ты ведь не будешь его бить?

– Как говорит твой брат, это позор - драться со слабым соперником.

– Не такой уж Рома и слабый. Знаешь, как он легко парты таскал, когда мы перед занятиями летом ремонт на факультете делали?

– Да... нельзя допустить, чтобы твоя подружка потеряла такого ценного грузчика!
– почему-то Джун казался немного сердитым, хотя и улыбался.

– И все-таки я бы хотела помочь их помирить.

– А ты уже... Если мне вообще удастся, то только благодаря тебе.

Услышав, что придумал Джун, Лиза немного засомневалась. Не такая уж она и великолепная, просто неплохо делает то, что умеет. Но разве поспоришь с самоуверенным парнем, который вбил себе в голову, что ее работа - это что-то необыкновенное?

– Сама убедишься, когда я тебе этих голубков верну в прежний воркующий вид, - торжественно заявил он и, осторожно подхватив одну из ее работ, удалился, милостиво разрешив перед уходом другой набросок из той же серии показать Инне.

Федор после обеда еле вырвался из объятий рыжего капкана по имени Аллочка. Все-таки надо и поработать. Он, озираясь, устроился в тени административного корпуса и невольно стал свидетелем необычного происшествия. Высокомерная Ли Джун бегала за парнем! И непросто за парнем, а, кажется, за парнем хорошенькой черненькой подружки малышки Лизы. Мысленно похвалив внешность двух посторонних девчонок, Федя вздрогнул и оглянулся. Он почти почувствовал кожей возможное недовольство своей поработительницы. И все-таки разговор был интересный.

Высокий плотный парнишка был в дурном настроении, как будто его плохо накормили и за завтраком и за обедом, что было, конечно, не так. Он появился из-за угла здания, своим топотом подняв немало песка с нагретых плит, которыми обозначены дорожки между коттеджами. А следом, неторопливо, но не отставая, медленно и плавно ступала кореянка.

– Ну и что тебе от меня и Инны надо?
– недовольно буркнул... как его там... шатен-крепыш.

– Мне до вас вообще дела нет, - своим обычным издевательски-снисходительным тоном прогнусавила Ли Джун.
– Но Цыпленок целый день грустит из-за того, что вы поцапались. Если бы она делала это в моем обществе - пусть. Так ведь она все время торчит у твоей гусыни!